«Американский снайпер»: война реднеков и дельфинов

Я специально не стал пока смотреть фильм Иствуда — боюсь, он мне понравится. Впрочем, книжка мне тоже понравилась. Исповедь простого, консервативного парня: как он вырос в деревне, шалил, уважал отца и мать, потом записался во флот и поехал по контракту на войну. Интереса добавляет то, что он был не простым солдатом, а «морским котиком», то есть принадлежал к одной из трех суперэлитных групп внутри Вооруженных сил США. Этих «котиков» меньше трех тысяч на всю страну — и у них свое, особое боевое братство, регалии, ритуалы; еще они могут проплыть на боку сто километров. Крис Кайл, впрочем, плавать не любил и предпочел стать взводным снайпером — на этом поприще он очень преуспел и убил несколько сотен иракцев в Ираке. Вся книга состоит из череды незамысловатых историй и военных бравад, в которых протагонист успел поучаствовать, воспоминания перемежаются краткими философскими и политическими рассуждениями. Присутствует также лирическая линия, от первого лица рассказанная супругой Кайла, — это не очень интересно.

Разумеется, таких текстов полно и у нас, и за рубежом. Если вы в детстве читали журнал «Братишка» или же ваш папа выписывает «Офицеры», то испытаете чувство ностальгии. С содержанием отступлений о смысле жизни, которые так покоробили американскую общественность, вы тоже наверняка знакомы. Действительно, эта книга четко делит население Земли на две части: тех, кто уже слышать не может эту шарманку, и тех, кто по каким-то причинам ее сейчас услышал в первый раз. «Лучше разбомбить этот город вместе со всеми дикарями», — бубнят на кухне служивые, которые в XXI веке вовсе не собираются умирать сами.

Это маркетинговая, раскрученная история с одиозным спикером в центре: вплоть до своей нелепой смерти на стрельбище Крис Кайл успел много раз побывать гостем на телевидении и дать массу неполиткорректных интервью. Клинт Иствуд и другие предлагают нам в первую очередь поговорить о герое, о пути современного воина. Я согласен, давайте — и тут, кажется, текст может дать больше интересных зацепок, чем фильм.

Крис родом из глуши, все детство на ферме — о его родителях мы узнаем только то, что они были селянами строгих правил. Кем он должен был стать после школы? Конечно, при первой возможности он записывается в армию — вместе с братом и еще доброй половиной родственников. Учебка, курс молодого бойца, тренировки. Перед заключительным испытанием на выносливость всей казарме показывают «Падение «Черного ястреба», «Мы были солдатами» и «Храброе сердце» нон-стопом — интересная деталь. Через несколько месяцев их отправляют в Ирак, там Крис участвует в зачистке Фаллуджи, у него фиксируются первые успешные «ликвидации», а потом после одной из особо жестких перестрелок он пережил эпифанию. Они все лежали без сил на полу, один из морпехов поднял над зданием американский флаг, кто-то пел слова гимна — Крис пишет, что испытал настоящее религиозное чувство. Понятное дело, что после таких моментов простое сердце уже не может знать покоя: по возвращении в Америку он злится на благополучных обывателей, дерется на парковке, третирует верную жену и сразу заключает контракт на новую командировку. Короткая разлука — и вот он уже снова несется по дюнам в броневике под Slipknot и Papa Roach. Удовлетворенный собой мужчина.

Кто такой солдат на современной войне? Я думаю, в фильме было бы невозможно передать эту странную путаницу, которая творится в его мозгу, а по тексту книги она видна сразу же. Крис все время говорит о себе, как о профессионале, слепом орудии в руках командования. При этом от других — от читателей и от своих близких — он требует отношения к себе как к национальному герою, защитнику Родины. Противоречие сразу бросается в глаза, тем более обе позиции зачастую встречаются на одной странице.

Это этический диссонанс, который можно анализировать с множества позиций, и вот одна из интересных: само время национальных войн, кажется, подходит к концу. Оно длилось недолго, всего пару веков — до и, скорее всего, после война была и останется работой узкой касты профессионалов, чьи моральные ориентиры вообще никак не зависят от фактора национальности. Уже сейчас Кайл ассоциирует себя — на практике в первую очередь — именно со своей группой, Navy SEAL (ну или в общем с элитными частями вооруженных сил), ему плевать не только на иракцев, но и по большому счету на американцев. Можно приблизить фокусное расстояние еще на один шаг: в первую очередь он не американец, а южанин, реднек. Он с гордостью использует это слово, большая часть его армейских друзей из тех же краев. Я думаю, ему было бы приятнее, если бы над иракскими руинами подняли не звездно-полосатый, а совсем другой флаг, неожиданную версию которого сейчас используют совсем в другом регионе.

Вы найдете этот диссонанс хоть в «Братишке», хоть в «Алхан-Юрте» Бабченко, хоть в любой из сотен книг, посвященных бойцам спецподразделений во всем мире, даже несмотря на то что половина из них написана мифоманами. Нас продолжает тянуть к таким свидетельствам, и мне хочется верить, что у этого есть не только гормональные причины. Люди ищут ключи, знаки будущего — а маргинализированный суперсолдат уже стоит в нем одной ногой. Он неказист, его цели и мотивации неясны, но, возможно, для нас даже лучше, что главный герой грядущих войн будет именно таким, потерявшимся человеком.

Один из самых сильных моментов «Американского снайпера»: когда однажды утром Крис просыпается у себя дома, домашняя сигнализация оповещает его о том, что в доме кто-то есть. Как и полагается, у него по всему дому разбросаны датчики движения. Он, полуголый, с пистолетом, следует из комнаты в комнату, но каждый раз злоумышленник успевает ускользнуть в последний момент. В конце концов до Криса доходит, что сигнализация водит его по дому кругами, а «посторонний» — это он сам. Сильнее этого момента, пожалуй, может быть только эпизод, когда его на маневрах избила стая дрессированных дельфинов.