30 лучших альбомов года: часть первая

«Один из самых важных и самых модных стилей современной электронной музыки — это футворк. Альбом RP Boo — это, по сути, не альбом, а компиляция треков человека, который считается едва ли не родоначальником стиля футворк. Planet Mu подвели итоги десятилетней работы этого музыканта на чикагской сцене (Чикаго — родина джука). На таких пластинках обычно ставят знак «essential», «Legacy» представляет самую суть, самое сердце футворка, причем «essential» можно понимать не как маркетинговый тег, а как буквальное описание того, как эта музыка сделана. В этой музыке почти ничего нет, она оголена до скелета, до самого необходимого, ни один элемент не убрать. Предельно минимальная, сухая, пустая форма, в которой оставлены элементы, которые были свойственны электронной музыке и десять лет назад, и двадцать, и даже тридцать. Тут использованы традиционные драм-машинные звуки и семплы текущей поп-музыки, даже Джастин Тимберлейк засемплирован. Казалось, из тех же элементов был сделан хаус в 1987 году, но тут они так пересобраны, что воспринимается это практически как экспериментальная музыка, притом что она вообще-то танцевальная. Поскольку это не альбом, а компиляция старых вещей, она претендует вроде бы на статус классики. Но, как ни странно, новые формы футворка более консервативны, чем вот эти классические футворковские треки, которые были записаны RP Boo, грубо говоря, в нулевые годы. Очень самурайская музыка, у меня это отчасти ассоциируется с каллиграфией».

«Вторая глава амбициозного проекта Матаны Робертс (всего запланировано 12 частей: план приблизительно до конца ее карьеры) — самое концептуально целостное музыкальное переживание года. Отголоски разных вех истории джаза до 1960-х, народные песни в оперном исполнении, религиозные мотивы и бабушкины истории из ее миссисипского детства ловко, почти без швов, сложились в яркую звуковую простыню. Метод лоскутной аппликации (определение Робертс) она позаимствовала у предков-рабов, которые похожим образом вели свое генеалогическое древо, собирая с родственников по обрывку ткани и сшивая их в фамильное одеяло. В отличие от первой части на новой записи почти нет экстатичных моментов, и весь нарратив разворачивается в поле корневой музыки большой мелодической красоты. Развязка альбома, если слушать его без пауз от начала до конца (а поступать иначе смысла особо нет), не имеет в этом году аналогов по части трогательности и может быть использована в мировоззренческих спорах как доказательство существования бога».

«По обложке альбома уже все понятно — нас ждет высококачественный dope shit, что в переводе примерно означает «немецкий лирический тек-хаус с прибабахом». Ювелирная работа с семплами, обрывки странных вокальных фраз, мечтательные пасторальные текстуры, неспешные вальсирующие биты, коллаборации с Apparat, Мэттью Диром и другими корифеями — Стефан Козалла наворотил будь здоров, но при этом все звучит невероятно органично и естественно, как импровизация. Сразу понятно и другое: звук этой замечательной пластинки находится в жесточайшем противоречии с тем, что мы сейчас наблюдаем за окном в Москве. Чтобы как следует прочувствовать все саунд-изыски альбома, рекомендуется переместиться километров на 1500–2000 южнее, туда, где светит солнце и температура воздуха выше хотя бы плюс двадцати пяти. Прилечь на берегу моря на теплом песочке, нажать кнопку «play», закрыть глаза, и через несколько минут состоится приход — а точнее, приезд доброго техно-Санты с мешком подарков: он прибудет к вам из-за сиреневых гор верхом на северном олене и в смешном мотоциклетном шлеме».

«Huerco S. — молодой продюсер из Канзаса, первый релиз у него был буквально в 2011 году, причем это был самиздат. Дальше у него выстрелила EP на киевском лейбле Wicked Bass, это была первая его хайповая пластинка, сейчас она на Discogs стоит ли чуть ли не 80 евро. Потом у него была кассета, еще какие-то EP, а теперь вот альбом. Для меня он был долгожданный. Было интересно послушать, что он выдаст, как дипломная работа у чувака. К тому же такие альбомы — сейчас редкость для таких музыкантов, как Huerco S., все мыслят синглами и EP, а он выдал прям такое серьезное полотно, которое погружает в какой-то трип. Тут есть все, что нам сейчас нравится по звуку. Мы для себя придумали определение «отъехавший хаус» — вот это сто процентов он. Тут много эмбиента, пульсирующий хаусовый басслайн, там куча источников на самом деле, но звучит все довольно-таки новаторски, этим он и подкупает. Huerco S. задал какой-то новый тренд в звуке, сразу появилась куча музыкантов, которые стали пытаться его скопировать».

«В эпоху полного музыкального безвременья, когда американские рэперы соревнуются в вульгарности и беспринципности, когда на английской сцене кидалты приплясывают какой-то молодежный второсортный инди-рочок, а юнцы играют dad-rock папам на радость, в Скандинавии тоже ничего хорошего особенно не происходит. Блеклые скучные группы типа Miike Snow выпускают неоригинальный перепродюсированный продукт, а группа Mew, видимо, хочет всех переныть на планете и получить приз как самый скучный коллектив из рук самого Йонси. Однако джазовая авангардная общественность трех стран не стерпела и исторгла рев протеста против сего скучного бытия. Fire! Orchestra — это великий Матс Густафссон, гитарист Юхан Бертлинг и барабанщик Андреас Верлин и еще 28 разных скандинавских исполнителей. Наконец-то создан современный альбом на стыке авангардного, почти фри-джаза и психоделического рока. Неожиданно много вокала, и он, что называется, на месте. Трек со второй стороны мог бы легко оказаться в саундтреке Джеймса Бонда, если бы товарищ немного менее истошно кричал. Альбом в своем жанре гениальный. Возможно, единственный в своем роде за долгое время».

«Дэнни Брауна сложно с кем-то перепутать: он читает — как будто ворон каркает (уж на что у Лила Уэйна препротивный голос, но этот и его переплюнул). То, что беззубого наркомана из Детройта ждет большое будущее, было понятно еще после предыдущего альбома «XXX», где он играючи рифмовал близкие к гениальным строчки — в основном про свои приходы и женские половые органы (одна из них, «I Will», была от и до посвящена тонкостям куннилингуса — надо ли говорить, что это был шедевр!). Теперь Браун набрал сил для большого рывка, позвал на помощь самых разных людей — продюсера Расти, диджея Эй-Трэка, канадскую электронную группу Purity Ring — и записал удивительный двухчастный альбом. Если на первой его половине он еще старается, насколько это вообще возможно, держаться в хип-хоповых рамках, то на второй душа отлетает в рай, все ускоряется и начинаются танцы. Дикая смесь Ол Дерти Бастарда и молодого Кита Флинта. На месте организаторов какого-нибудь большого дабстеп-фестиваля я бы букировал Брауна уже сейчас, пока гонорары совсем не взлетели».

«Это довольно удивительная пластинка. Предыдущий альбом Холдена вышел семь лет назад, в 2006 году, много что успело измениться, и сам Холден изменился. Восемьдесят процентов успеха этой пластинки для меня — трек «The Caterpillar’s Intervention», третий или четвертый. Это вообще суперская работа, один из лучших треков года точно — там есть саксофон, странные бас-биты, прямо Холден, который в каком-то развитии. А все остальные треки — тоже новый Холден, какой-то дроун, эмбиент, что-то очень странное. Но, на самом деле, мне очень нравится именно этот трек, он даже заставил меня как-то переосмыслить то, что я сам делаю. По крайней мере я теперь как-то по-другому смотрю, думаю о какой-то уже новой ступени для себя в плане музыки».

«Чем мне импонирует Рашад, так это тем, что он делает такой поп-арт от музыки, особенно в «Double Cup». Он фактически взял музыку, под которую трясутся упоротые чикагские ниггеры, уторченные крэком, предельно функциональную, и перевел ее в плоскость искусства. Если послушать «Double Cup» внимательно, то это музыка уже не для телотрясения — это музыка для слушания. В нее инкорпорированы всякие джазовые, фанковые соло-семплы, все это просто помещено в ритмическую атмосферу футворка, за счет чего сам футворк, достаточно однообразная музыка, звучит намного интереснее. И все эти заезженные фанковые и джазовые звуки тоже начинают звучать свежо. Идет взаимное обогащение, проникновение, перевод неких низовых, телесных, бытовых вещей в разряд искусства. В смысле подхода «Double Cup» можно поставить в один ряд с записями Фрэнка Заппы, Бифхарта и так далее, с людьми, которые низовое переводили в высокое».

«Вы скучаете по Ройшн Мерфи? Я — очень. Экс-вокалистка Moloko и один из главных голосов нулевых ушла в глубокое подполье и, казалось, не оставила наследниц. К счастью, теперь у нас есть канадка Ланца — и в ней столь же успешно сочетаются таинственность инженю и напористость бой-бабы. Альбом «Pull My Hair Back» — это и один из лучших представителей пресловутой «новой интимности», и вполне себе клубная вещь; новый вектор развития минималистичного постдабстепа — и ранний образец ностальгии по нулевым; продюсерский успех Junior Boys, земляков артистки, — и важное сонграйтерское высказывание; волна, воздух и город. Разные стороны песен Джесси не борются друг с другом, а накладываются слоями, как при двойной экспозиции. Это позволяет сфокусироваться то на одном слое, то на другом: здесь видна хрупкая преподавательница фортепиано, а тут — хитрая соблазнительница, подробно перечисляющая, что стоит сделать с ее телом. В конце концов, даже если вам плевать на лейбл Hyperdub и последователей Джеймса Блейка, Джесси стоит уважать хотя бы за то, что под личиной передовой электроники она продала всем получасовой поп-альбом про секс».

«Мне очень не хватает в музыке настоящей оголтелой фантазии, доброй необузданности и чудесных находок. Хочется, чтобы мозги летали по комнате. В той музыке, которую называют актуальной, самым интересным явлением сегодня я бы назвал ее тотальную смирность, иногда срывающуюся в истерику. И в музыке, и в кино основным объектом стала холодная пустота, в которой болтается умное тело. Это, конечно, очень человечно, тонко и так далее… При этом я не вижу никакой неотвратимости меланхолии и не вижу платформы для такого, пусть острочеловечного, нигилизма. Марк Козелек, безусловно, проводник этой эстетики, но он является ее оправданием. Оправдывают ее все истории, которые он рассказывает, — в них есть выход за пределы серости».