История О

Трудности перевода

Неделю назад в Санкт-Петербурге мы с подругой зашли в магазин «Летний сад». Этот маленький подвал на Большом проспекте – один из самых приятных книжных Петроградской стороны, в котором никогда нет толп, цены умеренны, а в базе данных всегда написана правда.

Посреди зала художественной литературы в компании других новых книг лежал роман Жоржа Перека «Исчезание» в переводе Валерия Кислова. Валерий Кислов – человек в Петербурге известный: полтора года он перекладывал на русский текст, в котором нет самой частой французской буквы – «e». В переводе, соответственно, нет ни одной «о». Сейчас Кислов посещает банкеты в свою честь в Париже, Лос-Анджелесе и других просвещенных городах мира.

Ко мне подошла продавец, интеллигентная дама средних лет: «Интересуетесь французской литературой? В углу за вами целая полка». «Нет-нет, спасибо, – сказал я, – хотел взглянуть именно на эту книгу, потому что в ней нет ни одной буквы «о». «Как это ни одной буквы «о»? – удивилась дама. – Во всей книге ни одной буквы «о?»

«Ни одной, – с удовлетворением, которое испытываешь, передавая свежую сплетню, сказал я. – Понимаете, в оригинале не было ни одной «е», а в переводе нет «о».

Дама была не из тех, что верят на слово. Она мягко вынула Перека у меня из рук и начала перелистывать, прочесывая глазами страницу за страницей. Убедившись, что «о» действительно отсутствует, она поспешила в соседний зал с трудами по гуманитарным наукам. «Коля, – раздался ее голос. – Смотри, говорят, в этой книге нет ни одной буквы «о». Невидимый Коля промолчал, но зашуршал с интересом. Прошла минута. Пользуясь тишиной, я начал искать на полках новый роман Алексея Иванова. Иванов не находился. «О» в соседнем зале – тоже.

Оставив книгу на экспертизе, дама вернулась и с беспокойством посмотрела на полки. «А в других французских книгах тоже «о» нет?» Я поспешил уверить ее, что паниковать не нужно, в других романах буква наверняка на месте. У того же Перека, объяснил я, есть произведения, в которых используется весь алфавит от первой до последней буквы, а «Исчезание» – это дань формализму, сознательное самоограничение. Как чуждый чарам черный челн или чумазенькие чертенята.

В разговор включился джентльмен в очках-блюдцах, окопавшийся у полки с альбомами по искусству и прочими тяжеловесами ин-фолио: «Ведь это каким талантом должен обладать переводчик, – уставив в потолок палец, возвестил он, – чтобы перевести такую сложную книгу. Ведь сколько времени надо потратить, сколько усилий». «И ведь нигде не написано, что нет буквы «о», – согласилась с ним дама-продавец. – А ведь так и не догадаешься».

Стало ясно, что издатель Иван Лимбах совершил серьезную ошибку, не наклеив на обложку желтую звезду с крупной надписью: «В этой книге нет одной буквы!» Этот факт привлекал бы внимание публики куда больше, чем личность главного французского писателя второй половины прошлого века.

В магазин входили все новые люди, которых немедленно ставили в курс дела. «Сейчас-то переводчики вон какие пошли – своего языка не знают, не то что иностранного», – втолковывал им джентльмен. Посетители сочувственно кивали. «Действительно, нет ни одной «о», – появился из гуманитарной литературы Коля. Перек пошел по рукам. Его листали, переворачивали и даже, кажется, пробовали на вкус.

Подруга, которая вот уже третий месяц не может закончить перевод итальянского детектива Камиллери, потянула меня к выходу. Мы отправились кормить уток в Новую Голландию. Как написать эту фразу без буквы «о», не представляю, но у Валерия Кислова наверняка бы получилось.