Кинопотери «Из машины» и еще 8 хороших новых научно-фантастических фильмов

«Из машины» («Ex Machina», 2015, Алекс Гарленд)

Юный программист Калеб прибывает в лабораторию своего начальника — обнесенный глухим забором дом, затерянный где-то в густом лесу. Начальник (Оскар Айзек — самое интересное, что есть в фильме) по утрам на террасе лупит боксерскую грушу, по вечерам напивается в одиночестве, а в рабочее время совершенствует девушку-андроида Аву, ради которой и приехал Калеб, победивший для этой цели в специальном конкурсе. Пока юноша ходит на встречи с Авой, постепенно в нее влюбляясь, а ученый внимательно за этим процессом наблюдает, растет чувство, что в каждом из троих персонажей есть двойное дно. Ни их цели, ни их природа до последних сцен точно не ясны, и пока смотришь, надеешься, что сюжет пару раз сделает кувырок, перетасовав между действующими лицами ярлыки «андроид», «человек», «наблюдатель», «жертва», «пленник», «хозяин», «создатель».

Ближе к концу, впрочем, становится ясно, что целью Гарленда был не жанровый эксперимент, а умный и стерильный футуристический манифест. «Из машины» — это программное заявление, напичканное массой деталей вроде реальных кодов на экране компьютеров, анимированных механизмов и рассуждений о будущем искусственного интеллекта, которые подкреплены серьезной теоретической базой. Но в рамках кино этот фильм живой настолько же, насколько изображенная в нем девушка-андроид. Вроде и разговаривает, и думает, очень красивая и ультрасовременная, но словарный запас небольшой, а методы — среднего изящества. И в целом — страшно, если такие победят и уничтожат все вокруг.

«Я — начало» («I Origins», 2014, Майк Кэхилл)

Молодой ученый Иэн (Майкл Питт) вместе с коллегой (Брит Марлинг) просиживает дни и ночи в лаборатории, изучая устройство человеческого глаза и экспериментируя на дождевых червях, которым пытается привить способность видеть. От этой работы его ненадолго отвлекает по-юношески бурный роман с эксцентричной девушкой по имени Софи, которую он встретил на случайной вечеринке. Необычайно красивые глаза Софи впоследствии играют важную роль в его исследованиях и приводят к открытию, которое наконец заставляет Иэна почувствовать, что разницы между рациональным и необъяснимым нет практически никакой: чудо везде выглядит одинаково.

Второй фильм Майка Кэхилла, автора «Другой Земли». Очень сентиментальный и очень искренний, особенно когда дело касается вопросов любви и доверия. Помимо прочего, в нем есть одна из самых неожиданных и запоминающихся сцен смерти, которую режиссеры когда-либо позволяли себе вставить в романтическую мелодраму.

«Примесь» («Upstream Color», 2013, Шейн Каррут)

Второй фильм Шейна Каррута, автора «Праймера», перфекциониста, разработчика и математика-любителя. «Праймер» был рафинированным примером камерной малобюджетной фантастики: двое ученых, построивших дисфункциональную машину времени, похожую на небольшой промышленный холодильник, весь фильм решали сложносочиненную проблему с двойниками, которых порождал временной сдвиг. Главное, что было в фильме — схема временных петель, — укладывается вот в эту нехитрую инфографику и дает о картине почти исчерпывающее представление. После «Праймера» Каррута признали экспертом в одной узкой теме — говорят, что Райан Джонсон доверил ему редактировать все сюжетные повороты в сценарии «Петли времени», связанные с наложением временных пластов.

Спустя девять лет вышла «Примесь», которая многих поклонников Каррута оставила в недоумении. Запутанную линию рассказа здесь украсили загадочные персонажи с непонятным бэкграундом, подкожные паразиты, питающиеся пыльцой специальных цветов, переливание людям свиной крови, а также большое количество в разной степени понятных отсылок к мировой культуре. Фильм, снятый за 50 тысяч долларов, собрал в американском прокате 450, отметился на фестивалях, но российским прокатчикам, вероятно, показался слишком экстремальным вариантом.

«В твоих глазах» («In Your Eyes», 2014, Брин Хилл)

Сценарий, написанный Джоссом Уидоном в перерыве между работой над двумя частями «Мстителей», везде числится под тегом «сайфай», но по факту ничего научного в нем нет. Это приятная мелодрама про двух людей, которые однажды обнаружили, что могут слышать и видеть друг за друга. Ребекка, нервная жена успешного врача из Нью-Хэмпшира, и Дилан, живущий в трейлере в Нью-Мексико, поначалу удивившись своей странной связи, быстро к ней привыкают и превращаются в двух людей, привычно бубнящих себе под нос — мысли они читать не могут, так что приходится разговаривать вслух. Он помогает ей чинить машину, она жалуется на свою жизнь и объясняет, как пригласить на свидание приглянувшуюся ему девушку в баре, но обоим со временем становится ясно, что проблем от такого общения на расстоянии больше, чем радостей.

Технически это кино про дистанционные отношения, только двум героям не нужен скайп, чтобы рассказывать, как прошел день. Не усложняя эту идею, авторы не стали придумывать мир будущего и включать в сюжет искусственный интеллект, как сделал, например, Спайк Джонз в фильме «Она». Зато сосредоточились на диалогах, в которых порой проходятся по сайфай-штампам: «Так ты настоящий?» — «Да! Я в Нью-Мексико!»

«Космическая станция 76» («Space Station 76», 2014, Джек Плотник)

«Ретрофантазия о будущем, в которой сталкиваются личности и астероиды» — прошлогодний фильм Джека Плотника настолько же замечательный и идиотский, как его официальный синопсис. На обозначенной в заголовке космической станции средней руки («Пару лет на этой поживем, а там, может, и на приличную переведут!») все герои одеваются по пижонской моде семидесятых и заняты в основном решением собственных вполне человеческих проблем. Кто-то — скрытый гей, кого-то пилит жена, кто-то завел интрижку — все как у людей, только больше свободного времени, за окном космический мрак. Лив Тайлер играет новенькую помощницу капитана, которая честно пытается как-то в этом микросообществе разобраться и прижиться. От семидесятых тут не только декорации с костюмами, но и старомодная комедийная интонация: смешно не до хохота, но почти постоянно, а в конце, как водится, все ссорятся и выясняют отношения на большой вечеринке.

«Связь» («Coherence», 2013, Джеймс Ворд Биркит)

Восемь друзей собираются в доме на ужин с вином в тот вечер, когда в опасной близости от Земли должна пролететь комета. Сначала этому обстоятельству никто не придает значения: все готовят ужин, ждут опоздавших, рассказывают страшные истории из детства и обсуждают сплетни, не обращая внимания на то, что у одного из героев без всякой на то причины вдруг треснул экран телефона. Паника берет верх, когда трескаться начинают бокалы на столе, а во всем районе гаснет свет. После этого герои выходят на улицу, возвращаются и путаются в показаниях, реальность искривляется, а сюжет превращается в почти неразрешимую головоломку. Ощутимый минус «Связи» — то, что отличная сценарная идея в ней реализована чересчур прямолинейно, и как только сюжет набирает обороты, из персонажей уходит вся человеческая жизнь. Но этот недостаток при первом просмотре сполна компенсируется сюжетными поворотами, особенно интересными для любителей логических задач.

«Европа» («Europa Report», 2013, Себастьян Кордеро)

Идеальный пример камерной научной фантастики, собранной из чего бог послал в жанре найденной пленки. Отчеты с борта корабля, отправленного некоей частной корпорацией в экспедицию на спутник Юпитера с целью обнаружить там жизнь, якобы дошли на Землю уже после того, как связь с кораблем прервалась. Экипаж состоит из людей с примечательным именами Катя Петровна, Уилльям Сюй и Андрей Блок, возглавляет его американец в исполнении Шарлто Копли. Сам спутник — мрачное царство льда и холодной воды, а сюжет развивается вокруг немногочисленных событий экспедиционного быта: выход за пробами почвы, технические неполадки, странное свечение в воде. Из спартанского минимума исходных возможностей «Европа» выжимает максимум, в отличие, например, от недавно вышедшего у нас в прокат «Опасного погружения», которое построено по точно такому же принципу, но разваливается ближе к концу из-за внутренних переживаний героев. «Европа» — короткий, тревожный и динамичный фильм, сосредоточенно решающий непростую задачу: показать людей героями так, чтобы это не выглядело пошло.  

«Звук моего голоса» («Sound of My Voice», 2011, Зал Батманглидж)

«Я расскажу вам свою историю, и как все новое, она может сначала показаться вам странной», — начинает Брит Марлинг, прежде чем сообщить, что ее героиня Мэгги прибыла из будущего. Этой фразой Марлинг, по сути, описывает начало собственной карьеры: за несколько лет до этого она оставила профессию экономиста и начала работать в кино вместе с Майком Кэхиллом. «Другая земля» Кэхилла с ней в главной роли получила специальный приз на «Сандэнсе» в 2011 году, там же и тогда же состоялась премьера «Звука моего голоса». Еще за пару лет до этого, после своей первой документалки, Марлинг превратилась в одного из главных энтузиастов условной волны «нового сайфая», работая как сценарист, режиссер, актриса и продюсер.

В «Звуке моего голоса» Питер и Лорна, двое режиссеров-документалистов, прилежно ходят на встречи секты Мэгги, чтобы снять фильм-расследование и вывести ее на чистую воду. Но встречи эти больше похожи на проповеди или групповую терапию, и герои постепенно начинают сомневаться — в себе, в своем замысле, в адекватности происходящего, в собственных отношениях. Как и положено по закону жанра, фантастическое допущение в сюжете используется, чтобы изучить и разглядеть внимательнее под новым углом вещи, в которых ничего фантастического нет. В данном случае — поговорить о том, что такое человеческое доверие — к себе, к близким или к реальности.

«По ту сторону черной радуги» («Beyond the Black Rainbow», 2010, Панос Косматос)

Этот фильм одним из первых приходит в голову при просмотре «Из машины». Похожи они скорее по формальным признакам: это тоже камерный, очень красиво снятый рассказ про девушку за стеклом. Подопытная по имени Елена содержится в качестве пациента в институте «Арбория», откуда, несмотря на то что ее постоянно накачивают какими-то седативами, она отчаянно пытается сбежать. Большую часть времени на экране — восхитительно придуманные и красиво подсвеченные интерьеры, заторможенная актриса Эва Бурн и демонический Майкл Роджерс в роли ее мучителя.

Задачи при этом в двух фильмах решаются совершенно разные: в своем дебюте режиссер и сценарист Панос Косматос все заявления делает на территории эстетики. Смотреть его стоит, в отличие от фильма Гарленда, не ради серьезных рассуждений о прошлом и будущем человечества, а как стилистический праздник, снятый оператором Нормом Ли и озвученный холодной синтезаторной музыкой. Густо замешав 70-е с 80-ми, Косматос почти два часа развернуто признается в любви научной фантастике этих лет, не слишком заботясь о смысловой составляющей сюжета.