Челябинск глазами группы «Триагрутрика»

Улица

Боу-боу. Мы едем из аэропорта в гостиницу, и частоты в магнитоле настроены так, что разговаривать нет никакой возможности: низы необратимо оторвались от всего остального. Бас выдавливает слова не только из реплик пассажиров, но и из собственно музыки — тексты, которые читает Джамал, вроде как лидер главной челябинской рэп-группировки «Триагрутрика», только что выпустивший сольный альбом, толком не разобрать. Впрочем, удивляться, что в автомобиле у директора «ТГК» установлена именно такая стереосистема, не приходится. Боу-боу.

Скромный исторический центр Челябинска по достоинству можно оценить, только побывав на окраине города, куда сами участники «ТГК» соваться без дела не советуют. Их имена там знают — хотя дети на окраинах больше в курсе творчества рэппера АК-47, фигуры попроще и побрутальнее, (впрочем, это ближайший подельник челябинцев). Хип-хоп-граффити по мере углубления в трущобы сменяются грубыми наскальными рисунками мелом и надписями — среди последних лидирует самостийная реклама наркотиков: перечень веществ и телефон. Людей мало, все разъехались на озера, которых в достатке вокруг города. Это и к лучшему: так проще изучать улицы Челябинска, о которых так много и охотно поет «Триагрутрика». И безопаснее. Нескольких часов, проведенных поблизости от улицы Ферросплавной, дают четко понять, что создание собственной банды было лучшим возможным вариантов для пятерых уральских парней. Впрочем, по словам Джамала, сейчас их не пять, а сто шестьдесят пять — то, что он не врет, станет понятно, когда позднее к нам регулярно станут присоединяться люди, готовые беспрекословно помочь в любом вопросе. 

«Этой музыке уже большая пятнадцати лет, и она ... ! А что будет с трэпом через 15 лет — этого никто не знает. Да ничего уже, я думаю, не будет, а вот такой рэп — он будет всегда», — комментирует очередной звучащий в машине трек вальяжный эмси Вибе. (Эквалайзер уже в порядке.) Подобрав остальных участников «Триагрутрики», мы вскоре останавливаемся около баскетбольной площадки неподалеку от самого центра города. Еще лет десять назад под этими девятью кольцами случалось все самое важное в жизни челябинской молодежи — в том числе и первые хип-хоп-сходки. Оглядываемся: неподалеку церковь, Дворец пионеров и клуб с выдающимся названием «МегаЧел» — его, как рассказывают, построили недавно на месте общественного туалета, несколько раз меняли вывеску, но потока посетителей так и не наблюдается. Я сравниваю пейзаж с окрестностями тракторного завода и понимаю, что место действительно приятное.

«Сейчас во многих дворах можно встретить спортивную площадку, но сюда до сих пор съезжаются со всего города поиграть в баскет. И первые рэперские сходы тут тоже были: человек до ста, хотя тру-рэперов было где-то пятнадцать. Это сейчас их много, а тогда было 5 процентов рэперов, 95 процентов гопов на улице. Кипеж мог начаться с любой стороны, поэтому здесь шло уличное воспитание», — объясняет Джамал. Он считает, что с той поры Челябинск изменился только в лучшую сторону, хотя расширение улиц в центре города лишило их зеленых насаждений, за которыми было так удобно незаметно проходить вечером. «Но и люди стали добрее намного. Раньше у нас каждый праздник творился ну просто полный трэш. Люди бились, выпадая из троллейбуса, — двери открываются, и оттуда шесть людей в схватке вываливаются, разбивали остановки, киоски битами, запинывали на улице случайных людей. Сейчас на порядок меньше такой .... стало».

Antrisol’ Records

Квартира Джамала тоже рядом — именно в ней до последнего момента располагалась студия Antrisol’ Records. Перед входом в дом эмси показывает последнее оставшееся от рощи дерево — остальное вырубили под детскую площадку. «А так здорово раньше было, тут белки бегали, и можно было, возвращаясь домой после вечеринки, вот пройтись по этому тихому месту, встать на крыльце и почувствовать какое-то волшебство местное, понимаешь?»

Название студии неслучайно. Первый микрофон оборудовали непосредственно в антресоли, вместо будки, в качестве акустической подготовки набив ее мягкими игрушками. Потом студия уже находилась в буквальном смысле за шкафом — так «ТГК» скрывали расположение комнаты с аппаратурой от лишних людей. Заходим в шкаф. Внутри музыканты ставят новые песни и попутно поясняют, что треки про вечеринки расходятся больше всего — потому их так и много. На самой «Антрисоль рекордз» вечеринки уже не проходят, Джамал продает квартиру — а во время оно мусор на следующий день, по его словам, приходилось выносить впятером. «Не хочу жить в центре, тут шумно. К тому же детей пора заводить, а что мне, на пятый этаж ходить с коляской, на хер мне это надо? Да и когда ты начинаешь записываться так, что это твоя работа, то это и устроено должно быть так же». В процессе разговора также выясняются предпочтения вне русского рэпа — «Любэ», Меладзе, Круг, артисты, «работавшие со звуком».

Диджей Пуза (он отвечает за минуса) демонстрирует болванки новых треков. Параллельно Джамал объясняет, как все делается. Показывает дорогостоящий микрофон и говорит: «Люди толстеют незаметно. Ты смотришь в зеркало каждый день и не замечаешь, как становишься толще. Вот и у нас такая история. Да, микрофоны становятся подороже, звук пожирнее, но все это понемногу, а понять разницу между нами сегодняшними и нами времен «Нелегализованных» (первый альбом «Триагрутрики», вышедший в 2008-м. — Прим. ред.) мы сами можем, только сравнивая последний результат с первым». Сравниваем.

«Гараж» и «Трактор»

Про клуб «Гараж» музыканты часто вспоминают — поэтому мы отправляемся туда, параллельно изучая особенности местного лексикона. Морить — это значит шутить, иронизировать, насмехаться. На умах — в трезвом виде. Шуметь — заявлять о себе. Вата — бессмыслица, фуфел. И так далее. Так говорят не только рэперы: как удалось понять за три дня в Челябинске, местная техническая интеллигенция тоже легко сможет изъясниться при помощи этого набора лексем и некоторых простых вспомогательных слов.

«Гараж» оказывается большим заведением с массой отдельных помещений и общей атмосферой слегка вымученного шика. В красном зале клуба, по утверждению «ТГК», и выковался тот самый «уральский стиль». Джамал поясняет свое отношение к закону о мате: «Мне будет так же ... на это. Вот я пою: «Шумная аудитория, хочу на море я, в Евпаторию, на моторе, а тут эта ..., политология, за ней история». Да какое другое слово я могу сказать, кроме «...»?!» Заодно выясняется и рецепт успеха в русском хип-хопе. «Для того чтобы делать рэп, нужно душой его прочувствовать, просто быть умным мало. Вот у всех, кто сейчас наверху, это все есть. Гуф хоть рифмует просто, но у него, ..., есть душа». Эта категория здесь вообще часто всплывает в разговоре — например, Челябинск всеми единогласно признается «душевным городом».  

И тут участники «ТГК» спрашивают: «Ты сам-то какой рэп слушаешь из русского?» Упс. «Ленина пакет» и Бабангиду. Ответ вызывает всеобщее недоумение. Бабангида здесь в стоп-листе. «А чем они могут нравиться-то?» Смотрю на безобразно нарисованного Маркса на стене. «На идеологическом уровне», — говорю. Джамал отвечает резко: «Ты понимаешь, что эти люди жестко пролечили Россию в революцию? И это была идеология для рабочих. Давайте вы будете трудиться больше, а платить мы вам будем так же, ну как это тебе? Короче, ... это была». Вместе с тем Джамал не в восторге и от Америки, где он был еще в студенчестве, — видимо, там ему не хватает вышеупомянутой души.

Следующий пункт назначения — местная ледовая арена, дом хоккейной команды «Трактор», в этом году трагически проигравшей в финале Кубка Гагарина. Джамал объясняет, почему сделал трек на выход для Антона Новикова, боксера из Копейска, города-спутника Челябинска, но ни одной песни для важнейшего городского спортивного достояния у «Триагрутрики» нет: «Тут такое дело — нельзя же написать песню, вообще не зачитывая про игроков, а с ними, в общем, ситуация, что их покупают все время, не держится долго никто, — и что, мы про них запишем, а потом переделывать?»

Квартира Ингушета

На пешеходном мосту, основной видовой точке города, Джамал заявляет: «Мне нравится провинциальный урбан, не московский. Провинциальный куда душевнее». Впрочем, три часа назад он говорил, что до сих пор в Танкограде (сленговое название Челябинска) он все время начеку и контролирует, сколько людей за ним идет, чтобы не быть ограбленным. «Могут подойти сзади и ударить по голове и отобрать телефон, для ... наркоманов это уже деньги».

Домой удается попасть только к одному участнику «ТГК» — Ингушету. Живет средний класс русского рэпа именно так, как можно себе представить: просторная квартира в экологически благоприятном районе, на стене плазма и Sony PlayStation 3, за которую тут же садится Вибе. Консоли и видеоигры регулярно фигурируют в текстах участников группы — и в жизни тоже. Джамал делает важное уточнение: в его случае привязанность к Xbox объясняется банальной нехваткой средств на тот момент на консоль Sony. Сейчас таких проблем, судя по всему, уже нет. Ингушет рассказывает, как отдохнул на Гоа, потом музыканты обсуждают планы на следующий день — поехать к озеру, пожарить шашлыки. Спрашиваю о продолжительности концертной программы — музыканты записывают сольные альбомы, корпус работ растет. Отвечает Джамал: «Сейчас мы играем полтора часа, но песен да, хватило бы уже и на два часа, может, будем играть и подольше. Но это надо и гонорар на 25 процентов поднимать». Вибе разбивает суперкар на экране. 

Перемещаемся в дорогом кафе в центре города. «Еще лет пять назад, если бы не «ТГК», нас бы никуда особо не пускали даже: мы чересчур уличные. Даже сейчас я ловлю косые взгляды, хотя теперь уже у некоторых наших знакомых личные заведения», — говорит Джамал. Я в ответ рассказываю музыкантам о встретившихся на окраине города детях, один из которых был в кепке «АК-47». «У них есть возможность и другую музыку слушать. У меня семилетний брат, я ему запрещаю слушать «Триагрутрику», он маленький еще. Зато у него альбом Нойза МС есть. Вот как ты думаешь, он хорошим человеком вырастет? А вот ... его знает», — смеется Джамал. Вибе считает, что дети учатся у «ТГК» шутить и радоваться жизни. «Чем мы хуже Цоя? У него самоубийство в каждом треке. Рок, как я его вижу, это суицидальная движуха», — заявляет эмси. Старший товарищ «ТГК» Паша Боцман, танцевавший брейк еще в восьмидесятых, с теплотой смотрит на своих друзей. «Раньше весь город был насквозь рокерским, просто целиком. А сейчас он так же, поголовно, рэперский. И это наша победа», — подводит итог Боцман. 

«Ну что, едем смотреть волшебство?» — спрашивает Джамал.

Боу-боу.