«Когда есть артисты вроде Бейонсе, жаловаться не на что»

• — Вас часто сравнивают с Massive Attack и прочим трип-хопом, а по-моему, на вас скорее ту-степ конца 90-х повлиял. Я прав?

— Да, если говорить про мою первую EP, то там много отсылок к ту-степу. Но и про трип-хоп тоже правда. Когда я записывала его, я много слушала Portishead, Шаде, Эрики Баду, Massive Attack и действительно они сильно повлияли на звучание.

• — При этом трип-хоп и Шаде до сих пор все помнят и воспроизводят по-своему, а вот с ту-степом обидно вышло — чуть-чуть в конце 90-х погремел, и все.

— Да, точно. Какой-то совсем крошечный момент в музыке того времени, и я подумала, что хорошо бы на «Black EP» его восстановить и как-то соотнести с музыкой сегодняшней. Сейчас вообще многие вдохновляются ностальгией по 90-м, причем это происходит во всех жанрах — рок, джаз, блюз, поп. В первую очередь поп. И мне это очень нравится — то, что, например, FKA Twigs делает. Хотя сама я все-таки больше слушаю Баду и Шаде. И если говорить о современной музыке в целом, мне не хватает какого-то знакового движения. То есть все, что в мейнстриме сейчас происходит, — это замечательно, но нет каких-то нишевых свежих вещей. Людей, пытающихся придумать новый звук, за развитием которого интересно было бы следить. Хотя когда есть артисты вроде Бейонсе, жаловаться не на что, конечно, в этом смысле времена замечательные.

• — А чего-то из девяностых помимо музыки вам еще не хватает?
  

— Моды. Я обожаю Наоми Кэмпбелл, она моя муза, и я в детстве всегда пыталась копировать ее стиль, всегда с восхищением смотрела на нее в клипе «Freedom» Джорджа Майкла — его тогда часто по телевизору показывали. И мне как в ней, так и во всей моде девяностых всегда нравилась предельная простота.

• — Ваша последняя EP называется «Black», и вы говорили как-то, что следующая будет «Purple», так? Для вас специально важны цвета?

— Ну я до сих пор в процессе работы, и с названием пока еще не окончательно понятно. Понимаете, я же вижу цвета, когда слышу музыку, и цвет того, что мы записываем сейчас, каждый день меняется. Я в одном только уверена: этот цвет будет какой-то яркий и интересный.

• — Да, я читал об этом, слуховая синестезия — а расскажите, как это работает вообще?

— Я обнаружила это в себе в раннем детстве, когда пела в школьном хоре. Я могла закрыть глаза и увидеть какие-то цвета, которые менялись с разными песнями. И это очень приятное чувство. А теперь я научилась и делать наоборот: брать цвета, которые меня окружают, и воплощать их в звуке. Когда я записывала первую EP, в моей жизни довольно много мрака было, потому она и получилась черной, несмотря на всю танцевальность.

• — А каков на слух, скажем, зеленый цвет?

— Зависит от оттенка. Если речь о кислотном таком, флюоресцентном зеленом, то это будет веселый фанки-хаус с жизнерадостным вокалом. А если вокал чем-то необычен, то начинает наслаиваться еще один цвет — синий или фиолетовый, и в итоге по ходу песни рисуется в голове целая палитра.

• — Вы будете и дальше выпускать EP вместо альбомов?

— Нет, альбом все-таки будет — думаю, в следующем году. Сейчас я пока прислушиваюсь к себе, вырисовываю свой стиль и, как только с этим разберусь, сделаю полноценную запись.

• — Вы до сих пор сами продюсируете свои песни?

— Я могу, но предпочитаю уже этого не делать. Лучше все-таки отдавать работу в руки кому-то, кто может обогатить ее. Сейчас я работаю с такими людьми как Quest или Chase & Status, и мы обмениваемся идеями, иногда даже я находки одного продюсера предлагаю развить другому — и получается очень интересно и органично.

• — Что вы подумали, когда вам сказали, что вы поедете в Россию с концертом?

— Очень была рада и заинтригована. Знаю, сейчас много шума и гама в России происходит, но, по-моему, музыка тут не причем. Она просто должна людям счастье приносить независимо ни от чего — так что этим я и собираюсь заниматься.