Все развлечения «Вконтакте» Дюран, самый популярный комик сети, о Канте, несознательных подписчиках и анонимности

— Откуда взялся Дюран?

— Псевдоним появился, когда я регистрировал страницу. Поскольку у меня уже была своя личная, нужно было придумать какие-то имя и фамилию. Я подумал, что было бы прикольно, чтоб имя и фамилия совпадали. Я вспомнил набоковского Гумберта Гумберта (при этом сам Набоков считал, что когда имя и фамилия повторяются, это отталкивает людей. Ничего, кроме Дюран Дюран, мне на ум не пришло — причем я имел в виду не группу (я не поклонник), а скорее комиксы 60-х, Барбареллу, космос. А потом уже читатели сами сократили имя до одного Дюрана.

— Наверняка многие из тех, кто будет читать это интервью, услышал о вас впервые. Как бы вы себя отрекомендовали?

— Я умеренно популярный в «Вконтакте» блогер. У меня авторское сообщество — весь контент я придумываю сам. Рос мой паблик довольно медленно, никакого взрыва популярности не было, просто постепенно все распространялось по сарафанному радио. В моем паблике всего один администратор — я.

— Это принципиальная позиция?

— Да, люди подписываются на меня, потому что они нигде в другом месте этого не увидят. А для того чтобы делиться сетевыми приколами, у меня есть другие сообщества. У меня несколько пабликов, в некоторых я только предлагаю идею. Например — «картинки по запросу». Идея в том, что, забивая в «Гугле» какой-то запрос по картинкам, люди иногда получают совершенно неожиданные результаты. Покопавшись, конечно, можно понять, почему «Гугл» предложил ту или иную картинку, но с первого взгляда это выглядит довольно абсурдно и смешно. И в этом паблике большинство записей принадлежит именно пользователям. Но это тоже надо модерировать, потому что в основном предлагают картинки, где в ответ на грубое слово вылезает фотография какого-нибудь актера.

— Как вы представляете себе своего подписчика? Кто эти 330 тысяч человек?

— Для начала следует, наверное, отсеять людей, которые подписываются просто потому, что это модно, при этом не понимают, о чем это. Таких довольно много, их легко выявить по комментариям, например — они не понимают посты, основанные на игре слов, и считают своим долгом написать, что это бред. Это бред и есть, но бред забавный, абстрактная шутка. Остальные достаточно умные ребята, одни из самых умных на просторах «Вконтакте». Мне по крайней мере хотелось бы в это верить. Эти ребята в курсе событий, читают новости, книги, смотрят кино, в общем — ведут какой-то очень похожий на мой образ жизни. Примерно половина моих подписчиков — люди до 18 лет, но такая расстановка характерна для всех сообществ, о чем бы они ни писали — хоть о квантовой механике, хоть о рецептах на ужин.

— То есть все-таки школьники?

— Скорее это первокурсники, второкурсники, солдаты, ребята, которые закончили школу или колледж и уже работают.

— Вы все-таки почти литератор — у вас есть какие-то ориентиры в этом смысле?

— Мне часто говорят, что мой юмор в духе Хармса. Но сколько я ни читал Хармса — не знаю, мне не нравится. Мне кажется, вот у него действительно бред, а у меня хоть как-то…

— Эдвард Лир? Лимерики?

— Ну это ближе к моему творчеству, но я не так много читал, чтобы говорить о влиянии. Меня больше вдохновляет кинематограф. Я уже много лет смотрю по несколько фильмов в день. Когда учился в универе, например, вместо того чтобы пойти на четыре-пять пар, я смотрел четыре-пять фильмов — как раз совпадало по времени.

— А вы уже закончили университет?

— Да, но я бы не хотел, чтоб в интервью вмешивались какие-то факты биографии.

— Почему?

— Мне кажется, что вещи, которые транслируются анонимным источником, о котором неизвестно, к какой он принадлежит партии, какой он ориентации или какого пола, лучше заходят. Я как бы нахожусь в поле коллективного бессознательного. У многих людей есть мнение по какому-то вопросу, но они не могут выразить его лаконично и смешно. И тут они видят мой пост и понимают — вот оно, я бы так же сказал. И понять это может и девочка, и мальчик, и взрослый — кто угодно. Хотя изначально я просто не хотел, чтоб меня дергали. Потому что меня дергали, и я решил, что если я буду продолжать этим заниматься, это будет мне мешать. А то вдруг я кого-нибудь обидел, а они меня случайно встретили на улице. Как-то некомфортно.

— Почему вы так боитесь кого-то оскорбить?

— В школе я много получал за то, что у меня длинный язык. С тех пор я стараюсь модерировать то, что я говорю. Надо учиться правильно оформлять свои мысли.

— А если вы захотите капитализировать свою популярность? Скажем, анонимный блогер — это понятно, а вот анонимный режиссер — уже сложнее.

— Что помешает людям прийти в кино, если они будут знать, что режиссер — Дюран? Вот я снял недавно ролик. Это, конечно, не в полном смысле кино, всего шесть минут, но команда была большая и процесс очень сложный.

— Это дебют?

— Эта работа первой вышла из производственного ада. Тут, конечно, своя специфика.Когда я рисую, никто не подходит и не говорит: «А почему это так? Давай-ка переделаем». В кино так делают все, включая актеров прямо в кадре. У меня всегда было много идей, связанных с кинематографом. И я медленно, но верно их осуществляю. Я больше склоняюсь к авторскому кино — наподобие французской «новой волны». Что-то вроде триллеров, которые могут неожиданно перейти в хоррор или в мелодраму.

— Если у вас все сложится с кинематографом, то блогер Дюран исчезнет?

— Я б не сказал, что это для меня конечный пункт назначения, а я сижу и жду автобуса. У меня много планов и идей, которые медленно, но верно продвигаются к исполнению.

— А бывает так, что вам нужно писать пост, а идеи нет?

— Я, видимо, как-то так настроил свой разум, что через день какая-то забавная вещица появляется. Но я себя никогда не заставлял. Кроме того, у меня записаны какие-то старые идеи, я могу залезть в архив и вытащить, если надо. Но это чаще связано с тем, что эта идея неожиданно стала актуальной. У меня, например, была идея такая: фотография — на столе записка «Ушел в банк, вернусь не скоро», ножницы и три кружочка ткани, ну как будто человек вырезал их из своей шапки и пошел грабить банк. Мне она не казалась особо крутой, так что она лежала в архиве. А потом случились Pussy Riot, и я, конечно, сделал такую картинку, только в записке было написано «Ушла в храм, вернусь не скоро». Понятно, что эта картинка имела успех гораздо больший, чем просто ограбление банка.

— А как вы вообще придумываете свои афоризмы? Есть какая-то творческая механика?

— Вот шел я однажды по улице. Увидел KFC и подумал, что если поменять последнюю букву, то получится KFK, то есть — Кафка. Остается самого полковника заменить на Кафку, поскольку его образ уже тоже достаточно узнаваем. Пришел домой и сделал картинку. Ничего сложного-то нет на самом деле.

— Какой ваш самый знаменитый пост?

— Наверное, это «Распятие Иисуса», где на Голгофу прибегают офицеры CSI и предотвращают собственно распятие. Она больше всего разошлась.

— А есть какое-то сообщество главных авторских блогеров «Вконтакте»?

— Нет, у нас нет даже общего чата. Но я всех более-менее интересных мне блогеров знаю. Мы иногда проводим совместные акции. Однажды мы договорились постить шутки про Канта — и постили целый день. Люди, подписанные на нескольких из нас, наверное, немало удивились. Потом еще был Бродский, Кафка, Поллок, Мандельброт, но эти акции были более растянуты во времени. Все авторские сообщества довольно интеллектуальные. Есть гораздо более интеллектуальные, чем мое, настолько интеллектуальные, что я, когда читаю, вообще не понимаю, о чем речь. Я говорю о «Кто это», «Гера Беневоленский», «Подозрительный зал», «Исторический ликбез», «Иисус на роликах» — все они участвовали в дне Канта.

— Из авторских пабликов ваш — самый популярный, с большим отрывом. Вы хорошо зарабатываете?

— Я размещаю рекламу больше года, но я выбираю такую, чтобы людям было это интересно читать, смотреть, видеть в своей ленте новостей. Поэтому многие даже не догадываются, что это реклама. Я стараюсь выбирать самое лучшее и продаю рекламу только на время — на сутки, на двое. Кроме того, на жизнь я зарабатываю тем, что придумываю рекламу. Я свободный копирайтер. Но я редко бываю ею доволен, поэтому у меня в паблике она практически не появляется.

— В последнее время вы все чаще высказываетесь на актуальные темы. С чем это связано?

— Возможно, я просто повзрослел. Я бы не сказал, что темы, о которых я говорю, меня как-то особенно будоражат, но поскольку они постоянно встречаются в новостях, они подсознательно на меня воздействуют. Я только поэтому реагирую на них, а не потому что меня это прямо будоражит.

— А что вас «прямо будоражит»?

— Ну вот я посмотрел фильм хороший, или послушал песню, или прочитал стихотворение Бродского, вытащил какие-то строки и обыграл — чтоб люди потом это прочитали.

— Значит, вы чувствуете за собой какую-то просветительскую миссию?

— Едва ли. Не до конца понятая шутка — не самый сильный стимул, чтобы пойти гуглить цитату. Людей, которые так делают, немного. Но они все-таки есть. Я это точно знаю.