Премьера нового сингла EIMIC «Through Daybreak Into The Dark»

Эти две песни — это две ипостаси нашего будущего альбома, который выйдет осенью; потому они и связаны в одно целое. Мы вообще стараемся каждую свою пластинку как-то концептуально объединить в голове, вот так и тут — свет и тьма; одна песня посветлее, другая потемнее; собственно, этот сингл и обозначает некоторое направление, в котором мы идем с новым альбомом. Я не знаю, будет ли он лучше или хуже предыдущего, — ну то есть для нас лучше, конечно, музыкантуа всегда лучшим кажется то, что он делает сейчас, — но, во всяком случае, у нас есть ощущение, что мы нашли собственный путь. Вот между предыдущими пластинками, «Automatic Moments» и «Amber», у нас был долгий пятилетний перерыв, потому что мы искали свою дорогу. На «Amber» мы ее обозначили, а сейчас ставим — ну не точку, но многоточие. У нас уже найден какой-то внутренний баланс, идеи рождаются сами по себе — потому и так быстро новая пластинка получилась. На ней, наверное, будет больше минорных мотивов, чем на «Amber», хотя мы, конечно, вообще довольно меланхоличные и романтичные музыканты. Скажем так: вот насколько мрачная «Into the Dark», настолько мрачным будет и альбом. 

Электроника стала уже частью нашей группы. Если раньше мы в живую музыку интегрировали электронные элементы, то сейчас уже наоборот, хотя сочиняем мы все равно, наверное, как люди с гитарами: песни, припевы, куплеты… Но тут тоже есть нюансы, потому что электроника часто позволяет тебе думать про музыку иначе. Не через гармонию и не через риффы, а просто – вот делаешь какой-то луп, и рождается идея, которую из гитары ты бы ну никак не вынул. То есть ты мыслишь уже композиторски, продюсерски, всей композицией в целом. И к тому же электроника дает те возможности, которые по-другому мы, группа из трех всего человек, мы не можем реализовать. Вместо расширения состава расширяем сознание, так сказать.

Конечно, перед нами сейчас тоже стоит вопрос, куда расти. И да, многие музыканты, начинавшие одновременно с нами, уперлись в какие-то рамки. Но мне кажется, все развивается. Вот смотрите: раньше нам приходилось ездить записываться в Лондон, а эту пластинку мы целиком делаем здесь, с Корнеем Капусом на студии Xuman Records. То есть технологии звукозаписи развиваются, да и музыканты сами тоже, и индустрия. Есть же пример тех же Therr Maitz, которых, пусть они и поют по-английски, слушает куча народу. То есть на шоу «Голос» я, наверное, идти не готов, но их популярность доказывает, что спрос в принципе на такую музыку здесь есть, главное — о ней людям рассказать. На фестивалях тоже уже и Tesla Boy, и On-The-Go, и мы играем как хедлайнеры, хотя когда-то это все было сугубо клубную субкультурной историей, про которую даже «Афиша» не писала. Не знаю, пик это или он еще впереди, но в любом случае очень радует, что речь идет уже не об одной двух группах, а о целом движении, которое неизбежно останется в истории.

На русский мы пока переходить не планируем, хотя я очень рад и за Manicure, и за «Наадю», которые поют теперь по-русски. Но в нашем контексте я пока не вижу для этого возможности. Понимаете… С самого начала английский у нас был своего рода проявлением юношеского максимализма и нонкомформизма, надо же нам было быть против чего-то — вот мы и были против таким образом. Но сейчас это уже часть нас самих. Ты так думаешь, ты в своей голове переходишь с одного языка на другой, сочинение стихов превратилось в определенную — и интересную — игру. Да и к тому же английский все-таки дает дополнительные возможности: мы и в Прибалтике много играли и играем, и в Польше, и до Норвегии доехали, а в iTunes нас в основном американцы покупают, вот такой забавный факт. Но ничего против русского языка я, конечно, не имею. Да и вдохновляюсь скорее БГ и Маяковским, чем Томом Йорком и Эдгаром По.»