«Он всегда был безбашенным»: кто такие руферы и как они относятся к Мустангу

Марат Дюпри

22 года, юрист-международник, занимается руфингом 5 лет

«Лазить по крышам я начал совершенно спонтанно: в «ВКонтакте» вышел на руферов — и началось. Для меня это возможность увидеть город с красивого ракурса и почувствовать удивительную атмосферу спокойствия и умиротворения, что очень сложно найти внизу. Мне совершенно не важно, какая высота здания, важно, какой вид открывается с него. В основе руфинга — желание абстрагироваться от проблем, сделать красочные фотографии на память. На все точки мы попадаем путем проб и ошибок — изучаем, где находятся камеры, есть ли внутри охрана. 

Все интересные мне места я уже давно посетил. Я был на большинстве высоких зданий Москвы, Дубая и Нью-Йорка. Больше всего понравилось на египетской пирамиде и на статуе Петра I в Москве. На пирамиду я полез за ощущениями. Страховку я не использую, полагаюсь только на себя. Это была очень напряженная вылазка, потому что до этого я обратился к законодательству и понял, что, если меня поймают, будут большие проблемы. Мы очень долго продумывали план — и все закончилось хорошо. До сих пор помню, как холодно было ночью в пустыне и как страшно было сделать первый шаг на пути к вершине, понимая, что обратного пути нет — нужно лезть на самый верх.

Лично я, если не уверен, что залезу, попытку забраться бросаю: живем только один раз. К новичкам отношусь крайне холодно: кто знает, что они будут вытворять на крыше, поэтому с собой их не беру. Что касается истории с покраской звезды на Котельнической, человек, который это сделал, не имеет никакого отношения к руфингу, хотел славы — он ее получил. Такие «мероприятия» случаются редко. Конечно, после этого охрана будет тщательнее охранять подведомственные объекты».

Дмитрий Балашов

22 года, занимается руфингом 4 года

«Когда-то я увидел у блогера Виктора Борисова фотографии заброшенной восьмидесятиметровой вышки в Московской области. В 2009-м вместе с друзьями мы на эту вышку и отправились. Уже где-то на 40 метрах высоты стало страшно, начали сомневаться, стоит ли лезть дальше. В конце концов страх преодолели, получили массу эмоций. Для первого раза впечатлений хватило, но я понял для себя, что я хочу и дальше этим заниматься. 

Следующей моей вершиной стала 215-метровая вышка — там было гораздо страшнее. Но на вышках нет ощущения покоя. Съездить туда — хорошее лекарство от боязни высоты. Я ведь до этого даже с балкона не мог вниз смотреть.

Для меня руфинг — возможность сделать красивые фотографии, чтобы потом показать знакомым. Вообще залезть в секретное место было больше актуально, например, в 2010 году, когда неизведанных мест было гораздо больше. Тогда было интересно, кто первый найдет место и туда заберется. Сейчас такого уже нет, потому что основные места покорены и удивить старичков в этом плане трудно. Самыми популярными остаются сталинские высотки и небоскребы в Сити. Сейчас не важно, кто куда залез, каждый делает это в свое удовольствие.  

Никто из руферов не договаривается с ЖЭКом или ДЭЗом: бесполезно, откажут. В принципе, за проникновение на крышу обычного жилого дома никакой статьи не предусмотрено, если это какой-то бизнес-центр или административное здание, это уже, если не ошибаюсь, 28-я статья Административного кодекса — штраф 500 рублей. В обычном жилом доме скажут, что так делать нельзя, может быть, отвезут в отделение и там все равно скажут, что так делать нельзя.

Вообще мне кажется, что руфинг — аполитичное движение, здесь находятся люди совершенно разных взглядов и прекрасно уживаются. Политический аспект акции на Котельнической я обсуждать не буду — это дело Григория. Только отношение к руфингу после этого изменится. В руфере теперь будут видеть человека, который хочет совершить акт вандализма. А еще после акции много людей начали следовать примеру: если Григорий долго к этому шел, то повторять за ним начали абсолютно неподготовленные ребята. Увидели — полезли на крыши. Это очень плохо».

Андрей Золотов

22 года, фотограф, занимается руфингом 3 года

«Я не самый активный руфер, есть и более серьезные ребята, но у меня это просто хобби, для души. Началось все с того, что я увидел в интернете фотографии Виталия Раскалова, познакомился с ним и залез с ним на одну из крыш на ВДНХ — мне тогда было 19. Я тогда мечтал фотографировать пейзажи Москвы, сначала ребята меня водили, потом я сам научился открывать крыши. 

Сталинские высотки уже все облазаны, кроме МИДа. Мне рассказывали, что люди забирались на его боковые пристройки, я, правда, не знаю, насколько это верно. У меня никаких планок нет: есть котельническая и кудринская, которые берут своей высотой, а есть сталинские дома, которые берут своей атмосферностью. Самый красивый вид, конечно, из Сити. Я там был пару раз, и там действительно очень круто: много охраны, камеры, как квест проходишь. Еще очень люблю крыши в районе Китай-города, чувствуешь себя здесь как-то особенно. 

Сегодня руфинг стал массовым, и у меня уже нет такого адреналина, как раньше. Конечно, надо понимать, что все это чаще всего нелегально. Основная тусовка руферов — ребята, которые занимаются руфингом последние пять лет, их порядка сорока человек. Это такие old hugs, потому что даже три года назад это все же было не так распространено. С приходом соцсетей руфинг получил больший охват аудитории, сейчас даже школьники лазают на крыши. У большинства россиян традиционные ценности, и им не очень понятна эта история — вот дурачки, которым нечем заняться. 

История Григория — неплохой протест против пропаганды с государственных телеканалов. Но в первую очередь я рассматриваю его акцию через призму современного искусства, и в этом случае это вполне полноценный и самостоятельный перформанс, который, на мой взгляд, получился очень удачно». 

Георгий Ланчевский

21 год, фотокорреспондент, занимается руфингом 5 лет

«В первый раз я поднялся на крышу со своим одноклассником. Увидел у него фотографии, сам захотел фотографировать, но немножко по-другому. В тот момент фотографии с крыш были вообще непопулярны. Я купил себе фотокамеру — выкладывать в интернет картинки, людям нравилось. С желанием сделать красивую фотографию пришел адреналин, желание уйти от всего мира — есть здесь какая-то романтика. 

В Москве популярнее всего высотки, но, само собой, они уже покорены московскими и немосковскими руферами. Они удачно расположены, с них открываются лучшие виды. Второе место у «Москва-Сити», идеально для молодых любителей экстрима. На свою максимальную высоту я забрался в Гонконге, лазил еще по горам, максимальная высота — 5000 метров. 

Самая высокая башня в Москве сейчас — башня «Око», на нее я еще не успел забраться. А так я много где был: ездил в Западную Европу, в Минске был, на Украине, само собой, в Азии: Гонконг, Сингапур, Дели, Макао. Гонконг —прямо столица руфинга, очень много небоскребов.

Я лично очень категорично отношусь к акции Мустанга. Руферы аполитичны, и это, я надеюсь, первый и последний случай. Я вообще не воспринимаю вандализм ни в каких его формах, особенно если это связано с политикой. Руфинг и политика — вещи несовместимые. Руфинг — это хобби, оно больше связано с искусством, с экстримом. А то, что было со звездой на высотке, — политическая акция конкретного человека, который в данной ситуации не поддержал Украину, а просто выставил себя героем. Он просто создал себе пиар, при этом подставил совершенно невиновных ребят. Я понимаю, что он не предполагал, что после него кто-то туда поднимется, но вышло очень некрасиво, что из-за него ребята под домашним арестом и еще суд впереди. Из-за него и ситуация с руфингом в Москве усугубилась. Само здание высотки — это не просто здание, звезда — символ, памятник архитектуры, он осрамил российский символ. Я очень негативно оцениваю этот поступок. Вплетение нашей культуры в эту историю не самая лучшая ситуация. Ни один серьезный московский руфер из тех, что начинали в 2005-м, в 2008-м, не одобряет поступок Мустанга. Мы пацифисты, а тут вдруг стали для всех чем-то большим, чем просто крышелазами».

Роман Вершинин

22 года, занимается руфингом 6 лет

«Я начал заниматься руфингом, когда мне было 16 лет, — по чистой случайности оказался на одной из крыш в спальном районе, мы туда часто ходили с друзьями, фотографировали, а потом крышу закрыли. Мы начали искать новые места и наткнулись на сообщество руферов — там собираются крышалазы и делятся фотографиями, но есть такое правило, что адресов никто не дает. Интерес покорить все крыши был настолько велик, что сейчас в Москве просто нет мест, куда бы руферы не залезали. Поэтому ребята со стажем ездят в другие страны, в другие города. Я еще не успел наездиться по загранице. Так называемый международный urban exploration я начал только прошлом году. Был в Барселоне, в Париже, в Риге, в Риме. В Барселоне, например, удалось попасть в La Sagrada Familia: пошли на экскурсию, проснулось руферское чутье — нашли вылазку, никем не замеченную. Мои знакомые залезали на Лувр, самый охраняемый музей. Другие — по водосточным трубам залезли на Нотр-Дам-де-Пари. 

Однажды мы компанией 10 человек залезли ночью на стрелу башенного крана в Сити. Днем там работали люди, ночью туда залезли мы, взяли с собой воду и лапшу быстрого приготовления и в кране приготовили еды. Таких эмоций мне хватит на много-много лет. Другой раз в Барселоне мы не спали три дня, потому что вовремя не забронировали хостел, нашли ночлежку на крыше небоскреба с бассейном наверху. Я больше даже не высоту ценю, а атмосферу и вид, в Москве, например, очень много четырехэтажных домов, откуда открывается потрясающий вид.

Молодое поколение руферов сейчас не очень жалуют, много кто хамит жильцам, мусорит, занимается вандализмом — для них это в порядке вещей. Был случай, когда на кудринской высотке руферы хотели забраться на звезду, но встретили охранника. Адекватный человек бы извинился и ушел, а ребята устроили драку. Именно поэтому старожилы уже не выкладывают фотографии и адреса новых мест. Нашел новое место, выложил в инстаграм, а завтра сюда придут, все сломают, а крышу потом для всех закроют.

Руферов не интересует политика, большинство вообще не лезет в это дело, потому что либо это неинтересно, либо просто не видят в этом смысла. Выходка с Котельнической набережной, как выяснилось, принадлежит Григорию, мы все его знаем, с ним много кто общался и много кто лично знаком. Он всегда был безбашенным человеком. Но я никогда бы не подумал, что он такое способен. У него, конечно, были разные перформансы, он в Питере залезал на Троицкий мост и поджигал файеры, но я его расценивал для себя как смелого, отважного человека с хорошей физической подготовкой, не более. А то, что он полез в политику, — для меня неожиданно, потом вспомнил, что он украинец, и это многое прояснило. Когда сам инцидент случился и еще не было известно, кто это сделал, у меня были догадки, что это мог быть он. Сейчас задержали парашютистов, которые абсолютно не виновны, люди оказались не в то время не в том месте. Мы все активно следим за их судьбой. Они никак не причастны, просто спрыгнули с парашютом, а могут сесть на семь лет. А к самому поступку я отношусь двояко: вообще интересная задумка, но я не одобряю вандализм. Но если раньше полиция ловила нас на крышах и максимум проверяла документы, сейчас уже говорят о том, что людей стали задерживать, устраивать допросы, ФСБ приезжает».