Гламорама
Vogue Cafe Аркадия Новикова – новое место силы, главный московский подиум, единственный ресторан города, куда записываются за неделю. Заинтересовавшись этой магнитной аномалией, Елена Егерева провела в Vogue Cafe 14 часов 21 минуту, опросила 85 человек и выпила 11 бокалов шампанского.
11.35 Четверг, 30 октября. Кузнецкий Мост. Ресторан Аркадия Новикова Vogue Cafe. В первом зале – прозрачные ширмы, барная стойка и красные диваны. Во втором – большие столы, стулья и детские деревянные стульчики – на них усаживают сумки. В 11.35 утра это вовсе не то Vogue Cafe, куда записываются, как на операцию, за неделю. Почти никого. Официанты во всем черном и в красных кроссовках. Приносят кефир за 70 р. и капучино за 150.
12.00 Операция началась. Входят двое мужчин в темно-синих костюмах. «Нет, нет, нет, – мужчины закрываются руками, – вы мешаете, у нас деловой разговор».
12.10 Дверь открывает Нелли Константинова, редактор журнала Vogue, за ней – француженка, за ними – критик Мокроусов. «Одна девушка, – говорит Константинова, – страшно захотела этот стульчик для сумок. Хочу – и все тут. Ее молодой человек дает $700. Вот, передайте директору, если мало – я потом еще принесу. А стульям от силы цена $5. Один раз хотели это зеркало купить, фотографии со стен постоянно просят. Или сидели мы здесь с американским редактором Vogue, он мне: откуда у той девушки такое платье? Это же Gucci, оно 14 тысяч стоит! Объясняю: у нас в Москве, вообще-то, деньги есть… А вы, надеюсь, тут не в первый раз?!»
12.15 За барную стойку усаживается мужчина лет сорока, похож на героя Шукшина, только в Prada. Директор по проекту Vogue Cafe Михаил Петухов. «Там, на перекрестке, видел Градского. Может, к нам? Недавно вот Розенбаум приходил. У нас все бывают». Произносит это без тени довольства – нервно, вскользь. Петухов такого успеха не ожидал: ему, кажется, немного страшно. Спрашиваю: почему в последнее время вообще так много ресторанов открылось? «В 90-е в ресторанах готовили высокую кухню – это было таким развлечением. Но у нас ведь не так много гурмэ. Теперь поняли, что высокая кухня не нужна: зачем человеку горный велосипед за несколько тысяч долларов, если разницу между ним и велосипедом за несколько сот долларов он не чувствует? Теперь кухня у всех – среднего уровня».
12.25 Возникает молодой человек с холеной лысиной, в сутенерском лихом костюме. Александр – заместитель гендиректора Vogue CafО. «У нас новый гость – Александр Вайнштейн».
12.27 Приносят тар-тар из малины и киви за 320 р.
12.30 Заместитель шепчет: «Справа наш постоянный клиент, – переходит на нью-йоркский английский: – Very serious business, I recommend. – Переходит на восточный акцент: – Побегу – куплю желтую розу». Александр до Vogue CafО работал в ресторане «Кавказская пленница». Бизнесмена зовут Мунир, он из Франции, дает визитку. «Президент компании «Кедр-2», Инвестмент и девелопмент». «У меня, конечно, много денег пропало в России, но уезжать никуда не собираюсь. Москва сейчас – один из самых динамичных городов в мире. Русские невероятно быстро всему научились. Взять хотя бы это кафе: еще недавно я приходил в ресторан – секьюрити прямо над душой стояли, я очень скованно себя чувствовал. Видите? Здесь их нет». Мунир кидает взгляд на часы, перестает улыбаться: «У меня сейчас встреча». В кафе влетают две брюнетки лет тридцати в Fendi, чтобы присоединиться к французу.
12.45 Александр возвращается с желтой ромашкой, купленной у метро «Кузнецкий Мост». Вставляет ее в боковой карман.
12.55 Играет «Одинокий пастух», потом музыка из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь». «Мы же в России», – объясняет Александр.
13.00 Дверь в кафе теперь открывается каждые три минуты: заходят мужчины то в костюме с серой полосочкой, то с белой. Один в пиджаке – будто довоенном. Француз? «Да нет, чеченец», – говорит Александр. Не повезло тем, кто во всем черном, в цвете сезона, и таких много: они сливаются с официантами.
13.10 В углу ест суп рыжий человек в желтом свитере, бордовой куртке. Вытирает губы салфеткой. Президент компании, инвестиции и инновации. «Бизнес имеет свойство расширяться – сферу недвижимости уже освоил. Все, это уже неинтересно. Принялся за науку – я как раз занимаюсь инвестированием в науку. И скоро это станет очень выгодно. Знали бы вы, что сейчас изобрели наши ученые. Я не имею права говорить, но если это сейчас внедрят, все – от судостроения до транспорта, до метро – все станет работать по кардинально новой технологии. А сегодняшняя, в принципе, будет не нужна». Он замечает француза с подругами. Одна поглощена беседой, другая вертит головой направо и налево. «Как я люблю отсюда за всеми наблюдать – каждый день с проспекта Мира приезжаю. Я бы хотел книгу здесь писать о них обо всех. Понимаете, женщины здесь как бы растут, и мужчины тоже. Видите – она не чувствует себя ему ровней, ей нужна поддержка – она и ловит чужие взгляды. За счет них растет». Вечером он будет здесь опять. «Рестораны – идеальное место для встреч. Дом – сугубо личная территория. Позвать туда не самого близкого человека человека – это как уложить его в постель, где спишь с женой». Приносят бокал Dom Perignon за 1980 р. Нагоняет инвестор: «А вы не могли бы для меня эту девушку, подругу, сфотографировать и карточку мне дать?» Сфотографированная брюнетка больше не вертится – с победоносным видом смотрит на француза.
13.30 К соседнему столу пробирается молодой человек в очках и фраке. Это кто? Петухов: «Ой, солнце в глаза, не вижу».
13.40 Нависает здоровенный шеф-повар Юрий Рожков в темных штанах в белую полоску: «Я в «Ностальжи» работал, в «Ле Колоне», но чтоб 500 человек в день кормить – такого еще не было».
13.45 Стол слева занимают кудрявые мужчины в пиджаках с большими плечами. Кажется, из Киева. Рассматривают видеокассеты.
13.50 Из угла в центр зала перепрыгивают девушки лет по двадцать в джинсах. Одна – Ксюша Белая, ведущая на СТС ток-шоу «Девичьи слезы». Ведущая безостановочно вертит головой то вправо, то влево. К ней крадется мужчина в клетчатом коричневом костюме – музыкальный продюсер Павел Ващекин. Протягивает визитку: «Я в кино сейчас, Ксюша, снимаюсь, позвони».
14.05 На столе перед Ващекиным – стопка из карточек моделей Modus VivendiS. «Все прижимистыми стали, – говорит продюсер. – Раньше кланы делили между собой агентства, женщин себе выбирали. Бандиты знакомились с прекрасным человеком… м-м… человечком – и сами от этого преображались. А сейчас у девочек и фигуры не те: растворились как-то. Знаете, меня в 90-х больше перло. И вообще – кто вас научил праздникам? Мы! Своими руками это сделали. Вспомните ЛИС’С, «Арлекино», «Марику».
14.25 Приносят гречку с грибами – 320 р.
14.45 За низким столиком справа он и она третий час обсуждают цены на квартиры. Пара на диване слева третий час ест.
15.10 Александр переоделся в новый костюм. Шеф-повар: «Он трижды в день переодевается». Александр: «За тем столом – итальянцы. Very nice gentlemen, elegant. Представители Brioni, Armani, Dolce & Gabbana». Armani – в черном френче. Dolce & Gabbana – в песочном джемпере с молниями. Жилистый загорелый Brioni – в костюме ручной работы. Dolce & Gabbana наблюдает за «Девичьими слезами». Представитель Brioni: «Я не замечаю в Москве сейчас никаких особенных процессов. У нас бизнес стабильно растет каждый год, это касается всех наших представительств. Главное для нашей компании – отношение к клиенту. Когда клиент…»
15.15 На диване две пожилые женщины в свитерах и беретах что-то кромсают у себя в тарелках и смеются.
15.20 «Где моя вода? Час жду!» – кричит из угла блондинка лет сорока в длинной черной юбке. Сидит с двумя кавказскими мужчинами.
15.25 В это время обеденные столы – столы переговоров. Официанты мельтешат, их теперь столько же, сколько посетителей. У директора бутика Cartier Татьяны Торчилиной тоже встреча. Она в черном. «Меня недавно спрашивали в головном офисе: как вы пережили апрель? Ведь очень упали продажи продукции класса люкс. А я даже и не заметила, ко мне, наоборот, стали приходить обыкновенные банковские менеджеры и покупать обручальные кольца. Сколько мне лет? Нет, не 36. Мне 41! Человек счастлив и, соответственно, выглядит моложе, когда занимается тем, что ему нравится, при этом еще и зарабатывает деньги. Это стало возможно совсем недавно». Как бы невзначай полоснула взглядом по моим ногтям и часам. «И если человек покупает у нас кольцо всего за $700, с ним обращаются так, как если бы он покупал его за 10 тысяч. Потому что я знаю: завтра у него эти тысячи, вполне возможно, и появятся».
15.35 Блондинка из угла: «Где вода? Да где все официанты?!»
15.40 Официанты набирают скорость, дверь в кафе не закрывается ни на минуту. В глазах у меня – одни мальчики в красных кроссовках. Посреди всеобщей суматохи выделяется девушка с длинными ресницами и собранными в тугой узел волосами, она тоже в черном. Катя – балерина Большого театра. «Я чувствую, что сейчас все мои друзья и знакомые хотят чего-то добиваться. И у них теперь больше возможностей; к примеру, несколько лет назад по одному никто солистов из театра не приглашал – только труппу. Теперь приглашают. Еще в Большой раньше ходили туристы или приезжие. А теперь за два месяца билетов не купить. Это значит, что люди отсюда, из Москвы, их покупают».
16.00 Балерину находит ее подруга – женщина с короткой стрижкой, похожа на преподавателя МГИМО. Это жена плейбоевского фотографа Антона Ланге.
16.30 Геннадий Йозефавичус, человек, знакомый со всеми, облокачивается на барную стойку. В Черногории, говорит он, русские имеют право приобретать недвижимость.
16.45 Блондин Йозефавичус идет к своему столику – там Алена Долецкая, главный редактор Vogue. Она ненакрашенная и с хвостом. Записываться в кафе, говорят, иногда приходится даже ей.
16.55 «В «Пушкине» свет видели? Это моя компания». Антонио из Барселоны, на вид лет пятьдесят. «У меня друг – управляющий менеджер Danone в Восточной Европе. Я говорю: приезжай, в Москве здорово. А он: да у меня повода нет – в Москве у компании никаких проблем». В зале стоит гул, пахнет сигарами, Антонио постоянно с кем-то здоровается. «Я полжизни в ресторанах провожу, но не из-за кухни. Кухня в Москве – так, средняя».
17.00 На красном диване – девушка с голыми плечами и вязаными нарукавниками. «Она из Минска», – говорит Йозефавичус.
17.10 Гендиректор Vogue Cafe Ира в алом галстуке указывает на мужчину в светлом свитере: постоянный гость, бизнесмен. «Вы последнего Пелевина читали? Мне это важно знать. – Руслан – из агентства недвижимости «Визави». – Господин Виктор Пелевин совершенно гениально передает природу и структурирование мыслей в голове коммерсантов, которые занимаются здесь бизнесом последние 10 лет. Со времен Иоанна Грозного в этой стране – беспредел и вечный передел. Когда страна в себе что-то накапливает, как это случилось в 17-м и в 92-м, кто-то, то есть Господь своей величественной рукой, умело нажимает на Delete. Период развития капитализма в России длился 50-70 лет. Период становления советской власти – еще 70 лет. Можно сделать вывод, что страна живет примерно 70-летними периодами. Получается: 2003 год – это лишь первые десять лет после ее нового витка. Пока да, все на подъеме. – Руслан проглатывает кусок штруделя. – Но с другой стороны – арест Ходорковского. И сразу после того, как России присвоили инвестиционный рейтинг». Его подруга с вороными волосами листает Tatler: «Как написала «Новая газета», что можно ждать от рейтинга, который называется «Мудис». Руслан целует ее руку.
17.23 Приносят на стеклянной прозрачной коробке теплые роллы из краба и тунца за 320 р.
17.25 Полная хорошо одетая женщина – полной по-домашнему одетой иностранке: «Тейк зиз, ит из – зе бест, зе бест».
17.30 Мертвый час. В кафе никого. Чуть ли не единственная живая душа – Аркадий Новиков. «Я скептически ко всему отношусь: да, ресторанов много открылось. Но и этого недостаточно. Мне, например, почти некуда пойти. В своих есть не очень уже интересно. Остается не так уж много мест, где бы меня устраивала и еда, и обстановка: Sumosan, «Марио». А вы где загорали?»
18.00 С улицы входит высокий человек в милитаристской куртке, на голове капюшон. Гендиректор Ира вздрагивает, бежит за ним: «Стойте, стойте. У вас прекрасный дождевик! Не могли бы вы его снять!»
18.20 «Ну как вам? – снова нависает шеф-повар. – Кто-нибудь жаловался, а?»
18.25 Высокий молодой человек в свитере и завязанном на французский манер красном шарфе ходит от фотографии к фотографии. Стоя перед окном, долго смотрит на ЦУМ. Так здесь никто себя не ведет. Он не понимает ни по-английски, ни по-французски, не произносит ни звука. Может, инвалид, глухонемой? Бредет к столу – к двоим седым мужчинам. Один из них – брат Слободана Милошевича, бывший посол Югославии в России Борислав Милошевич. Человек в красном шарфе – его сын Светозар. Милошевич достает фотографии: «Вот Тито на Брионских островах на Адриатике, а вот я – такой здесь молодой. Вот подпись Суслова, Брежнева. Вы знаете, что сейчас с моей семьей, что с моим братом. Понимаете, все было, и в один момент ничего не стало…» У Милошевича два пальца в гипсе. «Нам в Москве очень хорошо. Сын юрфак здесь закончил. Светозар после всего этого немного ушел в себя, но он нормальный мужик». Напротив Милошевича – замминистра по чрезвычайным ситуациям Юрий Бражников. Бражников достает кредитку, чтобы расплатиться: «Вы знаете, что в России сейчас самый быстрый прирост кредитных карточек?»
18.30 Гул вернулся. Путь к столу напоминает протискивание в вагоне метро в 9 утра. Теперь людей в черном почти не нет – их заменили девушки с волосами цвета мякоти ананаса. То и дело подбегают менеджеры: весело у нас, весело?
18.45 «У нас каждый день праздник!» – мимо проносится Александр.
18.57 «Прошел, кажется, замдиректора НТВ, – говорит менеджер Игорь в красной рубашке. – Я его знаю, потому что моя подруга хотела попасть в «Фактор страха».
19.00 «А что Ходорковский? – Андрею лет тридцать, похож на Григорьева-Аполлонова, руководит предприятием по изготовлению нефтяного оборудования. – Его арест ни на что не влияет. Не надо было нарушать закон. Есть закон: или бизнес, или власть. А человек захотел власти. – Кого-то видит, забывает о Ходорковском. – Смотри, – кивает совладельцу журнала про теннис, – Ксения Собчак пошла».
19.10 Менеджер Игорь: «Вечером во втором зале ужинают, там поспокойнее. Самые сплетни – в первом зале».
19.20 В кафе снова заходит Brioni. Рядом высокая девушка в белых джинсах, пучок перевязан белой лентой. Садятся в первом зале.
19.25 В кафе во второй раз является француз Мунир, но теперь с лимонными карамельками на тонких ножках.
19.30 За дальним столом – Константин, бизнесмен из Питера, глаза синие. Чем занимается – не говорит. «Всем. И газом – всем». В трубку: «Меня сегодня, боюсь, кандидатом не зарегистрировали». На стул плюхается лысый бледный человек в мышином костюме. Константин ему: «Тебе нравится Ходорковский? А национальность тебе его нравится?» Некрасиво тушит сигару.
19.37 Проносится Новиков: «Смотрите! Пришел владелец знаменитого лондонского ресторана Hakkasan!»
19.50 Входит Жанна Агузарова. На голове – что-то вроде черных колготок в сетку, бедра перевязаны географической картой. Агузарова дотрагивается до кончика моего носа: «О-о, носик – как у меня! Я хочу книгу написать. А ты о чем мечтаешь? Пойдем в туалет губы красить. Фу-у, какие здесь все противные!»
19.55 К Константину подсаживается Ксения Собчак.
20.03 Официантка: «Столику номер 35 скидку делать?»
20.15 Константин присылает мне с официантом бутылку шампанского.
20.20 «Ну как – жаловался кто-нибудь?» – спрашивает шеф-повар. Да, Агузарова. «Агузарова! – Он шмыгает носом. – Я сейчас слышал, как она в трубку говорила: сижу в каком-то стремном месте, где картошку жарят. Да, правда, гости иногда просят пожарить картошку, но я запрещаю. Зачем картошку? Есть пюре – такое нежное».
20.30 Кто-то целует мне руку.
20.40 Прибегает Петухов: «У гостей – зайчики в глазах от вспышки. Скажите фотографу, снимать не надо». Артамошин переносит камеру к диджейской будке.
21.00 Александр теперь – в оранжевой рубашке и оранжево-белом галстуке в косую полоску. Мимо идет лысый иностранец с чемоданчиком-ноутбуком. Александр: «Опять купили подарок?» Американец: «Именно, вот что значит to have a girlfriend!» Кто-то на ухо: «Редкий аферист, глаз да глаз за ним. Были случаи. Может уйти и счет не оплатить».
21.20 Александр: «О-о, Елена Ярмак! Нью-йоркский бутик. На Пятой авеню. Exellent address! I recommend». Ярмак разодета в мех, пух и прах. Дает за столиком интервью щуплой блондинке.
22.00 Актер Кирилл Пирогов – в широком галстуке и пиджаке. С ним – блондинка в чем-то леопардовом.
22.20 Появляется длинный негр в оранжевой водолазке – Озвальд Боатенг, лондонский дизайнер. «Я только что прилетел из Лос-Анджелеса, очень устал. Могу лишь сказать, что открываю бутик в Москве».
22.35 Рейсом Лос-Анджелес–Москва прилетели несколько человек – и сразу в Vogue Cafe. Врач Артур – в том числе. Он не был в Москве полтора года: «Очень здесь весело. Просто невероятно. Все красивые, улыбаются, у всех зубы хорошие».
22.40 Третий пассажир – Мелих Озкан, представитель Philip Morris. Кто-то из менеджеров говорит: турок. У него бородка, спортивная кожаная куртка. «Я здесь с 90-х. Сейчас тоже драйв, как в 90-х, но он совсем другой природы. В 90-х сначала был выплеск энергии, затем все приутихли – делали бизнес, учились. Теперь русские сами знают – как надо. И теперь они хотят не только работать, но и отдыхать. Я был везде. Москва для меня – самый классный, самый кипучий город мира. Такие рестораны и клубы открываются, у вас строит Штарк». Кто? – «Филипп Штарк».
22.55 Оксана – высокая блондинка, юрист, учится в Америке. Беспрестанно перекладывает волосы с одного плеча на другое, пьет чай. «Раньше меня спрашивали за границей, откуда я, из Скандинавии? Я говорила: да, да, из Скандинавии. А теперь гордо отвечаю: я русская, из Москвы… Только вот одежду из-за наценок покупать здесь по-прежнему нельзя».
23.00 Один из менеджеров сообщает: «Только что Собчак устроила скандал – села на место Озкана и уходить не хотела. Это нехорошо, так нельзя, нам таких гостей не нужно».
23.20 В дверях рассеянно топчутся около десяти мужчин в кожаных кепках и одинаковых кожаных куртках. Кажется, ошиблись дверью.
23.30 Интересуюсь у азиатской девушки с крашеными волосами: вам тоже кажется, что в Москве сейчас бум? Таина: «Бум?! Сегодня бум?»
23.40 За большим круглым столом – мужчина лет сорока с красивыми волосами до плеч. «Я госслужащий и не имею права с вами говорить. Приведу только один пример. Еще несколько лет назад я ездил отдыхать только туда, где был уверен, что не встречу ни одного русского: стыдно было. А сейчас, знаете, что делаю? Мы огромной компанией заказываем отель в Куршевеле».
00.00 По залам прогуливается девушка лет семнадцати в сноубордических штанах и с длинными вьющимися волосами.
00.20 Светлана, красавица лет двадцати, бледнолицая ундина. «Я не знаю, что в Москве сейчас происходит. М-м-м… Я думаю, что… Ой, мне надо к подругам».
00.32 Артамошин снимает двух блондинок. Они изгибаются, выставляют бедра. Вблизи это тридцатилетние женщины с красными уставшими глазами. Ира – писательница. «Я пишу об отношениях между мужчиной и женщиной. А в последний год у нас все – как в «Сексе в большом городе»: свободные отношения». Аня – менеджер из магазина TATI: «Я это называю эффектом сто первой шубы и пятьдесят первой пары обуви. Потом начинается дайвинг и рафтинг. Всем все хочется попробовать». Ира: «И это отражается на отношениях. Времени уже на их развитие не остается – когда вокруг рафтинги и так далее». Аня: «Девочки! Ну хватит! Да вы посмотрите вокруг: Париж – деревня, Москва сейчас – как Лондон, город молодежи!»
00.40 Один из посетителей куда-то уходит с пустой тарелкой – возвращается. В тарелке – нарезанная капуста и еще какие-то овощи.
1.05 Одевающиеся девушки – двоим мужчинам в свитерах: «А завтра мы вам – ответный ланч».
1.20 «Russian girls – they are…» – кричат какие-то иностранцы.
1.30 Молодой мужчина сидит на диване у входа. Ему лет тридцать, симпатичный, подтянутый – как и многие здесь, он в костюме – как и многие здесь. На лице кислая мина, ему откровенно скучно – единственный человек, которому в Vogue CafО скучно. Кому-то может показаться: вот сидит самый неинтересный человек. А я с ним уезжаю пить кофе.