Дача, лыжная мазь, котята на сеновале: 12 ароматов, которые пахнут детством

Дача, жара. Бабушка вручила лейку и отправила поливать розы, но рядом кто-то очень некстати посадил смородину и вся она как назло вызрела — глянцевая, ароматная, перебивает даже запах помидоров с другого конца участка. И вот уже лейка валяется под розовым кустом, а другой, смородиновый, наполовину объеден. Такая картинка могла бы стать техзаданием автору аромата LʼOmbre dans lʼEau — самому зеленому и дачному у Diptyque. Все, что вы помните — овощная ботва, листья и ягоды, запах роз, ревеня, — все здесь, в этом шедевре парфюмерного фотореализма. Даже угасание LʼOmbre dans lʼEau ближе к вечеру похоже на остатки долгого летнего дня, беспорядочно разбросанные по памяти ребенка: солнце, потная кожа, съел самый сладкий за все свои десять лет помидор.

В Eau de Madeleine с первых секунд проступает узнаваемый запах папиных шахмат — лакированной деревянной доски, мягкой кожи, которой подбиты фигуры. Дерево в композиции очень правильное, с человеческим следом: не влажная коряга в дикой чаще, а светлая благородная древесина, подвергнутая обработке. Настоящий аромат-очкарик — тихий, спокойный и интеллектуальный, как ферзь.

Те, чье детство пришлось на конец 1980-х, хорошо помнят газировку «Байкал» — темно-коричневую, пахнущую смолой, какими-то пряностями и обугленными деревяшками. В оригинальном рецепте этот необычный, немного тревожный запах тлеющих в лесу кострищ складывался из экстрактов и масел зверобоя, солодки, эвкалипта, пихты и лавра. Потом «Байкал» куда-то пропал, якобы из-за дефицита натурального сырья: по самой симпатичной из версий дикий зверобой просто не прижился в неволе агрохозяйств. Сегодня газировка с синим озером на этикетке опять есть в продаже, но, подобно многим вещам родом из детства, она уже не та, что прежде, — плоская, приторная, отчетливо фабричная. Fille en Aguilles, впрочем, с годами не меняется — и цветом, и ароматом раскаленной сосновой живицы она напоминает тот самый старый «Байкал» из детства.

Rouge Bunny Rouge — широко известный в узких кругах бренд декоративной косметики из Великобритании. Помимо теней, хайлайтеров и пудр, одетых в черно-белые ботанические завитушки, у марки есть коллекция ароматов — совершенно необязательная для производителя мейкапа, но при этом очень достойная. В переводе с английского lilt — что-то вроде «веселой песенки», и название не врет: здесь и «слива лиловая, садовая», и «абрикос, на юге рос», и еще персик, инжир, и зеленая трава в бабушкином саду, на которую валится с деревьев, подпрыгивая и отбивая неровный ритм летних каникул, вся эта фруктовая благодать. Большая редкость — не пошлый, не приторный и не очевидно женский фруктовый аромат.

Из пяти ароматов, которые выходили у Comme des Garçons в Incense Series — коллекции, посвященной мировым религиям, «православный», как ни удивительно, самый мягкий и человечный. Полуночная месса Avignon леденит кровь, Jaisalmer дерет горло специями грубого помола, а Zagorsk убаюкивает, как cыроватый полумрак в дальнем углу церквушки, куда не доползает вязкий свет свечей. В этот уголок втайне мечтал забиться каждый ребенок, которого водили в церковь, —  из страха, что батюшка невзначай зашибет кадилом, а еще потому, что там всегда хорошо пахло: остывшим ладанным дымом, холодным воском и старым деревом окладов.

Ароматы новой марки Onyrico — как красивые карточки из благополучного итальянского детства. Вот ты гуляешь с родителями по аллее монастыря в Ассизи и обрываешь молодые клейкие веточки кипариса (Tau). Вот вышел утром на балкон, а за решеткой магнолии, инжир и мандарины — зеленые и кислые, одним ты уже польстился (Michelangelo). Нам не так повезло с климатом: цветы размером с голову ребенка не стучатся в окна наших многоэтажек, но разделить с итальянцами по крайней мере одно детское воспоминание мы можем — первый поход в театр. Подпись к этой карточке — Rossa Bohème: cухой, пыльный, деревянный запах оркестровой ямы с канифолью для смычков, след маминой пудры на щеке и торжественный глоток взрослого шампанского в антракте.

Никаких бананово-клубничных нежностей — эта жвачка с ментолом и злой корицей для ребят с четвертой парты, и кусается она как надо. По крайней мере в первые 10–15 минут, на которые у большинства ароматов Demeter приходится главное веселье. Потом придется освежить, иначе превратитесь в лежалую коричную булочку.

Ароматы Le Labo почти никогда не пахнут тем, что вынесено в название. И действительно, любителям шоколадных, коньячных и земляных нот, которые обычно сопутствуют хорошим пачулям, ловить в Patchouli 24 нечего. Главный здесь — крепкий копченый дух березового дегтя, угнездившийся в хозяйственном шкафу, где в детстве хранились лыжи: мазь, которой смолили полозья, чтобы не разбухали и не налипал снег, пахла лесным костром, обугленным на огне хлебом, сыром с дымком. Сам по себе запах приятный, но непростой и довольно смелый — покупать вслепую из ностальгических соображений не рекомендуется.

Felanilla — мягкая, вкрадчивая, совершенно несладкая ваниль, которую изваляли в сушеных травах. Первое, второе и третье впечатление: котята на сеновале в деревне, копошатся под самой кровлей, где в тепле настоялся густой ароматный воздух. Исключительно интересный эффект животного присутствия без фактических животных нот.

Запах новых, пропитанных креозотом шпал: лето, закат, подмосковная станция, товарняк, медленно проезжающий вдоль зарослей дикой малины. После него на рельсах часто оставались странные артефакты, главная валюта нашего детства — прозрачные и увесистые стеклянные шарики, которые, мы думали, рождались в утробе поезда. Такое же ощущение от OR White: он плотный и весомый, но при этом прозрачный и хорошо структурированный — с различимыми, как трещинки и пузырьки воздуха в стекле, нотами перца и кориандра.

Интересная комбинация: и́рис с вишневым леденцом. Ничто в этом сочетании не отсылает к детству напрямую, да и ирис, особенно такой напудренный, звучит очень серьезно. Нарочитый контраст «взрослых» и инфантильных нот напоминает, однако, известный сюжет: маленькая девочка забралась в мамину гардеробную, чтобы примерить все ее вечерние наряды. Там и застали — с конфетой за щекой и в туфлях на каблуке.

Fleur dʼOranger — любовно сделанный документальный фильм о жизни одного померанцевого дерева, или горького апельсина. В первой части, где апельсин одевается в новую зелень, хорошо заметен свежий травянистый петитгрейн — эфирное масло, которое получают из листьев и побегов померанца. Часть вторая: дерево в цвету, разливается нежный, деликатный аромат флердоранжа. Часть третья и последняя: из апельсиновых корочек сварили варенье к воскресным сырникам — флердоранж засахарился и приобрел сытный молочный тон.