«Русская идентичность совершенно не обязана быть проевропейской»
Авторы проекта «Золотой век русского авангарда» в Манеже Питер Гринуэй и его жена Саския Боддеке рассказали «Воздуху» о возрождении интереса к русскому искусству, о 3D, Олимпийских играх и о том, почему они режиссеры, а не кураторы.
- Вы вдохновлялись какими-то книгами или ориентировались на другие выставки в работе над инсталляцией «Золотой век русского авангарда» для московского Манежа? Откуда вам вообще пришла в голову эта идея?
- Саския Боддеке: Эту идею предложила нам российская сторона. Когда мы только начали переговоры насчет этой выставки, устроители Года Великобритании в России, которые заказали нам работу, снабдили нас всей необходимой информацией, и мы привезли с собой целый чемодан книг. Мы поговорили с несколькими людьми, но в целом нашей целью было охватить весь период авангарда и найти в источниках тех художников, которых никто еще не видел.
- Расскажите поподробнее о том, как воспринимать вашу выставку.
- Саския Боддеке: Инсталляция — это комбинация 18 экранов. Мы вместе написали сценарий и либретто, отобрали русских актеров и три дня снимали в амстердамской студии. Мы хотели показать, как богат был этот период истории, как много художников работало в то время. Мы, разумеется, отдаем себе отчет, что было много разнообразных движений и направлений, много мнений — это было невероятно энергичное время. Надеюсь, нам удалось передать это чувство. Равно как и другое важное чувство — потерю свободы. Это то, что пережили художники авангарда во времена сталинского террора.
- А вы видели открытие Олимпиады, где русский авангард был использован как дружелюбный внешний образ России? Вам кажется, что авангард подходит для этой цели?
- Питер Гринуэй: Вы спрашиваете о том, что, на ваш взгляд, в новинку в России. Я хочу напомнить, что мы живем в информационном мире, новом мире. Одним нажатием кнопки мы можем моментально получить огромное количество информации по любому предмету. Музеи и коллекционеры должны как-то реагировать на изменение климата. Думаю, нам из Амстердама не стоит учить вас там, в России, как вам искать свою идентичность, которая совершенно не обязана быть проевропейской. Русская культура с Петра Великого до Екатерины Великой, а потом и под влиянием Карла Маркса была очень и очень европейской. Быть может, Олимпийские игры как мировой феномен решили отразить эту особенность. Но сейчас в мире проходит 20 или 30 выставок, посвященных русскому искусству. В мире вообще сейчас большой cпрос на знания, особенно среди молодых людей. Думаю, все, чего мы хотим, — это быть частью этого феномена.
На выставке «Золотой век русского авангарда» произведения художников демонстрируются на 18 экранах — но для мультимедийных выставок это не предел
- Как вы думаете, какова будет реакция зрителей на эту выставку?
- Саския Боддеке: С одной стороны, люди, которые не любят напрягаться, получат восхитительный опыт — возможно, благодаря этой инсталляции они впервые поймут, что именно хотел сказать тот или иной художник-авангардист. С другой стороны, ценители интеллектуальных развлечений тоже найдут для себя на этой выставке много интересного. Мы не ставили себе целью сделать что-то сложное для восприятия. Мы хотели показать борьбу внутри искусства и само это время. Проще говоря, мы хотели показать торжество художественной мысли и наше ею восхищение.
- Питер Гринуэй: У меня образование художника-пейзажиста, и мне доставляет удовольствие создавать приятные глазу образы. Я счастлив, когда мне удается передать свои ощущения в образах и в физическом измерении: на холсте, на сцене или в зале. Я очень люблю физический мир. Что до новшеств, то я считаю, что если вы обновляете свой продукт более чем на 20%, вы теряете 80% аудитории. Джон Кейдж предполагал, что идеи могут дойти до публики за 15 лет, но я думаю, что он был неоправданно оптимистичен. Сегодня в мире люди воспринимают как норму живопись импрессионизма, который, как мы помним, был изобретен около 1859 года. Значит, новым идеям необходимо долгое время, чтобы дойти до обычного зрителя. Если говорить о новых технологиях, то мне кажется, что, например, у 3D — применимо к кинофильмам — нет никакого будущего, 3D ничего не добавляет ни грамматике, ни словарю, ни синтаксису кинематографа. Это приманка, чтобы выманить людей от компьютера, но одновременно это тупик развития.
- Как вам кажется, роли куратора и режиссера сильно похожи между собой?
- Саския Боддеке: Куратор — это человек, который мыслит далекими перспективами, управляет художественными направлениями и помогает художнику сделать инсталляцию. Мы же заняты чем-то совершенно иным — мы думаем о конкретном проекте, о пространстве, в котором он будет показан.
- Питер Гринуэй: На нашем счету около 30 выставок с начала 90-х — это часть нашего бизнеса. Так что эта выставка — совсем не чрезвычайная ситуация.
- Чем вас лично вдохновляет русский авангард?
- Саския Боддеке: Нас вдохновляет само время, когда пали все границы — и художники получили небывалую возможность экспериментировать. Это был настоящий взрыв творческой мысли. Например, Маяковский ведь не только писал стихи, он снимал фильмы.
- Питер Гринуэй: Когда мы говорим об авангарде и русской революции, важно понимать, что это все происходило не только в России, но по всей Европе. Ощущение окончания одного века и начала другого. XX век не начался в 1900 году, он начался вместе с Первой мировой войной. И невероятный футуристический дискурс в России начала XX века тоже не был ограничен русским языком. И Малевич, и Кандинский путешествовали по Европе, а потом оседали в каком-то захолустье типа тогдашних украинских деревень. Авангард был большим общеевропейским движением, в котором Россия должна была принять участие.
Интервью
Фотография