Анкета Алексей Варламов
— Что вы сейчас видите перед собой?
— Экран компьютера, в котором отражается окно, а за ним деревья, канал, замерзшее водохранилище, где сидят над лунками рыбаки, катаются лыжники и еще какие-то ребята типа лыже-планеристов. А также бредут пешеходы и иногда ездит народ на мотосанях. В свою очередь лыжники делятся на тех, кто лихо носится на фирменных лыжах, и тех, кто еле плетется, у рыбаков своя градация, у планеристов и мотосаночников своя. Все эти люди очень ревниво друг к другу относятся и меж собой не общаются. Хотя у лыжников, а особенно у лыжниц, иногда встречаются улыбки. Так что в широком смысле слова вижу сколок с нашего разобщенного, но небезнадежного мира.
— Про что будет ваша следующая книга?
— Про любовь.
— Как вы думаете, кто лучший писатель вашего поколения и почему? (Необязательно конкретную фамилию)
— Лучший писатель моего поколения еще неизвестен и это место пока вакантно. Я уверен, что есть среди нас человек, который все эти годы что-то писал и никому не показывал, но жил так глубоко, мучительно и полно, что однажды предъявленная им книга скажет о нашей странной жизни то, что не сказал еще никто.
— На какую историю можно поймать любого читателя?
— Лучшей книгой прошлого года стало сочинение Павла Басинского «Лев Толстой. Бегство из рая». Я Басинского неплохо знаю и очень за него рад, но помимо литературы нас объединяет любовь к рыбной ловле. Как-то раз я похвастался Павлу, что поймал у себя на речке трех лещей. «Сколько, сколько? — засмеялся он. — У меня шестьдесят вялятся». И стал поучать, как правильно ловить нынешнюю избалованную рыбу донными удочками. «Приготовь смесь из манки, пшена и геркулеса в пропорции три к двум к одному, добавь туда подсолнечного масла, валерьяны и анисовых капель, положи на трое суток в заморозку, разморозь и доведи до такой консистенции, чтоб мякиш слегка продавливался, и, помолившись, извинившись, с любовью иди рано утром, не спи!» Вот примерно так же написана книга, на которую поймались и банкиры, и профессора, и домохозяйки. Дело не в истории, а в том, кто и как ее рассказывает.
— В русской литературе правда есть что-то особенное — или все это отговорки людей, которые не интересны никому, кроме своих соотечественников?
— Я не верю в эту байку, что русские сегодня никому, кроме самих себя, не интересны, что мы стали глубокой культурной провинцией и прочая. Разумеется, признание на Западе вещь нелишняя, но не стоит на ней зацикливаться. А особенное есть в любой литературе. В нашей, я думаю — это повышенная раздражительность. Как говорил следователь Порфирий Петрович Раскольникову: «Раздражительный вы уж очень, Родион Романович, от природы-с». Но с этой раздражительностью связано и обостренное внимание к добру и злу, к совести, жажда свободы, мятежность, нетерпение…