Новинки нон-фикшна Москва глазами Беньямина, путешествие в Лицзян, школа репортера и другие книги
Раз в две недели «Афиша» рассказывает о новинках нон-фикшна, вышедших за отчетный период.
Вальтер Беньямин «Московский дневник»
«Московский дневник» Вальтера Беньямина на русском языке впервые вышел в конце 90-х, с послесловием философа Михаила Рыклина, отсутствующим в этом переиздании. В остальном — без изменений. Тот же перевод, то же предисловие Шолема и то же ощущение утраченных иллюзий — как беньяминовских, так и московских. Буквально через два года после его московской поездки случился «великий перелом»: не только в политической жизни Советского Союза, в результате которого были зачищены почти все москвичи, с которыми философ пытался завязать отношения, но и в личной жизни самого Беньямина. В 1930-м он прекратит отношения с Асей Лацис, с женщиной, ради которой он по большому счету и приехал в Москву на исходе 1926 года. Кажется, начало этого разрыва произошло именно в Москве, в тяжелой и накаленной атмосфере ожидания и отказов. Ася больна и холодна, и в таком же состоянии пребывает весь город, будто в предчувствии перемен, которые ожидали всю Европу. Беньямин так и не наладит отношения с Лацис, не вступит в коммунистическую партию и не станет сотрудничать с советскими газетами — дорога нереализованных планов и несбывшихся надежд. Спустя два года после поездки в Москву он посвятит Асе Лацис свою «Улицу с односторонним движением», зная, что по той улице, которую прорубила в его сердце эта женщина, никогда не получится вернуться к исходной точке.
Джеймс Миллер «Страсти Мишеля Фуко»
Среди работ Мишеля Фуко есть всего одна книга, посвященная исследованию творчества другого писателя. Это книга о французском сюрреалисте-изобретателе Реймоне Русселе, которая, впрочем, как и многие тексты самого Русселя, не переведена на русский. В этом тексте Фуко пользуется почти что фицджеральдовским приемом поворачивать время вспять и менять местами начало и конец. Фуко начинает с конца — с самоубийства Русселя, выявляя в моменте смерти путь к пониманию творчества писателя (смерть, по Фуко, способна придать «черной» жизни «ясный свет»). Вот и Джеймс Миллер, американский журналист и писатель, приступает к жизнеописанию Мишеля Фуко с подробного рассказа о его смерти, находя в ней множество неясных обстоятельств и чересчур осторожно намекая на намеренное приближение физического конца. Миллер не говорит о самоубийстве — Фуко скончался в больнице Сальпетриер, и после его смерти общественности стало известно, какое конкретно заболевание стало тому причиной. Но именно в связи с этим Миллер пытается подвести читателей к мысли о намеренном заражении СПИДом во время поездки в Сан-Франциско в 1983 году. Заданный в начале таинственный характер повествования в последующих главах рассеивается, и мотив возможного договора со смертью, который заключил Фуко, становится не сюжетом для американизированного детектива о проблемах гомосексуализма и СПИДа, но центральной темой исследования о человеческих — а в случае с Фуко интеллектуальных — страстях, родившихся на стыке желаний протеста, свободы и удовольствия, которые у некоторых людей могут быть достижимы лишь ценой сильной боли.
Паоло Вирно «Грамматика множества. К анализу форм современной жизни»
Очередная книга совместного проекта издательства Ad Marginem и «Гаража» — первая русскоязычная публикация программной работы итальянского философа Паоло Вирно. Имя Вирно, отсидевшего в свое время в тюрьме три года якобы за связь с итальянскими «Красными бригадами», уже почти 20 лет вместе со своими коллегами по итальянской школе неомарксизма не исчезает из ссылок статей в толстых журналах. Но на русском языке познакомиться с интеллектуальным мейнстримом нулевых можно было разве что в «Художественном журнале». Именно культурная индустрия и стала матрицей для современных трудовых отношений, поэтому неслучайно новые освободительные идеи распространяются — в основном — через деятелей искусства. Второй источник — знаменитый бестселлер коллег Вирно по революционному движению Антонио Негри и Майкла Хардта «Империя», которые ввели в обсуждение такие термины, как «нематериальный труд», «исход», «сингулярии» и собственно «множества» или «мультитюд». Множества — то, что приходит на замену более привычным и построенным на четкой идентичности понятиям «народ», «классы», «массы», и то, что должно ответить на вопрос, кто же сегодня является субъектом революционного движения. Книга Паоло Вирно полностью посвящена анализу нового термина сквозь призму философии от Аристотеля до Фуко и современному опыту трудовых отношений. Далеким же от современного марксистского дискурса читателям текст Вирно, вполне вероятно, поможет разобраться с тем, чем все-таки занимаются нематериальные труженики, и продемонстрирует, каким образом можно бороться за свое освобождение в условиях, когда вроде бы свободное творчество становится потенциальным источником отчуждения и эксплуатации.
Дмитрий Соколов-Митрич «Реальный репортер. Почему нас этому не учат на журфаке?!»
Заместитель главного редактора журнала «Русский репортер» Соколов-Митрич, как сообщает издательство, выпустившее книгу с его репортажами, регулярно отвлекается от «тяжкого офисного труда ради очередной интересной темы». Интересные темы в данном случае — это те события, которые создают современный исторический процесс (России, в частности): от гибели подводной лодки «Курск» до строительства объектов сочинской Олимпиады. Каждый репортаж сопровождается небольшим мастер-классом с самыми разными советами: например, «писать репортажи нужно по утрам», или «в хорошем репортаже иллюстрации должны занимать не менее трети площади» и т.д. В принципе, примерно то же самое, что обычно рассказывают на всяких творческих семинарах на журфаке МГУ. Но большинство выпускников журфака после учебы предпочитают жаловаться на то, что их ничему не научили, и что с таким образованием можно стать кем угодно, только не журналистом. Соколов-Митрич тоже не преминул упомянуть о некоторой несостоятельности журналистского образования, но как бы то ни было, своим примером вполне доказал, что и после журфака можно стать блестящим журналистом.
Петр Гуляр «Забытое королевство»
Современная географическая карта лишена белых пятен, в середине прошлого века дела обстояли не менее прогрессивно. Правда, в то время еще были места, куда редко ступала европейская или русская нога. Эмигрировавший из России во время революции писатель и путешественник Петр Гуляр — представитель последнего поколения belle epoque в ее отечественном варианте, с домашними салонами в Москве и Париже, с семьей, словно со страниц набоковского «Дара», с трагической утратой родной и сказочной земли, на которой прошло детство. Отсюда бессознательное стремление эту сказку вернуть, найти такое пространство, которое меньше всего походило бы на тот новый и в большинстве случаев враждебный мир, в котором оказались многие русские эмигранты. Гуляр нашел такое место на границе Китая и Тибета, в королевстве Лицзян, куда в первой половине ХХ века не то что европейцы — сами китайцы довольно редко добирались. «Забытое королевство» Гуляра — это классический тревелог, написанный в 1950-е годы после его почти десятилетней службы во владениях чистого и абсолютного духа, который, можно сказать, вселился в автора и превратил его книгу в экзотическое подобие исповедальных романов эпохи Просвещения.
Книги предоставлены магазином «Циолковский».