Митя Алешковский о московских волонтерах и сотрудничестве с государством

Любой, даже самый страшный инфоповод интересует людей максимум пару недель. И тем более всем быстро надоедают крики о помощи по одному и тому же поводу. Что с этим делать?

• • Прошел примерно год с тех пор, как вы организовали проект «Нужна помощь». Судя по сайту, там никакой активности — почему так?

• Летом у нас были проверки — прокурорская, налоговая. В нас искали иностранного агента, и на нас мощно наехал такой человек по имени Герман Пятов, президент благотворительного фонда «Мурзик.ру», прости Господи. Он накатал на нас донос депутату Ярославу Милову, и тот, в свою очередь, подал депутатский запрос. Если посмотреть на колонки этого Пятова в «Аргументах и фактах» или в «Комсомольской правде», то становится понятно: это человек, который все свободное время занимается исключительно тем, что поливает говном всех вокруг. Но две недели назад мы получили бумажное подтверждение, что у нас все хорошо. Так что сейчас наконец продолжим нормальную работу.

  • Некоторые проблемы может решить только государство, а не волонтеры, не журналисты и не фонды. Например, поставить пандусы для инвалидов.

  • Мы не надеемся на государство. В чем-то оно нам помогает, в чем-то мешает — например, законом о волонтерах. Но государство — это огромный организм, в котором есть разные полюсы. Кто-то — за, другие — против, третьим — пофигу. Но суть в том, что государство делает то, что интересно обществу. Путин — президент, потому что большинство россиян довольны своими пускай маленькими, но зато стабильными зарплатами. Они боятся, что будет хуже. Расшевелить нужно не государство, а общество.

  • Если волонтеры Крымска работают лучше МЧС, а «Лиза Алерт» — лучше полиции, не начинает ли государство рассчитывать, что пускай затопило пол-России, люди как-нибудь сами разберутся?

  • Везде по-разному. Волонтер Коля Левшиц, чьим именем в Крымске должна быть как минимум названа улица, летал на годовщину наводнения и хотел встретиться с губернатором — его не пустили. Это один пример. А в Амурской области мы были окутаны любовью и вниманием властей, и они в нас не видели ни врагов, ни конкурентов. А вся разница в том, что в Крымске власти облажались и пытались это скрыть, а на Амуре их вины не было, и они отлично работали.

• • Среди активистов два противоположных взгляда на вопрос сотрудничества с властями и провластными СМИ: некоторые считают, что связываться с ними ни в коем случае нельзя, все переврут и перемонтируют. А вторые говорят, что хоть на Первый канал — лишь бы люди услышали. Вы на чьей стороне?

  • Когда мы начинали проект «Нужна помощь», мы для себя жестко определили, что не будем работать с политическими структурами. Но потом я понял: это была ошибка, нужно работать с Первым каналом, «Единой Россией» и Lifenews. Как-то мне Нюта Федермеccер, президент фонда «Вера», сказала: «Если «Аль-Каида» сейчас принесет мне денег на хоспис и ничего не потребует взамен, я эти деньги возьму». Так вот, если Владимир Путин даст мне деньги на строительство больницы — я их возьму. Если Навальный мне даст деньги на строительство больницы — я их тоже возьму. Проблема в том, что как только ты идешь на Первый, в фейсбуке поднимается крик: «Почему ты идешь к этим мразям?». Как только ты начинаешь взаимодействовать с оппозиционерами, чиновники отказываются тебе помогать. Все они при этом действуют в своих интересах, и действуют одинаково. А я действую в интересах других людей.

    Больницу в поселке Итомля в Тверской области, единственную на 112 деревень, должны были закрывать по так называемой модернизации. Ближайшая находится в 40 километрах в Ржеве, куда ходит один автобус по пятницам. Любой оппозиционер бы в этом случае пришел и начал кричать «Чертова модернизация! Путин! Медведев! Пошли все к черту!» Мы же обратились к Рошалю, он пошел в Общероссийский народный фонд, звонил министрам, в итоге больницу спасли.

    Я четко для себя решил, что политический путь нас никуда не приведет. У меня есть политическая позиция, она явно выражена. И как гражданин я хожу на Болотную площадь и голосую за Навального. Но нужно научиться через свои политические взгляды переступить. Поверьте, мне неприятно идти в полицию и о чем-то их просить, потому что я отчетливо понимаю, что сейчас полицейские мне помогают, а завтра они могут бутылку от шампанского засунуть кому-то в задницу. Но пускай они хотя бы сейчас кому-то помогут. Это сложно: в итоге тебя обвиняют то одни, то другие. Но пошли все к черту! Когда вы меня обвиняете, вы ничем не отличаетесь от тех троллей, которые говорят, что я пиарюсь.

  • Иногда, если граждане берут на себя функции государства, это приводит к сомнительным последствиям. Например, довольно спорный вид гражданской активности — молодые националисты собираются группами и выдворяют нелегальных мигрантов из занятых ими домов.

  • Ни один закон не запрещает нам приехать и привезти людям воду. Но все законы запрещают нам идти и проверять чужие паспорта. Этим волонтеры отличаются от тех упырей. Посмотрите на статистику ГУВД Москвы: преступления, совершенные мигрантами, составляют 4,5 процентов по Москве. Напряжение в обществе, которое мы наблюдаем, раздуто искусственно. И самое страшное, что все политики призывают решать следствие, а не причину. Причина не в том, что мигранты плохие, а в том, что менты и УФМС берут взятки и пускают сюда нелегальных мигрантов. И меня жутко раздражает эта история в СМИ. Мы читаем «Три дагестанца повздорили с женщиной» — но никто не напишет, если три тверитянина поссорились с женщиной. При этом драки в Твери происходят не реже, чем драки в Махачкале. На самом деле, все это планомерное проведение политики «разделяй и властвуй». Пока людей больше заботят вопросы ЛГБТ и мигрантов — их не заботит то, что у нас нет дорог, проблемы ЖКХ, заградительные пошлины на ввоз автомобилей и ужасающие больницы.