Американский пенсионер о русских героях и мистере Путине

Майк Колени

Чем занимается: авиабизнесом, сейчас — на пенсии

Откуда приехал: Прескотт, Аризона, США

Когда я был молод и служил в Вооруженных силах США, нам казалось, что мы знаем все о России, на самом деле мы не знали ничего. По крайней мере мы ничего не знали о людях. 

Впервые я столкнулся с реальной, а не воображаемой Россией в 1998 году. В США много летных военных клубов, в России тоже были такие организации, но с деньгами в те годы у русских было туго — они не могли даже купить топлива. Русские летали на Яках — Як-50 и Як-52. Это большие самолеты с огромными моторами и не меньшими топливными баками. Я подумал, а почему бы нам не поменяться: мы отдадим наши маленькие самолеты русскому летному клубу, а взамен купим у них Яки? Они смогут наконец-то заправиться и летать, а мы получим самолеты с замечательной репутацией. Так мы и сделали. В результате мы поехали в Алма-Ату и вывезли оттуда 26 самолетов. Два моих товарища были выходцами из России и знали, как устраивать дела в вашей стране. Я нанял семь русских пилотов и купил себе Ан-2 — это самый массово выпускаемый биплан в мире. Его придумали в 1947 году, он летает на скорости 300 километров в час и способен перевезти 12 пассажиров. Мы не стали его разбирать — решили полететь на нем из Алма-Аты в Сан-Диего через Сибирь: сначала из Алма-Аты в поселок Провидения в Чукотской области, оттуда в Ном — город на Аляске, потом в Канаду и в Сан-Франциско. За нами следило телевидение, газеты: впервые представители американского летного клуба путешествовали на русском самолете в США. 

Мы получили все Яки в целостности и удачно их продали. Не заработали практически ничего. Не буду рассказывать о том, почему так вышло, просто скажу, что каждый раз, когда мы проходили контрольно-пропускные пункты, кому-то платили. Среди купленных нами самолетов один был достаточно старый — МиГ-54 1954 года выпуска. Техническая документация к нему устарела, и по американским правилам этот самолет нельзя было использовать даже для частных полетов. Тогда один из участников нашей команды — Владимир, в прошлом главный пилот СССР, — сделал все необходимые расчеты, совершил тестовые полеты и составил для нас новые документы, которую потом утвердило Федеральное управление гражданской авиации. Разве не классная история? Это было мое первое знакомство с русскими людьми. Конечно, справедливости ради надо заметить, что это был Казахстан, но в 90-х для американца разница между странами не чувствовалась.

Потом я придумал и продал Управлению авиации идею простого летного симулятора: в 2000-х самый дешевый симулятор стоил миллион долларов, а мы сделали такой же за 120 тысяч. Мы разрабатывали симуляторы полетов для Европы, потом я основал еще одну компанию в Аризоне, продал ее и несколько лет назад вышел на пенсию. А в 2013 году неожиданно раздался звонок от моего русского друга Семена. Я тогда был в Палм-Спрингс — он позвонил и сказал: «Привет, Майк, хочу тебя навестить. Приеду через два часа». Он предложил построить два тренировочных устройства для университета в Омске, чтобы учить студентов управлять вертолетами. В Омске я так и не был и, честно говоря, ехать туда не хочу — далековато от Америки и холодно. Мы отправляли туда своих сотрудников, но в основном работали по скайпу. В 2014 году снова раздался телефонный звонок из Москвы, теперь это был Евгений. У него есть компания, разрабатывающая программы для тестирования безопасности полетов. Он предложил мне приехать на авиационный форум МАКС, и теперь я работаю на него: помогаю с развитием бизнеса, с западным рынком и Азией.

МАКС был просто невероятным: точь-в-точь как NBAA в США — те же высокие технологии и стандарты. Одних только русских компаний, связанных с авиастроением, было представлено 700 штук! Ваши самолеты потрясающие — об этом мы знаем давно. Еще в 60-е в Америке были абсолютно уверены, что даже если в авионике мы немного от вас оторвались, то корпуса вы делаете лучше. Русские самолеты прочные, они построены на века, а динамика и механика — превосходные. 

И вот что еще со мной случилось: мистер Путин приехал на авиашоу. Не могу сказать, что всем от этого было весело: пришлось покинуть здание, дороги были оцеплены. А у меня как раз была назначена встреча, и сопровождавшие меня и Евгения люди смогли получить разрешение остаться. Путин стоял прямо напротив меня, все его фотографировали, а я просто проходил мимо. Он был как рок-звезда — с репортерами, телевидением, вспышками. Хотя надо сказать, что я перестал интересоваться политикой: я ничего не могу изменить в тех решениях, которые принимают президенты. Когда я веду дела с простыми русскими людьми, то не существует политики. На самом деле мы не имеем ни малейшего представления о реальности, поэтому на многие темы мне не хочется делать заявлений: я просто не знаю, что происходит. 

Зато я могу судить о ваших людях — я много с ними общался, когда покупал русские самолеты. В 1998-м, когда мы удачно доставили их в США, в моем доме собралось огромное барбекю в русском стиле. Мы купили все на свете и водку. Моему другу Владимиру — тому пилоту-испытателю — было 66, он вырос при советской власти. Чуть ли не в 14 лет поступил в летную школу, потом учился на инженера. На груди он носил медаль Героя Советского Союза — я спросил, как он ее получил. Он рассказал, что был совсем юным, когда его попросили протестировать МиГ-21. У него на кончиках крыльев были две маленькие ракеты, и в сложной ситуации можно было их использовать, чтобы выстрелить и изменить положение аппарата. Однако в таком случае тест считался проваленным. Владимир рассказывал, что потерял контроль — машина не слушалась — и в конце концов он был вынужден запустить ракеты, чтобы спасти самолет и свою жизнь. Я спросил его, так за это тебе дали медаль? Он сказал, нет: он развернулся, набрал снова нужную высоту и повторил маневр — все получилось идеально. 

После МАКСа у меня будет много работы — 5–6 месяцев потребуется, чтобы проработать все встречи, что мы там провели. Я знал лично многих посетителей: авиация — маленький мир, и каждое такое шоу похоже на встречу выпускников. Я даже случайно встретил Семена. Каждый день я вставал так рано, что практически все, что я видел в этот свой приезд в Москву, — отель и несколько ресторанов по соседству. Я даже завтракать нормально не успевал, хотя завтрак был выше похвал: огромный стол, заполненный мясом, яйцами, разносолами. Многие волновались, узнав, что я еду в Россию, — я отвечал им, что самое страшное, что тут может произойти, это ожирение от слишком сытного завтрака. 

Моя сноха тоже за меня тревожилась. Она, кстати, из Санкт-Петербурга, так что Россия действительно занимает важную часть в моей жизни. Сын у меня худенький, а русским женщинам нравятся мужчины поплотнее. И вот она все время жаловалась, до чего же он худой. Теперь она покупает и готовит для него чуть ли половину коровы и заставляет есть. И это работает: когда он закончил службу в армии, то весил 164 фунта, а сегодня — уже 190. А еще, оказывается, у них с женой уговор: он ест ее стейки, зато она разрешает ему не бриться — он ненавидит бритье.