Tame Impala, Godspeed You! Black Emperor, Джеймс Блейк, Cat Power и другие глазами очевидцев

Godspeed You! Black Emperor

Григорий Пророков (Way Out West): На GY!BE идти было откровенно страшно: для многих жителей России, начавших слушать музыку в 2000-х, попасть на их концерт — самая заветная мечта; из всей построковой волны оркестр Эфрима Менука всегда был самым близким и главным. В случае провала многое в жизни пришлось бы переосмыслить, но GY!BE сыграли ровно так, как хотелось. Группа вышла и, не поприветствовав зрителей, закрутила свою гудящую, пылающую и уносящуюся к небесам шарманку. Сзади показывали классические для GY!BE кадры с непонятными лицами, тревожными надписями и размытыми фотографиями — один из немногих на моей памяти случаев, когда видеоряд прямо-таки необходим для создания нужного контекста. Через полтора часа музыканты — также молча — встали и ушли, помахав на прощание руками и оставив после себя один зудящий гитарный луп; за ними вышел человек и начал выключать педали с эффектами одну за другой, постепенно возвращая зрителей к реальности.

Феликс Сандалов (Øya): Одно из самых неоднозначных выступлений фестиваля. Канадская коммуна, определившая каноны того, что стали называть построком, заведомо не слишком-то фестивальное предприятие — за отведенный им час с небольшим группа успела отыграть четыре размашистых вещи и только ближе к финалу начала выходить на проектную мощность. Тем не менее наблюдать GY!BE в деле оказалось намного занимательнее, чем слушать их альбомы (хотя и это лет восемь назад представлялось совершенно упоительным занятием): процесс рождения монструозных пассажей так захватывает, что оторваться невозможно. Все это чем-то напоминает недавние гастроли Swans, однако с куда меньшим градусом комизма (такими выдающимися персонажами в команде, как ударник-неандерталец, Эфрим Менук, к сожалению, не располагает), что только в плюс: несмотря на идеологически выверенный непрезентабельный внешний вид, когда лидер группы мало чем отличается от гитарного техника, и полное равнодушие к тому, что происходит вокруг, GY!BE и впрямь метят куда-то за головы слушателей, обращаясь своими симфониями к чему-то большему, — и, кажется, в отличие от Майкла Джиры, их мало заботит, будут ли они услышаны.

Tame Impala

Пророков: По заверениям очевидцев, этим летом Tame Impala — главная фестивальная группа (за исключением разве что The Knife, но это совсем отдельный случай). В начале концерта в это, прямо скажем, не верилось: австралийцы были похожи на пародийный ансамбль из комедии про хиппи. На экранах крутили что-то вроде заставки из Windows Media Player, Кевин Паркер много и странно шутил про летающий над толпой квадрокоптер (будто первый раз в жизни такой увидел), группа вяло и медленно раскачивалась, среди зрителей кто-то раскурил неизбежный косяк. Но где-то в районе песни «Solitude Is Bliss» началась магия — Tame Impala нащупали нужную ноту и не спеша отправились в космос. Каждая последующая песня все настойчивее превращалась в бесформенный завораживающий джем с длинными соло, импровизациями, нагромождением эффектов и одной целью — погрузить слушателя в состояние гипноза. То, что один из героев английского фильма «Типа крутые легавые» когда-то сказал про кино, можно применить к психоделическому року: он нужен, чтобы башню сносило. Tame Impala, в конце концов, все-таки сносят.

Сандалов: Удивительный ажиотаж вокруг австралийцев Tame Impala держит первенство среди главных разочарований этого года — когда на блеклый и невнятный суррогат психоделик-рока сбегаются тысячи человек, вера в человечество стремительно гаснет. Если в очарование записей группы чрезмерным усилием воображения еще можно как-то поверить, то зачем наблюдать пятерку топчущих сцену патлачей — непонятно: рок-героика подразумевает если не позу, то хотя бы силовое воздействие на зал, а Tame Impala умело избегают и того и другого, являя редкий пример законопослушной по духу гитарной музыки. Тем более это странно в том свете, что музыканты опираются на наследие затейников и бедокуров шестидесятых, однако Роки Эриксон ставил целью пропустить через свою постель максимальное количество девушек ежедневно, The Incredible String Band давали концерты в поддержку сайентологического учения, Артур Ли сидел в тюрьме — и для всех них слово «психоделический» было не просто потасканным жанровым определением для потоков лучезарной гитарной размазни. Мимо.

Cat Power

Пророков: Как это ни банально, в жизни Шон Маршалл выглядит ровно так, как можно представить по ее бурной биографии и прошлогоднему альбому: много чего пережившая, немного несчастная, простите, помятая женщина с мудрым взглядом и слегка пропитым голосом. В Гетеборге она играла то ли с недосыпа, то ли с похмелья, пила кофе и, кажется, не помнила, где именно находится (в обращениях к публике звучало лишь абстрактное «в вашей стране»). Звучит сомнительно, но музыке это абсолютно соответствовало — эти медленные песни не мог бы исполнять никто другой. Маршалл пела, почти не брала в руки инструменты, и за нее все делала группа — три девушки на гитаре, басу и барабанах и гитарист-клавишник с безумной шевелюрой.

Сандалов: Маршалл умеет приковывать внимание: тертый кожан, черные джинсы, не вполне счастливый и не вполне трезвый вид, тяжелый взгляд и не менее тяжелый, как чья-то рука на твоем плече, голос — но при всех шероховатостях и срывах она оказалась самой подлинной и резкой исполнительницей в программе Øya. Если сестры Haim просто обескуражили явным воспроизведением рок-н-ролльных клише, увиденных уже даже не по телевизору, а на YouTube, местный специалитет, группа Deathcrush, оказался удачной, хоть и несколько анекдотичной попыткой перевести группу «Тату» на язык ревущих струн, а датчанка MØ — певицей Zola Jesus из того будущего, когда она окончательно перейдет на светлую сторону эстрады, то в выступлении Маршалл было больше жизни, чем представления. Удивительно, конечно, насколько сильным и свежим решением может быть желание просто быть собой на сцене — но такова уж конъюнктура.

Beach House

Пророков: В Гетеборге Beach House пришлось отдуваться за хедлайнеров и закрывать первый день фестиваля: гитарист группы Нила Янга сломал руку, и они не приехали, заодно отменив все грядущие европейские концерты, — так что в шатре с маленькой сценой, на которой играли Beach House, собралось внушительное количество человек. Выглядело и звучало все, видимо, как на «Примавере» в прошлом году — вплоть до вентиляторов в качестве декораций, сумрачного освещения и почти идентичного сет-листа. Но Way Out West — куда более камерное мероприятие: людей немного, сцены небольшие, шведы тише и аккуратнее иных наций, так что в Beach House возможно было вслушаться. Обошлось без сюрпризов: да, нюансов меньше, чем в записи, да, группа ничем это не компенсирует, но в целом все на месте — музыка грез, Виктория Легран прекрасная, Алекс Скалли на концертах явно намеренно дает ей развернуться. Хотя, по правде говоря, иногда «дрим-поп» хотелось неправильно перевести не как «мечтательный», а как «сонный».

Сандалов: Выступление Beach House на фестивале Øya стало девятым концертом группы в Норвегии. Учитывая конкуренцию со стороны редко гастролирующих Kraftwerk, игравших параллельно на главной площадке фестиваля, это вполне объясняет, почему к тому моменту, когда заиграла «Wild», перед сценой стояло от силы триста человек. Скромно держащееся трио это совершенно не смутило — вообще сложно представить, что что-то извне могло бы им повредить: меланхолический интровертный настрой песен Beach House настолько выбивается из парадигмы лихорадочного веселья на фестивалях, что камерность пространства и анемичность публики им только на руку. Интересна подмена методов дуэта: если альбомы музыканты пишут, по собственному признанию, по наитию, без плана, проекта и царя в голове, то живьем Beach House играют предельно собранно и близко к записи — и даже наличие рекрутированного барабанщика не слишком влияет на покладистый характер выступления. Впрочем, это не отменяет достоинств группы — правда, достоинств, к сожалению, трудновыразимых: одна обворожительная песня перетекает в другую, не менее душещипательную, один оттенок светлой печали сменяется на другой, Виктория Легран матерински всматривается в лица собравшихся — все вместе это настолько же красиво, насколько и малосодержательно (если не брать в расчет события внутреннего свойства), как и выразительный закат над Осло, доставшийся Beach House в качестве декорации.

Джеймс Блейк

Пророков: Блейк уже играл на Way Out West в 2011-м внутри протестантской церкви (которая вообще, по правде говоря,  одно из лучших концертных помещений на свете), но я его пропустил — впрочем, говорят, в том году на фестивалях он играл не особо впечатляюще. А теперь — как и следует из альбома «Overgrown» — заделался большим артистом. С мощным, что называется, stage presence; с эффективной группой из гитариста и барабанщика, которые из своих инструментов вылавливают максимально неожиданные звуки (по словам певца — «старые школьные друзья»); наконец, с ясным пониманием того, что с его музыкой делать на концертах. На фестивалях в последнее время модно делать громкий и всепоглощающий бас, от которого дрожит земля и глушатся прочие звуки, — и он не всегда к месту (когда играл Кендрик Ламар, например, от сцены вообще пришлось отойти); Блейк же его оседлал и оптимально применил, переведя свою интимную музыку в большой звук. В конце вообще началась форменная дискотека под «The Wilhelm Scream», и это не казалось странным.

Сандалов: С певцом Джеймсом Блейком вышло неловко: в означенное время на главную сцену поднялся субтильный юноша с челкой и завел вопиюще мелодраматическую песню под аутичный аккомпанемент, от которой немедленно свело скулы, — поверить, что это и есть тот самый популярный певец, было настолько трудно (благо на Øya работает похвальная система поощрения местных исполнителей, которых часто ставят на площадку, не вполне соответствующую размером их реальным амбициям), что пришлось сняться с места и начать искать того самого Джеймса Блейка на других сценах. Слава богу, почти одновременно с поисками закончилось и выступление артиста.

Haim

Пророков: Одни из главных дебютантов этого года и звучали как дебютанты. Надо, конечно, дождаться альбома, но в записи у Haim нет пока ничего, кроме двух песен, а на концерте нет даже и их, поскольку они их не смогли толком сыграть, — только природная наглость. Они много и грязно шутят (про красивых шведов одна из сестер говорила буквально после каждой песни), прыгают по сцене, дружно бьют в барабаны, кричат — но в итоге играют обыкновенный блюз-рок, не очень интересный. Факт: если бы эту музыку играли три еврейских мальчика, а не девочки, на концерт никто не пришел бы.

Goat

Сандалов: На шоу сверхпопулярного шведского коллектива пришлось занимать место заранее — из желающих посетить концерт Goat в зал уместилась едва ли треть, впрочем, на их же выступление на Roadburn, главном европейском смотре разнообразного тяжеляка, по свидетельствам очевидцев, и вовсе выстроилась километровая очередь. Понять почему — несложно: Goat — со своими племенными плясками, дикарскими костюмами и нойз-рокерским напором — дарят ощущение неподдельного праздника, причем веселье это подкупающее, детское и беззаботное. С другой стороны, впору задуматься о налаживании музыкального экспорта в Европу — если в сфере ординарных рок-коллективов Россия вряд ли сможет предложить что-то адекватное местным запросам, то вот по части рок-хеппенингов мы ничем не уступаем тем же шведам: группа Usssy в настоящее время уже играет затейливее Goat, а группа Asian Women on the Telephone смелее наряжается.

Омар Сулейман

Пророков: С Омаром Сулейманом в Швеции произошел политический казус: он должен был играть неделей раньше в Стокгольме на фестивале Stockholm Music & Arts, но шведы не выдали музыканту визу — потому что не дают их сейчас гражданам Сирии, опасаясь, что те останутся в стране навсегда. Общественность моментально возмутилась, организаторы Way Out West быстро среагировали, предложили Сулейману слот на своем фестивале и публично обратились к правительству, мол, даем вам шанс исправиться — музыкант в итоге приехал. Концерт тоже в каком-то смысле был про дружбу народов: Гетеборг — очень мультинациональный город, и толпа во всем ее разнообразии принимала сирийца одинаково горячо (спереди веселились арабы, справа — индусы, слева — шведы, сзади какой-то американец пытался объяснить другу, в чем соль этой музыки). Меня тоже после нескольких песен знакомая спросила, чем, собственно, это отличается от обычной турецкой дискотеки на курорте, — я, честно говоря, не нашел, что ответить. Может быть, и ничем; но какая, в сущности, разница — все равно было ужасно мощно и весело, настоящий безумный восточный рейв.

Electric Wizard

Сандалов: Влиятельнейшее дум-металлическое предприятие научилось так эффективно воздействовать на окружающий мир, что, скажем, в моем случае посещение их часового шабаша закончилось размагничиванием в кармане кредитной карты со всеми средствами к дальнейшему проживанию. Что характерно, но обиды на Джаса Оборна не осталось никакой — несмотря на смурное настроение и явно не подогретое ничем запрещенным состояние, Electric Wizard выдали лучший сет фестиваля и сыграли плотно, грязно, выморочно, погано и просто нечеловечески круто. Оборн, поначалу не поднимавший в зал глаза и явно стеснявшийся своего присутствия в интернациональном музыкальном гипермаркете за восемьсот миль от родного дивана, ближе к концу разошелся и с нескрываемым удовольствием горланил призывы разрешить наркотики и убийство, а также песни о маленьких и больших смертях всех разновидностей. На Øya редко специальным образом (даже если речь идет о хедлайнерах) украшают сцену, обычно главным ее убранством являются педантично расставленные усилители и инструменты — так вот, никогда еще черные коробки Marshall, выдающие запредельно громкий утробный рык, не были так похожи на надгробные плиты.

Алисия Киз

Пророков: Границы между мейнстримом и всем остальным давно стерлись, но к этому никак не привыкнешь; выбор большой R’n’B-певицы в качестве закрывающего хедлайнера фестиваля, где всю музыку можно обозвать словом «инди», поначалу казался странным — но организаторы не промахнулись. На Киз пришли все те же люди, что несколько часов до этого слушали Goat и Джеймса Блейка, и ее они приняли ничуть не хуже — вплоть до того, что знали слова почти всех песен. Выглядел концерт ровно как почти словарное определение слова «профессионально» — продуманное шоу с драматургией (самый трогательный момент — когда супруги-бэк-вокалисты вышли вперед и спели песню, смотря друг другу в глаза), хореографией, переодеваниями и точной сценографией. У Киз и авторов ее песен, пожалуй, не слишком много фантазии — но голосина у нее что надо и черный грув никуда не деть, так что это было по меньшей мере захватывающе.

Honningbarna

Сандалов: Приятное открытие фестиваля: квинтет из норвежских недорослей с ураганной подачей. Этакие северные Fidlar, только вместо дешевого пива и дорогих наркотиков у Honningbarna — темы гражданского сопротивления, продажных политиков и прочий fuck the police, что не в меньшей степени похвально. Вообще, современное состояние норвежской рок-сцены вызывает тревогу из-за запоздалого крена в восьмидесятые — молодые ребята охотно играют в духе a-ha, подхватывают мелодические ходы у ABBA, а когда на городском празднике в центре Осло местная группа после блока своих песен заводит «The Final Countdown», в глазах собравшихся не отражается никакого ужаса. Так вот, Honningbarna лишены этого дурного влияния — и играют броско, наотмашь, в меру глупо и жертвенно, умудряясь раскочегарить даже стабильно вязкую норвежскую публику. Впрочем, кажется, прошлое музыки беспокоит пятерых хулиганов с виолончелью наперевес в наименьшей степени. И слава богу — хоть кто-то стремится жить здесь и сейчас.

Ducktails

Пророков: На Øya и WOW помимо основной программы по ночам играют концерты в клубах — что, конечно, сильно меняет формат и смысл фестиваля. Попасть можно на один, ну максимум два клубных концерта в день, попутно пропуская еще полдюжины хороших групп, так что их особо ценишь. Группа Ducktails, записавшая в этом году гениальный песенный альбом, играла в час ночи в последний день фестиваля — так что те, кто на них пошел, наверняка их выступлением все и завершили. Вживую Ducktails выглядят ровно так, как и представляется: четыре ботаника играют студенческую гитарную музыку, будто бы необязательную, но так, что получаешь от нее практически физическое наслаждение (вместе, кажется, с музыкантами). Идеальная, по-моему, группа, чтобы привезти ее летом на «Стрелку», — промоутеры, обратите внимание.