«Фанни Каплан» — мрачный психоделический рок из Москвы

Люся — смуглая темноволосая девушка с чуть близоруким выражением лица, оставляющим впечатление, что смотрит на вещи она одновременно с нескольких разных точек, — вспоминает о том, как они с сестрой решили основать собственную группу. Долгое время сестры не замечали музыкальных опытов друг друга — потребовалось короткое замыкание в виде группы Kenneth Anger их гиперактивного земляка Андрея Митрошина, чтобы девушки поняли, что музыкантов для нового, параллельного, проекта далеко искать не надо. Памятуя о хмуром нраве нового предприятия, полностью выместившего Kenneth Anger (группу одной, но совершенно выдающейся песни «Ono»), я улучаю момент, чтобы рассмешить призадумавшуюся Люсю: «А почему бы вам не сделать что-то удивительное и не поставить зрителей в тупик? Например, взять в состав бородатую женщину?» Люся поднимает на меня сразу тридцать своих цепких взглядов: «Зачем? У нас и так уже три бородатых женщины в группе».

Группа — это «Фанни Каплан», а три женщины — Люся (клавиши, потусторонний вокал), ее сестра Карина на бас-гитаре и хрупкая, но неистовая барабанщица Дина, известная своим сольным проектом Rosemary Loves a Blackberry. Бород у них нет — но поставить в тупик они могут. В первую очередь своими эфемерными, не позволяющими приложить к ним аннотацию песнями. Вместо четкого нарратива, поддающегося пересказу, «Фанни Каплан» выдают музыку, больше походящую на липкий сон с запутанным сюжетом, фантасмагорию, видение, ночной крик. Мрачноватый психоделический рок с разреженной атмосферой и тяжким машинным перестуком ударных — так можно описать их звук, но так не передать вязкий, затягивающий морок, наводимый тремя, в общем-то, улыбчивыми и смешливыми девушками, абсолютно свободными от какой-либо бутафорской готики в повседневной жизни. Впрочем, в то же самое время о пограничных состояниях им рассказывать не надо — знают сами: «Меня мучила одна тетенька в возрасте 4–6 лет, она теребила мои волосы, после того как мама укладывала меня спать, я чувствовала ее руки и слышала голос. Все думали, что это детские фантазии, но я все равно верю в ее существование до сих пор», — вспоминает Карина.

В детстве сестры покинули Ереван, переживавший не лучшие времена, и перебрались в Омск, где в качестве бонуса к среднему образованию получили заряд сибирского панка: «Гражданская оборона», Янка Дягилева, все как полагается. Затем музицирование на улицах, первые мечты о своих (пока еще во множественном числе) командах и их непродолжительные воплощения, самостоятельный переезд в Москву и новая жизнь. Панк-школа полезнее любых музыкальных колледжей — DIY-кодекс до сих пор задает тон программе действий «Фанни Каплан» с их неистовым радением о музыке и подчеркнутом нонконформизме в том, что касается всего остального: на подмосковном фестивале в полуразрушенной усадьбе Люся не повела бровью в ответ на известие, что «Микрокорг» ей придется держать на гладильной доске, засыпанной кирпичной крошкой, а в тексты заглядывать при помощи ручного фонарика, — такое невозмутимое отношение дорого стоит. При этом в том, что касается непосредственно песен, «Фанни Каплан» страдают тяжелой формой перфекционизма — имеющиеся записи группа шлифовала, наверное, год. Результат — четыре звонких, холодных и пробуждающих, как удар сорокинским ледяным молотком, песни, каждая со своим темпераментом и парадоксальной лирикой с библейскими мотивами, не похожей ни на кого из русскоязычных исполнителей.

Стоять особняком, видимо, написано «Фанни Каплан» на роду — местная сцена ловила их, но не поймала: «ФК» с одинаковым энтузиазмом играют и с интеллигентными панками Jars, и с западными королевами колдвейва Tropic of Cancer и даже — анекдотично — с рэперами-концептуалистами «Ленина пакет».

Тоска по пресловутой «бороде» — по инаковости, по арт-терроризму, подрывной деятельности против однообразного вида и вкуса большей части отечественных (да и не только) исполнителей — утоляется той непосредственностью и остроумием, с которыми трио подходит к делу. Об амбивалентной природе «Фанни Каплан» можно многое рассказать, но лучше всего привести следующий эпизод: на концерте группы в московском клубе China-Town-Café позади девушек, сосредоточенно терзающих инструменты, демонстрировался неясного происхождения видеоряд — в саванне к двум молодым людям приближался явно чем-то раззадоренный лев. «Вот это грайндкор», — выдохнул кто-то рядом со мной еле слышно сквозь гулкую дробь заходящихся в припадке ударных: на концертах эмоции берут верх над «Фанни Каплан», что только к лицу их танцевальному психоделик-року.   

Через минуту стало ясно, что кровавого пиршества не будет: на экране демонстрировался отрывок из документальной съемки о трогательной дружбе двух мужчин и льва, которого они выкупили из магазина и затем вернули в естественный ареал обитания — в Африку. Собственно, что-то такое происходит и при знакомстве с «Фанни Каплан», когда — после преодоления колючего, неприветливого звука — тебя встречают полные природного изящества и внутреннего тепла песни, а сон из кошмара превращается в сказку. 

Следующий после «мрачности» штамп, вызывающий у девушек кислые мины, — феминизм, который сразу начинают искать все, обращающие внимание на то, что группа состоит из трех эмансипированных умных девушек. Люся аккуратно подбирает слова, отвечая на этот вопрос: «Я считаю, что каждая уважающая себя девушка — феминистка, и это для нас естественно настолько, что мы об этом и не кричим», добавляя, что пока что типовая реакция на сам факт существования «Фанни Каплан» — удивление, что женщины могут играть музыку без какой-либо мужской помощи. В разговоре мелькают имена вдохновляющих подруг писателей, художников, музыкантов, режиссеров: Альфред Кубин, Андрей Монастырский, Кэти Акер, Amon Düül II, Артур Аристакисян, Жак Фреско и другие. После этого девушки обсуждают концертные наряды (которые у них отсутствуют, но ничто не мешает им когда-нибудь появиться), а затем и платья в целом — пока Дина внезапно не сменяет тему: «Все это, конечно, очень мило, но мы много думаем о проблемах консюмеризма: очевидно, что существующая мировая экономика — не только устаревшая, тупиковая, но и откровенно разрушительная как для планеты, так и для истинных человеческих ценностей». 

Тут хочется обратиться к названию рубрики: дело не только в широком горизонте взглядов самих участниц группы, но и в драгоценном ощущении, возникающем при столкновении с творчеством людей других, отличных от того, с чем тебе приходилось сталкиваться, — как будто тебе открывается вид на другую планету. А там, где есть вид, есть и перспектива — и перспектива эта, хочется верить, прекрасная. А бороды, в сущности, совсем необязательны, когда есть хорошие песни, бьющие точно в цель. Без промаха.