Хью МакИнани

Откуда приехал: Дублин

Кем работает: Преподаватель английского языка

«Я приехал в Москву, потому что влюбился в русскую девушку, когда отдыхал во Вьетнаме в 2005 году. Два года я ездил сюда как турист, но потом решил приехать насовсем, проверить наши отношения — и не прогадал: сейчас мы уже три года женаты. До этого я жил в Дублине, работал тренером в маркетинге, потом в банке, работал барменом в Нью-Йорке, потом в Японии, год жил в Австралии — в общем, много где побывал, поэтому в том, чтобы приехать жить в Москву, для меня не было ничего сложного. Труднее всего было то, что я совсем не знал языка, записывал на бумажку «спасибо» и все остальные слова, так и общался. Два месяца я занимался с преподавателем русского, но потом решил, что буду учить язык на улице — на слух. Сейчас я могу говорить по-русски, немного читать и писать.

Прежде чем приехать сюда, я прошел курс преподавания английского для иностранцев — и здесь стал учить людей английскому языку. Пару лет назад открыл собственный бизнес — сейчас у меня несколько наемных работников, которые приезжают из Дублина и работают здесь преподавателями. Иногда бизнес идет хорошо, иногда не очень, но мне нравится, что я сам себе босс. Полгода назад я расширил свой бизнес и теперь вожу русских на учебу в Дублин.

Долгое время я даже не мог прочесть указатели в метро, поэтому постоянно терялся. Лучший способ найти что-то в городе – это потеряться: теперь я могу проводить по Москве экскурсии. Причем когда русские люди спрашивают у меня дорогу, и я начинаю что-то объяснять, они сразу говорят: «А-а, вы иностранец, ничего не знаете!» А я-то знаю! Недавно в супермаркете бабушка спросила меня, какая водка хорошая, и я посоветовал ей «Журавли». Если ирландец может посоветовать русской бабушке хорошую водку, значит, он действительно в курсе всего! Отец моей жены из Армении — мы с ним выпили много водки вместе. Я умею пить водку, как русский — с рюмочкой и соком, хотя в Ирландии мы водку всегда мешаем с кока-колой или 7Up. Конечно, это просто стереотип, что в России все пьют много водки — я знаю многих русских, которые вообще не употребляют алкоголь.

Русские люди ужасно суеверные, я узнаю новые плохие приметы каждую неделю — у меня уже целый список, который постоянно пополняется. Например, я не должен оставлять пустую бутылку на столе, не могу пожать руку кому-то через порог, если я забыл что-то, то мне надо посмотреть в зеркало. В России черный кот — это плохая примета, а в Ирландии — хорошая, удивительно.

Сейчас я живу на Мичуринском проспекте — мне там нравится, есть много ресторанов, куда можно пойти, например «Дарбарс» — индийский ресторан на крыше отеля «Спутник». Пару раз был в Central Park на Вернадского, это такое место в духе Beverly Hills Diner. Гулять мне нравится в парке между Мичуринским и проспектом Вернадского, очень люблю парк Горького. Еще мы ходим в кафе «Амадеус» недалеко от Маросейки и «Жан-Жак» на Никитском бульваре — там я делал предложение своей жене.

Каждый раз когда я приезжаю домой в Дублин, я покупаю сосиски и бекон: мне не нравятся русские сосиски, потому что они слишком похожи на американские хот-доги — такие же пластиковые. Я всегда делаю себе в Дублине ирландский завтрак — яйца, пудинг и бекон. Такие завтраки подают в моем любимом московском ирландском пабе Kathie O’Sheas, где я часто бываю с друзьями, — но у них все равно русские сосиски. То же самое с хлебом: в Москве есть хороший хлеб, но нет такого, как в Дублине, — он называется McCambriges. Я всегда такой привожу, потому что мои тещенька и тесть его любят — так же, как и пирог, который печет моя мама.

Я не смог бы прожить в Москве без моей жены — о'кей, я могу говорить по-русски, но в бытовом плане я бы не справился. Вот, например, я тут позвонил водопроводчику и сказал: «Кран сломал!» Он подумал, что это я его сломал, а он сам сломался: из-за того, что я делаю ошибки, когда говорю, вышла путаница. А моя жена Ольга занимается не только делами по дому, но и всеми банковскими делами, покупкой машины, оформлением страховки. Конечно, если бы мы были в Ирландии, это все делал бы я, но здесь я иногда чувствую себя ребенком.

Проблемы есть у каждого города, и в этом плане Москва особо ничем не выделяется, разве что с тех пор, как мы купили машину, нас стала волновать нехватка места для парковки. Но я помню время, когда Собянин пришел в Москву после Лужкова: я помню, как демонтировали все эти ларьки у метро — мне кажется, это очень грустно. Там же работали люди, у них был бизнес вечером, а с утра уже ничего не было! Насколько я знаю, никакой компенсации они не получали. А у них же семьи, дети.

В каждой стране есть коррупция, но в России она наиболее открыта. Путин изменил закон так, что состав Государственной думы не меняется теперь по пять лет. Для чего? Для того чтобы депутаты могли заработать больше денег. И вот я спрашиваю: когда им уже хватит? Когда люди скажут: хватит мне денег, я выхожу и теперь буду заниматься благотворительностью.

Я сам занимаюсь благотворительностью здесь, в России, занимался ей в Ирландии. Здесь колоссальная разница между очень бедными людьми и очень богатыми. Когда я вижу бабушку, которая продает свои ложки и тарелки, я считаю, это очень грустно. Здесь много нищих просят милостыню на улице, но я не знаю, не стоит ли за ними какая-то неформальная организация, которая потом у них эти деньги отбирает. Когда в Ирландии у меня кто-то просил денег на улице, я иногда давал денег, а иногда угощал бездомного сэндвичем или чаем, или просто садился рядом с ним и разговаривал о жизни – этим людям нужна была любовь так же, как и деньги. Здесь нищим не нужна любовь, их интересуют только деньги. Я знаю, что у многих русских есть какой-то моральный блок перед благотворительностью — вероятно, поэтому. Когда мы здесь занимаемся благотворительностью, у нас все прозрачно: мы отчитываемся, сколько денег мы собрали, на что мы их потратили, как это помогло.

В прошлом году в рамках благотворительной акции организации Auski я прыгал в прорубь — не на Крещение, а в клубе моржей, они каждую неделю этим занимаются. Там была такая идея: ты просишь у людей деньги на благотворительность — у клиентов, друзей, знакомых семей — и говоришь: «Вы мне дадите деньги, а я прыгну в прорубь», — и они дают. Мы собрали 21000 долларов для бездомных на улицах Москвы, на эти деньги благотворительная организация кормит их бесплатным супом, дает чай».