Я потеряла ребенка при домашних родах

Мне было 27 лет. Это была моя первая беременность, желанная и долгожданная. Все получилось как нельзя лучше: я даже знала, когда забеременела, в свой день рождения — прекрасный вышел подарок. 

Еще до беременности я стала читать в социальных сетях посты про естественные роды: там рассуждали о том, как важно не только носить ребенка все месяцы беременности в спокойствии, правильно питаясь, получая физическую нагрузку, но и правильно родить. Я не хотела рожать в роддоме: меня пугало отсутствие там поддержки, усталые и замученные врачи, конвейерные роды без должного внимания и индивидуального подхода, пичканье медикаментами, душераздирающие крики рожениц, обезболивание. Постепенно я стала все больше интересоваться естественными родами. Прочитала о том, что раннее пресечение пуповины вредно для ребенка, о том, как важно установить сразу после родов связь с малышом, приложить его к груди, поцеловать. А самое главное — мне очень хотелось переживать схватки комфортно: когда нужно — сходить в душ, если захочется — перетерпеть болезненную схватку, встав на четвереньки. И чтобы муж был рядом. 

Моя беременность протекала отлично. Еще никогда я так не радовалась жизни. Очень удивлялась — чего все беременные так страдают и мучаются: у меня не было ни токсикоза, ни отеков, ни перемен настроения и странных пищевых запросов. Энергии было много, особенно со второго триместра. Я часто гуляла на свежем воздухе, у реки или в лесу, много ходила пешком. Год занималась йогой, просто плавно перешла с обычного курса на курс для беременных. Настроение было прекрасное: я была абсолютно уверена в том, что у меня все будет хорошо. 

Муж, конечно, поначалу не поддерживал идею домашних родов. Он человек консервативный, старой закалки, доверяет врачам, а тут я — начитавшаяся книжек и всякой новой информации в интернете. Очень долго я его обрабатывала. Рассказывала о том, как важно не торопить схватки и роды, чтобы все прошло естественно, описывала, как лично он будет помогать ребенку родиться, как важно не смывать первородную смазку и быть вместе после родов, чтобы ребенка не относили к другим, кричащим от отчаяния детям. Потом, уже на восьмом месяце я пошла на курсы подготовки к родам. Ведущая курсов, по совместительству акушерка на дому, поддерживала мою идею, утверждая, что домашние роды — лучший подарок для ребенка. Но я все еще сомневалась.

Параллельно я читала книги по подготовке к родам, искала информацию в сети, слушала лекции Мишеля Одена. Сдерживало меня то, что ребенок лежал в тазовом предлежании и никак не хотел переворачиваться. Обычно у нас в городе таких сразу кесарят, так как попросту не умеют принимать роды в тазовом предлежании. Я делала специальную гимнастику, чтобы изменить положение ребенка, но потом поняла, что не нужно давить на нее, — пусть появится на свет так, как ей удобно. В принципе я была даже не против кесарева сечения — это был не лучший исход, но я понимала, что главное — здоровье ребенка.

Но все произошло неожиданно. Я ходила, радовалась жизни, и вдруг в какой-то день с утра стало тянуть живот. Я сомневалась, что это роды, ведь до них, по идее, был еще месяц. Шла 36-я неделя. Но потом почитала еще раз свои лекции и убедилась, что это они. Весь процесс родов я знала в теории наизусть, поэтому меня ничто не пугало — напротив, охватило радостное волнение. Наконец-то мы увидимся! Мужа я спокойно отпустила на работу, так как схватки — дело долгое, как я была уверена. Он уехал, а схватки стали регулярнее и чаще. Я убедилась, что в момент схватки невозможно разговаривать (по моим лекциям с курсов подготовки родов — это признак, что скоро, через час-два рожать), позвонила акушерке с курсов, она согласилась приехать и принять роды. Пообещала, что если что-то пойдет не так — поедем в роддом, благо он в 5 минутах от дома.

Я позвонила мужу, попросила приехать и купить по дороге детского порошка — ведь мы совсем не готовы к появлению малыша! Схватки были болезненные, но не такие, чтобы кричать. Промежутки между схватками уменьшались. Чтобы было полегче, залезла в ванну с теплой водой — это замедляет схватки, там я сразу согрелась, еще больше расслабилась. А дальше все было почти как в тумане. Я пыталась звонить мужу, но у нас глухой кирпичный дом и плохая связь, когда дозвонилась, попросила, чтобы спешил. Как он зашел — не помню, как приехала акушерка — тоже, в этот момент я была уже в потугах. Я очень четко помню, как сдерживала потугу, дышала, как учили на курсах, — собачкой. Просила мужа, чтобы говорил мне «жди, жди, жди». Это очень помогало. Приехавшая акушерка говорила, что я все делаю правильно. Что дочь у меня как йог сложилась в животике. Мне было достаточно легко все делать, я ожидала жуткой боли — ее не было. Потуга за потугой — показались ножки и тельце, осталась голова. Муж ободрял, был очень счастлив, меня целовал. А дальше случился перерыв. Акушерка начала беспокоиться, и по ее указанию я со всей силы потужилась и родила дочь. С момента начала схваток прошел час или полтора. 

Ее сразу подхватила акушерка. Я даже не поняла, что малышка не кричит. Мне казалось, что все нормально. Через несколько секунд акушерка стала обливать ее горячей и холодной водой. Потом она положила дочь мне на грудь — все, как я хотела. Я начала делать искусственное дыхание, массировать ей тельце, гладить по голове, любоваться ею, умолять ее проснуться, обещать ей все блага мира, лишь бы задышала, закричала. Она совсем не была похожа на сморщенных красных или синих детей из видеороликов про роды. Вполне розовенькая такая, будто крепко спит. И тут все до меня дошло: мечущийся муж рядом, в отчаянии заламывающий руки, — этого не забыть никогда. Акушерка, читающая молитву. И я, счастливая и совершенно отупевшая, глажу и целую дочь — такую прекрасную. Глупые, полные счастья мысли. 

Некоторое время не могли дозвониться до детской реанимации, потому что была плохая связь. Акушерка сказала мне: прощайтесь с дочерью, у вас есть время, пока не приехала бригада. И я прощалась. У меня не было ни слезинки. Будто бы все еще не доходило. Я не представляю, что увидела реанимация: маленькую субтильную девушку, больше похожую на ребенка, в ванне крови, со спящим ребенком на груди? Но мне было все равно. 

Потом ребенка забрали, меня вытащили на носилки, перенесли на кровать, поставили капельницу. Вызвали милицию. Малышку решили взвесить — 1,5 кг. Чтобы взвесить, взяли обычный хрустящий пакетик-маечку из местного супермаркета. Потом помню потолок лифта, себя, обернутую простыней, на носилках, в теплых носках, молодых парней-милиционеров, скорую с мигалкой, холодные железные каталки роддома, суетящихся врачей. Потом наркоз из-за частичного плотного прикрепления плаценты, разрыва шейки матки и влагалища, одиночная палата в реанимации. Затем меня перевели в обычную палату, к девушкам, которые только что стали мамами. Я думала, что буду завидовать или ненавидеть соседок, но нет — полнейшая отрешенность. Заставило разрыдаться меня только заявление в судмедэкспертизу. Дальше меня выписали с рекордно низким гемоглобином, крови я потеряла 1,5 литра. 

А дальше надо было как-то жить, и я живу. Почему-то вышло так, что я всех вокруг успокаиваю. 

Сейчас информация стала такой легкодоступной, что любое решение кажется естественным и простым. Очень интересно и опасно жить в современном мире, где информация и взгляды людей, их опыт достаются нам так легко, в перерыве между бутербродом и чаем, пока завис любимый сериал или пока стоишь в автомобильной пробке.

У меня были прекрасные роды, роды моей мечты — и такой результат. Если бы я могла отмотать время назад, я бы согласилась на любое кесарево, на любое медицинское вмешательство, лишь бы дочь была жива. Наверное, не зря все это довелось мне, нам с мужем испытать. Теперь я изменила свои взгляды и суждения. Обычно и всегда во всем сомневаюсь, а тут была уверена на все 100%, что справлюсь. Я не осуждаю домашние роды. Но я за те роды, при которых рядом присутствует детский реаниматор.