«Я был с ними в оргии»: Нестеров, Уточка и Соболев тестируют мозговой сенсор

Что это такое

Emotiv EPOC — один из первых широко доступных нейрокомпьютерных устройств на основе электроэнцефалографии, то есть суммарной регистрации биоэлектрической активности отдельных зон, областей, долей мозга. Сенсор имеет 14 пассивных электродов, которые считывают электрические колебания. Emotiv беспроводным способом передает эти данные программе, которая и диагностирует, что происходит с мозгом. Он позволяет определять уровень возбуждения реципиента, вовлечения, фрустрации и медитации (спокойствия).

Что сделали мы

Три эксперта «Волны», подключившись к Emotiv EPOC, прослушали один и тот же плейлист, при этом названия песен и групп им не сообщались. Сенсор фиксировал реакцию их мозга. По просьбе редакции каждый эксперт прокомментировал каждый трек, ответив на три вопроса: знаете ли вы эту песню; понравилась ли она вам; что вы о ней вообще думаете.

Олег Нестеров: «Мне тяжело было это слушать — ужасная монофоническая запись, видимо, пережатый MP3, струнные абсолютно невозможные. Поэтому я всю дорогу пытался расшифровать, что это вообще такое. Наверное, если бы группа Rammstein захотела попасть в рай, то апостолу Петру она бы сыграла примерно это произведение. При этом мне кажется, что сочинено оно не так уж и давно». (Во время прослушивания произведения один датчик не работал, и показания по возбуждению в данном случае недоступны. Редакция приносит свои извинения.)

Даша Уточка: «Какая-то классическая композиция. У меня не совсем однозначное отношение к подобного рода музыке. Мозг, наверное, недозрел. То есть я понимаю, что это хорошо и красиво, но дома такое не слушаю».

Олег Соболев: «Судя по такому барочному контрапункту и очень характерному многоголосью, это был Бах. Ну или Мендельсон. Музыка, безусловно, хорошая и даже гениальная, но я боюсь, что ее надо слушать не в таких маленьких наушниках через компьютер, а на хорошем звуке — чтобы стены и пол тряслись, чтобы казалось, что с тобой духи говорят, чтобы Божья благодать на тебя сошла».

Олег Нестеров: «Такая музыка часто звучит, когда я сажусь в какую-то частную машину, выполняющую роль такси. Если я в путешествии, у меня есть с собой беруши, и тогда мне море по колено. Но если я в Москве и берушей с собой нет, я выработал такую реакцию: когда я это слышу, я пытаюсь предельно расслабиться, иногда засыпаю — как и сейчас. А вообще я представил себе такой образ. Мы как-то раз ездили на выходных купаться на Клязьму, и там рядом расположилась пара: она в купальнике, он в плавках, едят соленую рыбу, запивать нечем — и они угадывали песни, которые звучали из магнитолы в машине. Причем ели они рыбу часа два и он ее все упрекал, что она мало ест, он же платил деньги, покупал эту рыбу… Вот, видимо, это и был такой мужчина и его посланница небес».

Даша Уточка: «Подозреваю, что это Стас Михайлов. Мне, конечно, не нравится его творчество, но я думаю, что мой мозг уже выработал защитную реакцию, поскольку подобная музыка звучит из каждой палатки и маршрутки. Возможно, мозг даже отреагировал положительно. Поэтому мне стыдно».

Олег Соболев: «Вероятно, это был Стас Михайлов, бог нового русского шансона. Очень занятная песня. Мне кажется, что она записана в студии, но при этом специально создано впечатление, что это все происходит на каком-то «Голубом огоньке» — там вставлен такой эффект хлопанья. Не знаю зачем: мне кажется, Михайлова обычно слушают в машинах, а если хлопать, то в столб можно врезаться. А вообще это похоже на то, что обычно крутят на радио «Ваня» — есть такое мощное провинциальное радио, где ставят дембельские песни под два аккорда и биточек».

Олег Нестеров: «Играют точно негры. Поет, вполне возможно, тоже. Во всяком случае, поет счастливый человек, который любит выпивать и которого любят женщины. В большом количестве. Ну и музыканты любят друг друга — получается прекрасное творческое соитие. И каждая моя клеточка вибрировала, потому что меня они тоже пригласили к танцу, я был с ними в этой оргии».

Даша Уточка: «Не знаю этой композиции, но мне в целом приятно слушать такую музыку».

Олег Соболев: «Ну понятно: Джеймс Браун, «Papa’s Got а Brand New Bag». Великая песня. Что меня в ней всегда восхищало, так это то, какую же полную херню он тут несет. Вот просто гонит. При этом — великий грув, великая мелодия. И после этой песни хорошо понимаешь, почему, когда Браун проводил прослушивания своих гитаристов, он заставлял их по часу, по два играть один и тот же аккорд. Потому что она на одном аккорде и построена».

Олег Нестеров: «Я был знаком с одним звукорежиссером, который ездил с такой группой в мировые туры. Ну, соответственно, дет-метал. Задача у такой музыки — предельно устрашить: гробы, покойники, муки и так далее. При этом, как рассказывал мне этот звукорежиссер, музыканты эти всегда очень приятные, неагрессивные люди. Может быть, поэтому никаких отрицательных эмоций это во мне не вызывает. С другой стороны, когда я слышу отбойные молотки и от них некуда деваться, самое лучшее — поставить какие-то внутренние фильтры».

Даша Уточка: «Какой-то дет-метал. Я раньше много металлической музыки слушала, поэтому мне понравилось. Правда, мне больше нравятся жанры помедленнее. Но и против такого я тоже ничего не имею».

Олег Соболев: «Сложно догадаться, что это такое. Вроде похоже на Gorguts, но не Gorguts. Похоже на Carcass, но не Carcass. В общем, хороший, техничный дет-метал. Такое хорошо слушать, когда дедлайн подходит и надо за три часа написать 15 тысяч знаков: эта музыка дает возможность забыть вообще обо всем и сосредоточиться на работе. Ну и барабанщик у них хороший. А вокалистов, кажется, даже двое. Правда, единственные слова, которые я разобрал, — это «fucking shit» в конце».

Олег Нестеров: «Красавец, конечно. Отдаленно напоминает Джона Леннона, который остался без музыкальной составляющей Пола Маккартни, но при этом сохранил большую душу и великий смысл. И еще The Velvet Underground напоминает. Такую музыку хочется слушать бесконечно — и не хочется, чтобы после нее эволюция дальше шла. Вот было бы здорово, если бы на этом все и закончилось и музыка такой осталась навсегда, потому что здесь никто никому не врет. Счастье великое».

Даша Уточка: «Не знаю, что это. Какой-то приятный медленный трек. Я такое не слушаю, но сейчас — ну нормально».

Олег Соболев: «The Velvet Underground, «Candy Says» с их лучшего альбома. Очень люблю эту песню, хотя не слышал уже несколько лет. А сейчас мне вот что пришло на ум: есть такой жанр тви-поп, когда выходят худые мальчики в футболках и девочки в платьях, берут гитары с барабанами и играют так медленно, тихо… Так вот, послушав «Candy Says», понимаешь, что даже лучшим группам этого жанра до The Velvet Underground — как до Китая пешком».

Олег Нестеров: «Сначала я подумал: «Муть какая-то». Напоминает финскую электронику. Такую заунывную, с признаками театральщины. А потом у меня перед глазами неожиданно стала танцевать обнаженная девушка. С бронзовым загаром.  И почему-то на сосках у нее висели грозди винограда. А потом я заснул».

Даша Уточка: «Что-то знакомое, но не могу вспомнить что. Скорее понравилось, но ощущения неоднозначные».

Олег Соболев: «Не знаю, что это, но по голосу и манере исполнения похоже на Джона Лайдона и Public Image Ltd. Вообще, я такую музыку нахожу очень смешной: готическая серьезность, духовые, сыгранные на синтезаторе, какие-то загробные крики… Мне кажется, всерьез это слушать невозможно, это очень сильно устарело по каким-то своим эмоциональным характеристикам. Особенно я повеселился с таких синтезаторных струнных — такое мог бы написать Прокофьев, если бы проснулся с бодунища и сел сочинять».

Олег Нестеров: «Хит есть хит, его не задушишь и не убьешь. Ему любая одежка к лицу. От смешанных браков рождаются красивые и умные дети».

Даша Уточка: «Daft Punk, «Get Lucky». Этот трек мне нравится, хоть он и преследовал прошлым летом изо всех щелей. Но почему-то даже не надоел. Приятная, прекрасная песня».

Олег Соболев: «Все понятно. Но интересно послушать «Get Lucky» в таком контексте: выясняется, что это действительно неплохая песня, сделанная под группу Chic, под диско конца 70-х. А у меня эта вещь всегда будет ассоциировать с одним эпизодом из жизни, случившимся в декабре. Я навестил девушку в больнице, и мне надо дальше было встретиться с ее мамой. Мама работает в офисном здании на «Павелецкой»; я ехал туда на такси, был снег, темно, мы ехали по каким-то подворотням — и вдруг по радио заиграла песня «Get Lucky» в исполнении хора МВД. И я начал смеяться в голос. А таксист ехал дальше абсолютно невозмутимо. Мы подъезжаем к зданию, я начинаю искать вход, но захожу не туда и попадаю в кафе. А там идет свадьба. Меня замечает тамада и говорит: «А вы кто, молодой человек? Вы к молодым?» «Нет, — отвечаю, — я вообще в офисы хочу пройти, вы не знаете, куда это?» «Я-то знаю, но вы должны молодым подарок сделать, давайте спойте песню».  «Ну хорошо, — говорю, – а какую?» И все кричат: «Get Lucky»!» И вот после такой поездки в такси я залезаю на сцену этого кабака и пою «Get Lucky». Спел первый куплет, мне похлопали, отпустили. Вот такое бывает в жизни. Короче, нормальная песня. Хорошая».

Олег Нестеров: «Никогда в жизни бы не стал слушать такую музыку, если бы вы не приковали меня цепями к табуретке и не надели такой браслет на голову. То есть талантливый трек. Он меня заставил волноваться».

Даша Уточка: «Какой-то дабстеп радиоформата. Абсолютно ужасно. Мне категорически не нравится такая музыка».

Олег Соболев: «Совсем плохая музыка. И даже не смешная. Гибрид третьесортного школьного R’n’B с дабстепом — то есть Скриллекс или что-то в этом духе. Слушать это невозможно. Ну разве что если ты в 10-м классе и тебе нравятся прикольные звуки, похожие на пердеж».

Олег Нестеров: «Лагутенко — Вертинский наших дней. Волнующий голос — что один, что второй».

Даша Уточка: «Это была группа «Мумий Тролль», видимо, новая композиция, я ее раньше не слышала. Она мне, конечно, нравится меньше, чем старые. Но в целом моя любовь к ним уже настолько состоявшаяся, что ее сложно чем-то испортить».

Олег Соболев: «Это Илья Лагутенко, но поскольку я перестал следить за его творчеством году в 2002-м, не могу сказать, насколько это новая песня. Но могу ему только посочувствовать, потому что звук тут такой, который был пристойным году в 2004–2005-м. (Альбом «Слияние и поглощение», откуда взята эта песня, вышел в 2005 году. — Прим. ред.) Ну и как всегда — препошлейшее кабаре. Совершенно ужасная мелодия, которую второклашка мог бы написать. Еще какие-то стоны на заднем плане, пошлые и убогие… В общем, в лучших традициях «Мумий Тролля», самой переоцененной группы всех времен на территории РФ».

Олег Нестеров: «Прекрасный трек, один из лучших, которые сегодня звучали. Хотя в нормальной жизни я больше трех секунд не смог бы послушать. Скорее всего, это Галун, мой бывший клиент. И так как это создавалось в таком онлайн-режиме, он просто озвучил всю ту музыку, которая звучала одномоментно у него внутри. И поэтому путешествие удалось. Я попутешествовал с этим человеком, он кричал обезьянками, птичками, мы полетали над земным шаром».

Даша Уточка: «Что-то экспериментально-атмосферное. Сначала мне не понравилось, потом эта музыка ввела меня в транс, но под конец все равно надоело».

Олег Соболев: «Я точно это слышал, но не могу понять, кто это. Делаю такую ставку: это канадский саксофонист Колин Стетсон. Ну и какая-то кричащая девушка. В любом случае, к сожалению, это очень скучная музыка. В ней есть какой-то задаток того, чтобы стать нескучной, но сделана она в невообразимо сонной манере, будто музыкант и вокалист сейчас грохнутся и уснут. Единственное, что мне понравилось, — подвывания в концовке. А так — слушать это невозможно. Может, под какими-нибудь веществами это бы прокатило, а так нет».

Олег Нестеров: «По всей видимости, это участник описываемых событий. Описал он их предельно искренне. Как умел. Сначала это вызывало смех и улыбку, потом пошло какое-то кино. Хотел бы я посмотреть этот фильм целиком».

Даша Уточка: «Мне кажется, это «Гражданская оборона». Хотя я их никогда не слушала — ну, может, пару песен в школе. Раньше я вообще любила панк, но сейчас почему-то это кажется нудным».

Олег Соболев: «Гражданская оборона», разумеется. Хотя я недавно понял, что мне больше всего нравится Летов в акустике. А мое любимое — это концерт в «Апельсине»: Летов два часа играет песни под гитару, все поют хором, такое русское единение. Вообще, он, конечно, гениальный музыкант и исполнитель. Мне кажется, его по-настоящему оценят лет через 50 и он точно останется в исторической памяти России».

Олег Нестеров: «Как сказал Шнитке: «Если существует добро и зло, значит, должна существовать и музыка, которая описывает добро, и музыка, которая описывает зло». Перед нами только что прозвучал пример музыки, которая предельно точно описывает зло. Играть такую музыку полезно, потому как, когда ты играешь, из тебя зло как-то исчезает.  А слушать — не очень полезно. Я сказал бы, что даже вредно».

Даша Уточка: «Это тоже было что-то такое экспериментальное, с кучей барабанов. Я не слушаю такую музыку. Может, когда-то, когда я была помладше, мне нравилось ходить на подобные концерты, но сейчас уже нет».

Олег Соболев: «Думаю, это The Thing, такой оголтелый скандинавский джаз. Мне очень нравится: экспрессивная, гипнотизирующая, заставляющая вслушаться в себя музыка. Меня в свое время сильно впечатлил концерт The Thing: они ровно в таком режиме играют безостановочно часа полтора и это не только эстетическое, но и вполне физиологическое удовольствие».

Олег Нестеров: «Известно, что при коммуникации словесная информация важна на 20 процентов. А на 80 процентов важна интонация, невербальная составляющая. Сейчас прозвучало очень много слов. А ведь это всего были 20%. Представляете остальные 80? Но в этом интонационном посыле я уловил одну-единственную мысль: «Девушки, девушки, прошу вас, не оставляйте меня одного. Я так устал удовлетворять себя сам».

Даша Уточка: «Это был какой-то русский рэп. Или что-то такое. Такую музыку я тоже не слушаю, мне нравится олдскульный хип-хоп».

Олег Соболев: «Мне кажется, это рэпер Оксимирон. И все как у него часто бывает: хороший бит, хорошая подача, но слушать его самого невозможно. Во-первых, у него ужасная дикция: послушав песню, понять, что было в тексте, невозможно, это надо читать. А во-вторых, когда вчитался, оказывается, что это какая-то банальная хрень, размытая референциями к католичеству или там к философии. Глупая чушь. Я знаю, что человек учился в Оксфорде, но учили его явно не тому, чтобы собрать все эти умные слова в связный текст».