«Он честно называл жопу жопой»: Кашин, Гельман и Собчак об уходе Капкова

«Сергей Александрович забрал меня из пресс-службы ГТГ. Он увидел мою фотографию в журнале Time Out: у меня там одногруппница работала шеф-редактором, и благодаря ей моя фотография попала в номер с темой «Самые стильные люди Москвы». В подписи было указано, что я пиар-менеджер Третьяковки, — понятно, что контекст интересный, а Капкову как раз такие люди были нужны. Меня нашли его секретари через фейсбук или даже «ВКонтакте», написали мне — я была в тот момент в Испании, приехала в город, пришла к нему на собеседование и сразу буквально заступила на службу. Нам стало понятно, что мы знаем одних и тех же людей, об одном и том же говорим, он понял, что я могу, а я поняла, что я хочу. Сергей Александрович работает на эмоциональном уровне, и мне это близко. Вот эта история, как он меня нашел, на самом деле отражает его сущность — этот спонтанный порыв по любому поводу. И он очень вдохновляющий человек, такой… «ну давай делай».

Часто бывало, что о нововведениях в Департаменте мы узнавали из газеты «Известия»: видимо, он им в воскресенье по телефону что-то наговаривал, и в понедельник мой телефон разрывался с просьбой подтвердить его заявления. Конечно, наша работа с прессой сильно отличалась от того, как действовали другие департаменты. Отличия были в открытости в первую очередь. Капков действительно очень искренний человек, и его реальный образ практически не отличался от того, каким его представляют. Он всегда работал на результат — бывало, и матерился, и выпивал… как все. 

Иногда случался полный бред. Однажды он долго не мог выйти с заседания из мэрии и его караулила девушка с НТВ. Был жуткий холод, и съемочная группа никак не хотела перенести интервью. Наконец он пришел — в запаре, был нерасположен, еще эта журналистка с НТВ, такая классическая, с глупыми вопросами. Они поговорили, и вдруг она в конце заявляет: «А теперь, Сергей Александрович, вам сюрприз!» — и дает ему шапку Санта-Клауса. Дескать, надевайте ее и поздравляйте москвичей с Новым годом. Я думаю — ну все, он или меня убьет, или нас обеих. Но нет: надевает эту дурацкую шапку и гонит какую-то чепуху в энтэвэшном стиле. Потом мы пили с ним кофе в «Кофемании» и приходили в себя от этой встречи. Пытались осознать, что и такие люди бывают на телевидении».

«Он мне однажды сказал: «Когда все закончится, ты возьмешь меня в Бразилию играть на балалайке?» Я ответил: «Это будет самый лучший в Южной Америке оркестр народных инструментов». 

Но он опять не хочет на чужбину — кто-то сказал, что все ж его забирают на повышение. Я верю, что это так. Других людей его уровня в госменеджменте, способных устроить всем приятный миф, а потом перевернуть под этот миф реальность, и чтоб углы совпадали, просто нет. Но если это все же, как я надеюсь, шутка и он останется, кадровая цена Сергея становится просто-таки заоблачной. После таких тектонических волнений, которые производит каждый слух о его отставке, можно смело баллотироваться в президенты. Но только нельзя. И это вот жаль».

 «Опыт музея «Пермь-36», из которого делают музей лагерной охраны, или сурковских Домов новой культуры в регионах, которые перепрофилируют в дома патриотизма, в общем, показывает, что может быть вместо Капкова с культурой, выбор явно невелик. А что касается причин — сейчас прямо на наших глазах в фейсбуке складывается такой консенсус по поводу того, что причиной отставки стал его приход на похороны Немцова. Такая версия кажется мне слишком романтической, и я в нее не верю, но общепринятой, вероятно, будет она. 

Вообще же ему давно пора было в отставку, он человек, так сказать, довоенный, времен протестов на Болотной. Его функция была похожа на функцию Медведева с модернизацией — Медведев закончился, и поскольку его целевая аудитория оказалась сосредоточена в Москве, то ее по наследству отдали Капкову, он с ней работал все эти годы. Теперь это неактуально, теперь власть разговаривает с этой частью общества на другом языке, Капков не нужен. При этом я уверен, что он не пропадет. Не все помнят футбольного Капкова или чукотского Капкова, а он неоднократно доказывал, что может эффективно работать где угодно и кем угодно, волноваться за него не надо».

«Раньше Департамент культуры был какой-то заплесневевшей институцией, которая непонятно чем занималась. При Капкове стало видно, что у Москвы есть культурная политика, активность в этой сфере. Он стал настоящим реформатором, показав, что в городе есть такой департамент со своими задачами и ответственностью, а главное, что есть культура, которая может преобразовываться и менять людей. 

Мы с ним познакомились, когда он был директором парка Горького. Встретились в марте: тогда каток заливали прямо на асфальте, он начал таять, и ходить по парку было невозможно. Я приехал обсуждать с ним наш «Оливковый пляж». Он был в сапогах, а я — нет. Я смотрел на эту грязь, незаконные постройки и думал, что все эти задумки неосуществимы. По крайней мере на это надо потратить многие годы жизни. Но не тут-то было. В результате уже к июню снесли все это безумие, заасфальтировали дорожки, появился наш «Оливковый пляж».

Этот человек может работать сутками. Мы с ним могли договориться о встрече, например, в 11 вечера, и для него это было в порядке вещей. Он пропадал в парке сутками. Кроме того, он обладает счастливым умением собирать вокруг себя людей, готовых что-то менять. Я некоторое время не общался с ним, поэтому не знаю, почему он ушел. Можно предположить, во-первых, что человек устал. Во-вторых, он за это время сделал очень многое, однако смею предположить, что не всегда городу нужны столь активные преобразования. Лично мне очень жаль. 

Хотелось бы, чтобы стратегию Капкова продолжали. Помимо всех новшеств, за эти годы выстроилось нормальное управление культурной политикой, и не хотелось бы, чтобы это все обрывалось с уходом одного человека».

«Помню, как мы заезжали в здание на Неглинной, когда Капкова назначили замруководителя Департамента культуры, ответственным за парки. Нам выделили страшно маленький кабинет с одной партой, за которой мы втроем со своими компьютерами сидели. Он еще тогда курил. И, конечно, мы выглядели как инопланетяне, совсем не похожие на остальных чиновников. В какой-то момент на этих квадратных метрах уже работало 7 человек, но формально у Капкова был только один подчиненный — Елена Струшкова. Поэтому ему приходилось все официальные предписания из мэрии, которые приходили в виде бумажных писем, расписывать на имя Елены. Он сидел в кипе бумаг и на каждой выводил ручкой, приговаривая «Приказываю выполнить Струш-ко-вой». 

Еще такая история запомнилась: нас не пускают на пресс-конференцию, посвященную фестивалю «Спасская башня». Это был шатер на Красной площади со строгой аккредитацией и охраной. Мы и корочки показывали, и организаторов вызванивали — ничего не работало. Подумали, что переживут без нас, развернулись и пошли к машине. Тут мне звонят от организаторов и просят передать трубку Сергею — с ним будет говорить комендант Кремля. Он извиняется и просит вернуться. Так вот обратно на Красную площадь мы заезжали через Боровицкие ворота и выходили через Спасские. Тогда Капков мне сказал: «Запомни этот момент — потом в мемуарах его будешь описывать».

«Самое главное достижение Сергея Александровича Капкова заключается в очеловечивании политики и города. Меня с ним познакомила Наталия Фишман. За все время нашей работы я ни на секунду, ни на йоту не сомневался в его порядочности и целях. С ним можно было говорить, он слушал, он признавал свои ошибки. Он умеет четко декларировать свои цели, объяснять, что делается и для кого. Конечно, в его слова много вписывали, и некоторые считали его главным отвлекателем от протестной деятельности. Но я так не считаю. Нет ничего за тем, что он говорит. Он всегда спокойно общался с любыми людьми и работал на благо жителей. 

У меня нет никаких догадок, почему он ушел. Просто я могу понять, насколько трудно работать в этой системе. С одной стороны — Департамент культуры, с другой — люди, которые подозревают его в измене родине. Кто-то считал его английским шпионом, кто-то — агентом Кремля. Эффект от его работы был огромен, но результат часто трактовался по-своему. Ему в такой ситуации было трудно и физически, и морально. Меня было очень трудно сподвигнуть на работу с государством, а Сергею Александровичу это удалось. Те несколько лет, что мы проработали вместе, были лучшим вариантом того, как в принципе можно трудиться на государство. Мы были не лучшими его работниками, но он всегда помогал, объяснял и поддерживал. Это один из самых порядочных людей в российской власти».

«Я не шибко погружен в театральную и музейную деятельность Сергея Александровича и пересекался с ним только по нашим вопросам. Мы контактировали по вопросам организации ярмарок и фестивалей, летних кафе в пешеходных зонах, нестационарных кафе в парках — по многим поводам на самом деле. В этой сфере у меня к нему никаких вопросов: все всегда было организовано четко и грамотно. У его работы всегда был хороший результат и, главное, позитивный настрой. Один парк Горького хотя бы взять: благодаря Сереже он стал одним из самых популярных мест для молодежи в Москве. На мой взгляд, все, что он наметил для себя, он сделал — и сделал это хорошо. Сообщение о его уходе из мэрии стало для меня неожиданностью, я с ним лично это не обсуждал. Может быть, он уже перерос свою должность, может, у него есть какие-то свои видения».

«С Капковым мы познакомились в туалете. Я приехал снимать репортаж про революцию в Театре имени Гоголя: унылый, всегда пустой, серый руиноподобный театр болезненно, со скандалами переходил из неумелых рук режиссера Яшина в золотые руки режиссера Серебренникова. Капков в тот день приехал с инспекцией в этот театр, ну и интервью мне дать по этому поводу.

В туалете свирепеющий Капков показывает пальцем на унитаз, оборудованный специальным поручнем для инвалидов, и не стесняется в выражениях: «Подонки. Просто подонки. И все в этом театре вот так: на … (спустя рукава. — Прим. ред.). Драматический репертуарный театр должен уважать зрителя. И будет уважать». Поручень, который должен был помогать людям с ограниченными возможностями справлять нужду, был сделан таким образом, что нужду справить здесь не мог ни инвалид, ни совершенно здоровый человек. К унитазу не подойти и не подъехать. «Да, — киваю я головой, — и правда».

За год руиноподобный театр превратился в один из самых модных и успешных в стране. В залах всегда битком. Руины стали стильным уютным пространством. Абсолютно каждый спектакль — явление. Для людей с ограниченными возможностями — свой отдельный комфортный туалет. Если и чувствуешь, что тебя уважают где-то в Москве, то точно здесь — в «Гоголь-центре».

Было много чего еще. Капков-эстет делает кусочек Европы в парке Горького. Капков-гражданин на митинге протеста. Капков-менеджер делает убогий город хоть немного похожим на просто город. Капков-добряк помогает молодым симпатичным людям реализовывать себя. Капков-чиновник отвечает на любой вопрос ровно через сорок секунд в фейсбуке, а не через сорок дней через пресс-секретаря. Капков-остряк честно называет жопу жопой. Капков-человек разговаривает с людьми на человеческом языке, а не инопланетном, как, в общем-то, все люди в нашей стране, находящиеся в его статусе. Я рад за него. А еще больше за тех людей, которые будут работать с ним дальше. Им повезло. И этому новому делу, которым он займется, тоже повезло. Очень надеюсь, что когда-нибудь повезет и нам всем. И все в этом туалете, театре, стране будет делаться не спустя рукава. А так, как умеет Капков».

«Ну, Капков относился ко мне очень ревниво. Ему часто говорили, что Москва повторяет пермский проект. Действительно много общего — и действительно мы в Перми начали раньше, но это вовсе не означает, что шло копирование. Грамотный технолог, культурный политик понимает, что ключ к современному городу в поступательном движении. Первое: насыщенный культурный досуг. Второе: комфортная среда обитания. Третье: творческая атмосфера. И, в-четвертых, культурная столица с событиями и достопримечательностями мирового значения. Даже если опыт Перми изучался (у Капкова работает Зеленцова, с которой мы на третьем году в Перми сотрудничали), здесь главное не понимание, а умение. Понимают теперь многие, Капков умеет. 

Так или иначе, на Форум культуры в Манеже, по признанию одного из кураторов, он сказал: «Зовем всех, кроме Гельмана». Были еще сюжеты, указывающие на нервную реакцию. Причин отставки я не знаю. Допускаю, что причину зовут «Володин». Но обращаю внимание на важный факт: на фоне Капкова министр Мединский выглядит просто клоуном. Его риторика не отличается от риторики «Антимайдана». Не хватает только цацек, как у Хирурга. Поэтому уверен, что само наличие грамотного человека на похожей должности Мединского не устраивало в первую очередь.  

Мне трудно заставить себя думать о том, что будет с наработками Департамента культуры после убийства Немцова. А на месте Капкова я бы очень радовался, что расстаюсь с властью. Скоро сотрудничать с ней будет неприлично. Думаю, что он уйдет в какую-нибудь частную структуру».

«Какие были причины отставки Капкова, я не знаю. У меня самого отношений с ним никаких нет, и они скорее плохие, чем хорошие, тем не менее мне кажется, что он сделал огромную, очень важную работу, и я ему за это искренне признателен. При этом Капков успел совершить массу косяков. Но обсуждать их, так же как и свойства капковского характера, которые влияли на его профессиональное поведение, в данный момент некорректно. 

Его главное достижение заключается в том, что впервые с 1920–1930-х годов культурно-общественной сферой в Москве руководил человек, которому она была искренне интересна, который много про это понимал, который понимал, как культура работает. Это само по себе страшно важно. Капков называл свою работу «руководитель департамента атмосферы» — атмосферу в Москве он действительно очень сильно поменял. Сейчас даже может казаться, что это была симпатичная упаковка для несимпатичных политических решений, но дело не в этом: он привел кучу новых людей, среди которых есть люди вполне замечательные, изменил кучу мест и ввел в разговор кучу новых слов. Он делал это не один, но превратился в знак эпохи, за что ему большое спасибо».

«В Москве всегда было много людей, которые не чувствовали, что город может им принадлежать. Благодаря Капкову у активных и деятельных жителей появилось ощущение того, что они в состоянии что-то изменить, а их потенциал неожиданно стал востребован. Люди почувствовали, что они живут не просто в своих квартирах и офисах, а в большой среде, которая местами стала дружелюбной. Появился целый класс людей, которые верят в себя и готовы менять Москву. Появилось сообщество агентов изменений. Я надеюсь, что сейчас они не растеряются.

Московский институт социально-культурных программ делал три года назад опрос. Мы спрашивали у людей, что они сделают, если их в 12 дня отпустят с работы. Тогда 53% москвичей сказали, что поедут домой. То есть больше половины жителей города передвигались исключительно между работой и домом — и идея побыть в городе их совершенно не привлекала. Мы повторили опрос этой зимой и получили совсем другие показатели. Теперь 53% ответили, что побыли бы на свежем воздухе, на прогулке или в парке, 31% — что провели бы время в учреждении культуры, и только 35%, что поехали бы домой. Популярность спектаклей, концертов и выставок выросла за два года в 4 раза! Я действительно считаю, что это результат работы Сергея Капкова: люди начали жить в своем городе.

Политика Капкова всегда заключается в том, что он уважает личность и считает, что людям нужно давать выбор. Если предоставить качественный продукт, то человек сам отличит его среди прочей ерунды. Сергей Александрович всегда выступает против ограничений. Пока трудно говорить, что ему удалось, а что нет. Важно понимать, что будет происходить дальше. В текущей ситуации миссия Капкова выполнена».

«Сергей Александрович — человек амбициозный и хотел стать вице-мэром, и это было первой причиной отставки Капкова. Вторая причина заключалась в том, что сейчас закрылись госбюджеты на культуру — и он понимал, что просто не будет денег на осуществление интересных ему проектов вроде парка Горького. Капков сделал ряд важных, интересных московских проектов, а до этого мы и не знали, кто был на этой должности, — потому что должность небольшая, с не очень большими полномочиями. Это Сергей Александрович сам сделал ее важной — и молодец, что смог стать заметной фигурой, провести такой пиар своей деятельности и показать реальные результаты, конечно. Проекты, которые он начал, работают уже сейчас прекрасно без него: там стоят профессиональные люди, они живут своей жизнью. 

Думаю, в течение года Сергей Александрович будет отдыхать, а дальше, я так понимаю, через своего ближайшего друга Романа Аркадьевича Абрамовича будет искать какие-то возможности для большой, серьезной должности. Ему всегда казалось, что он заслуживает гораздо большего. Я считаю, что с точки зрения того, что он делал для развития культуры в городе, он был хорошим управленцем. 

Я осуждаю многие его человеческие качества, знаю много примеров его крайне непорядочного поведения по отношению к людям, интриги очень странные, но это вопрос другой, это человеческие качества. А с точки зрения его менеджерских умений он очень эффективный управленец — так часто бывает, что человек низких моральных качеств при этом оказывается эффективным менеджером. Собственно, это то, из-за чего мы перестали общаться: отказ идти на митинги, боязнь, трусость для меня не приемлемы. Я не люблю мужчин, которые чего-то боятся и зависят от карьерной истории. Я люблю людей свободных и не боящихся высказывать свою точку зрения».

«Капков возглавил московский Депкульт в сентябре 2011-го, а 24 сентября на съезде «Единой России» Медведев простодушно нам всем рассказал, что следующим президентом будет Владимир Владимирович. И у меня тогда началась совсем другая жизнь — жизнь в новорожденных и вечно вопящих Pussy Riot, появившихся как реакция на 24 сентября. Мы кричали в своих акциях о Путине, конечно. Не о велодорожках. А потом нас посадили туда, куда посадили. Ну об этом и так слишком много сказано.

Так и вышло, что о достижениях Капкова я узнавала из «Большого города» и «Афиши», приходящих ко мне с двухмесячным опозданием через тюремного цензора и оперативный отдел, дотошно вгрызавшихся во все! Потому вкус митболов и фалафелей, о которых я читала, отдавал тюремной перловкой. Я была счастлива за тех, кто, затаив дыхание, ждет появления вайфая в парке Горького. Нет, вайфай — это действительно здорово. Просто тогда, в 2012–2013 годах мне был понятнее «Оккупай Абай» с его гречкой и сушками от анархистов из Food Not Bombs. Я ценю, что Капков был и есть. И я считаю, что велодорожки и фалафели нужны Москве. Я готова обнять тех, кто производит их, а не адовый склеп нового золоченого корпуса МГУ, где я провела последние годы своего философского факультета.

Я также считаю, что культура нужна всей стране. Считаю, что в лагерях должны быть кружки самодеятельности. Я принимала участие в одном из таких: пела залу в женской колонии, где первые ряды были заняты коблами (активные и зачастую агрессивные лесбиянки в тюрьмах. — Прим. ред.), «мне так мечталось, чтобы люди хотели иначе» Земфиры. Это было весело. Весело, как и вайфай с бургерами в Москве, где тогда судили арестованных по «Болотному делу». Вот Капков сыграл роль тюремного надзирателя, который здорово и качественно организовывал кружок самодеятельности. Я встречала отличных начальников колоний — таких как глава красноярской лагерной туберкулезной больницы Владимир Феликсович Элярт, — которые собирали и опекали в своих учреждениях настоящие рок-группы и с гордостью потом возили их по всем фестивалям тюремного творчества. Когда такие люди, как Капков или Элярт, уходят со своих должностей, все сделанное ими начинает постепенно распадаться. Это первое правило ручного управления: ты можешь сделать все красиво, пока сам вручную занимаешься менеджментом, но ты не построишь по своему вкусу красивый институт в стране, которая основана на гниении и разложении институтов.

Капков, как сообщают, написал заявление об отставке «по собственному желанию». Когда женщины-заключенные день за днем выходят на шестнадцатичасовой рабочий день, когда они выходят на работу в выходные, они тоже пишут на имя начальника заявление: «Прошу вывести меня на промышленную зону по собственному желанию. Написано собственноручно, без оказания какого-либо физического или психологического давления». Без оказания давления. По собственному желанию».

«Когда мы приехали в Москву с моим другом Венсаном, мы еще не знали, что будем делать. Основная проблема была в том, что мы не говорили по-русски. А потом ко мне пришла идея делать крепы. Первую блинную мы устроили в нашей квартире, а потом решили, что нужно выходить на улицу. Но у нас не было разрешения на продажу — и тогда мы подумали, что можно раздавать крепы бесплатно, а кто хочет, что-нибудь оставит, а мы заодно будем учить русский. В первый же день кто-то нас сфотографировал — и о нас написали в «Афише». Фотография облетела соцсети, был настоящий фурор. Мы установили свою тележку прямо рядом с метро «Улица 1905 года» — там недалеко еще редакция «Московского комсомольца». Очень многие останавливались поесть и выпить кофе или чая — и оставляли потом деньги в маленькой коробочке, кто сколько хотел. Приехал Артемий Лебедев. Бабушки, которые рядом с нами стояли и продавали что-то свое, разозлились и стали требовать, чтобы мы уходили. В итоге они вызвали полицию. К счастью, на месте были фотографы, которые сняли момент ареста.  

После того как нас отпустили, мы вернулись на место. И в полдень к нам приехала одна очень элегантная и вежливая дама — она оказалась помощницей Сергея Капкова. Она нам сказала, что, если мы хотим, у Капкова есть для нас место. Конечно, мы сразу согласились. Нам сказали, что мы сможем установить бесплатно нашу передвижную блинную в саду «Эрмитаж» — и никаких проблем с полицией больше не будет. Потом была еще идея, чтобы мы перебрались в парк Горького, но мы захотели остаться в саду. Раньше я частенько встречал Капкова, но в последние месяцы все меньше. Однажды он попробовал наши фирменные крепы с карамелью.

Только благодаря ему у нас все получилось. И, если честно, сейчас я немного боюсь — у меня есть опасения, что у нас могут быть проблемы. Все это время в России я чувствовал, что он нас защищает, а если он уйдет, нас могут просто выгнать из парка. У нас хорошие отношения с директором парка, но я не всегда до конца понимаю, что происходит в России». 

«Опытный политик, талантливый управленец, отличный стратег, абсолютный перфекционист… Профессиональные качества Капкова ассоциируются с этими определениями, поэтому работать с Сергеем Александровичем для меня большая честь и колоссальный опыт. На протяжении 4 лет мы вместе создаем не просто новые общественные пространства. Мы создаем новый менталитет, ломаем стереотипы. Оказывается, в парках можно не только кататься на каруселях и пить пиво на лавочке. Здесь можно заниматься йогой и танцами, изучать иностранные языки и психологию, узнавать историю на пеших и велоэкскурсиях, слушать лекции и мастер-классы известных людей и устраивать семейные пикники на газоне.

Сергей Александрович отличается своим умением принимать правильные и взвешенные решения. Он лично тестирует каждое нововведение, чувствует людей и умеет в них видеть потенциал. Четыре года назад Капков пообещал мне 5 ярких, невероятно интересных, но в то же время сложных лет. Получилось 4, но у нас 1 год за 3, поэтому, пожалуй, он сделал даже больше. Я благодарна ему за доверие, возможность реализовать себя и почувствовать свои силы».

«Сергей — уникальный мужчина хотя бы тем, что без малейшего дурацкого праздничного повода может явиться в суровый зимний день с охапкой сирени «так просто, поговорить». Что до чиновника, то, по счастью, Сергей им не стал. Он явил нам современного и достойного министра, который умеет искренне любить свою работу и отвечает за каждое свое слово. Причины отставки? «Слишком хорош»? «Не вписался в систему»? «Нам звезды не нужны»? «На что это он замахнулся»? Куда уйдет? Читайте его беседу с Еленой Селиной в майском журнале Interview от 2014 г. Что будет с проектами? Даст бог, будут жить дальше. Все зависит от нас».

«Для меня все истории, связанные с Сергеем Александровичем очень позитивные. Мы придумали один городской социальный проект, и Пикник «Афиши» был самым подходящей площадкой для его реализации, но времени было очень мало, чтобы решить этот вопрос. Казалось, уже невозможно. В парке заканчивался монтаж, а у меня как раз была встреча с Сергеем. Я нашла номер директора фестиваля и передала трубку Капкову: очень быстро нашлось подходящее место, и все задуманное реализовалось за 2 дня. Сейчас кто-то скажет, конечно – он же чиновник, но он чиновник, к которому с большим уважением все относились. Хэштег #капковмолодец, который часто использовали его подчиненные говорит сам за себя. 

Еще одна история: когда Тимати ругался с Биланом, я активно поддерживала Диму в соцсетях. Сергей позвонил и сказал, что мы можем рассчитывать на его поддержку. Я, конечно же, сразу попросила дать ему Заслуженного артиста всея Москвы, мы посмеялись. Вообще чувство юмора и самоиронии для меня одно из самых важных качеств в людях. Куда он уйдет? Надеюсь, что это будет повышение. Я бы на президентских выборах не раздумывая за него проголосовала!»