«Холмс с его беспощадным логическим умом был бы сегодня веганом»

• Кирилл Кобрин живет в Лондоне и редактирует журнал «Неприкосновенный запас»Фотография: www.edinburghworldwritersconference.orgПочему Холмс стал так популярен в позднем СССР?

• Тому множество причин. Прежде всего, истории о Холмсе были в весьма коротком списке официально разрешенных иностранных детективов. Не забывайте, это было такое время: собираешь макулатуру, приносишь 20 кг в известный в округе фургончик, сдаешь, получаешь талон, после чего родители покупают Дюма, или Конан Дойла, или Жюля Верна, или что-то такое про фантастику и космические полеты. Соперников у Холмса было немного — я имею в виду детективный жанр. Мегрэ, Пуаро — но я не помню, чтобы Агату Кристи продавали по макулатурным талонам. Для кремлевских старцев тетушка Агата была слишком молода, современна и — тем самым — довольно опасна, как, впрочем, вообще все, что случилось после рокового 1917 года. Так что от греха подальше. Мегрэ же… Он крутой, конечно. Но он полицейский. Мент, что симпатий не прибавляло (это сейчас в России помешательство на служителях порядка). Плюс там как бы настоящая жизнь, вполне узнаваемая, хоть и Париж. Да, и еще у Сименона вязкая тоска и никакого изящества, сплошные какие-то мещане. А Холмс с этой точки зрения гораздо сложнее. 

• Но почему для советских людей ближе оказался именно викторианец Холмс?

• Он викторианец, поздний викторианец, но большинство историй о нем Конан Дойл сочинил ретроспективно, уже из Эдвардианской (первое десятилетие XX века. — Прим.ред.) эпохи, а некоторые и вовсе во время и после Великой (Первой мировой. — Прим. ред.) войны. То есть легкий налет ностальгии и эдакое милое любование прошедшим временем там с самого начала заложено. Плюс это мир до того самого 1917 года — а он, несмотря на все распоряжения и установки советского начальства, обладал огромной притягательной силой для позднесоветского человека, особенно интеллигента. То, что было до революции, особенно в какой-нибудь Англии, которая отчего-то слыла страшно уютной (нет более далекого от истины представления), воспринималось — чисто инстинктивно, неотрефлексированно — как норма, которая во все последующие десятилетия нарушалась самым зверским образом. Психологически очень важно, что эта норма была довольно далека от позднесоветского человека — и в смысле времени, и в смысле культуры. Но при этом она не была совсем чужой. Одежда, девайсы, средства передвижения, мещанские мотивы, которые чаще всего стояли за преступлениями, — все это, пусть и в чуть модернизированном виде, окружало советского читателя холмсианы и даже двигало им.
  
  Я лет десять назад сочинил эссе, где ввел понятие «позднесоветского викторианства». То есть, мне кажется, в каком-то смысле — хотя я и ненавижу исторические аналогии — брежневское время в чем-то сопоставимо с правлением королевы Виктории. Это время устоявшихся социальных связей, время относительного роста благосостояния, время цементного ханжества — прежде всего относительно секса — при реальной распущенности нравов, повальном пьянстве и прочем. Плюс время колониальных войн, откуда возвращаются нестарые ветераны — получать мизерное пособие, устраивать жизнь заново и так далее. В общем, как доктор Ватсон, вернувшийся с простреленной рукой (в некоторых рассказах Конан Дойл забылся и перепутал руку с ногой) из Афганистана.

• То есть причины культового статуса Холмса в России в основном социальные — или культурно-антропологические?

• Что касается популярности в России, то это на 99 процентов, как мне кажется, следствие популярности известного сериала с Ливановым и — среди моего поколения — рецепции этого сериала посредством митьковской мифологии, шинкаревских словечек и прочего. Скажу честно, я этот сериал не смотрел до начала 1990-х: в нашей компании считалось, что ящик — это полный отстой, но нам в Горький привозили немало всякого самиздата. И вот в сочинениях Шинкарева я и встретил все эти «Элементарно, Ватсон!», правда, с прибавлением «Дурилка ты картонная!» (советскую мерзость про Жеглова и Шарапова я тогда тоже не видел и не понимал, откуда эта фраза). Притом что истории про Холмса я начал читать в третьем классе — по-русски, а в пятом — на английском (у меня была удивительная учительница, у которой я брал частные уроки).
  
  Для постсоветского человека популярность Холмса замешана на задушевной ностальгии по уютно-гнилому брежневизму, который гениально умел развлекать своих подданных. Так гениально, что уже новые поколения подданных уже другого режима все тешат себя Кобзонами. Так вот, для них Холмс, во-первых, телевизионный, во-вторых, стоящий в ряду всяческих позднесоветских радостей. К тому же — в этом варианте — викторианский мир, даже преступный, совсем не страшен. В то время как в рассказах и повестях Конан Дойла нарисован чудовищно жестокий, холодный, страшный мир. Если люди жили 130 лет назад, это не значит, что они меньше страдали.

• Если говорить о современности — создается впечатление, что какие-то черты Викторианской эпохи бьют прямо в цель сейчас. На Vox недавно был материал о людях, которые буквально воссоздали в своей жизни то время. Что именно вернулось, на ваш взгляд?

• В каком-то смысле мы живем еще в том мире, в мире классического модерна, или, как иногда говорят российские историки и социологи, модерности. Транспортная структура городов, само городское устройство, образ жизни, многие виды развлечений и так далее и так далее — все это вокруг нас, внутри нас. Да, у нас другие, но телефоны. Да, у нас другое, но метро. Поезда. Газеты. Фастфуд. Плюс классовые противоречия — в несколько ином виде — те же. И пропасть между богатыми и бедными. И бесконечная суматоха на Ближнем и Среднем Востоке, вызванная, конечно же, приходом туда Запада. И, увы, риторика Realpolitik. Ну и кислый пенный квас русского национализма. Даже одно из самых отвратительных проявлений нашего времени — ксенофобия, национализм и прочее — это все изобретение XIX века. Так что во многом мы еще там.
  
  С другой стороны, в отличие от Викторианской эпохи, человечество может многократно уничтожить и себя, и всю планету Земля. С моей точки зрения, сомнительное достижение. Столь же сомнительными для меня являются и такие исторически новые штуки, как поп-музыка, телевизор, тоталитаризм и мужские шорты летом. В этом смысле я испытываю некоторую ностальгию по викторианству. Но меня вот что останавливает — вонь. Тогда люди гораздо реже мылись, да и вообще с гигиеной было не совсем хорошо. 

• А в чем причина того, что Холмс стал снова так популярен сейчас?

• Он не был «менее популярным» и, думаю, не стал «более популярным» после появления новейших сериалов BBC. Просто у нас короткая культурная память. Ведь еще лет 25 назад, в эпоху расцвета этого жанра на острове (вспомним «Дживса и Вустера», «Черную гадюку», первые серии «Пуаро» и многое другое) был прекрасный британский сериал с Джереми Бреттом в главной роли. Нынешнее время в этом смысле не является чем-то исключительным, разве что создатели новых сериалов сослужили себе же дурную службу, снабдив нового Холмса наиновейшими девайсами и перенеся действие в современность. Ничто так быстро не протухает, как модные штучки. Вот и нынешний Холмс бегает по Лондону со смартфоном «Блэкберри» в руках. В 2011 году «Блэкберри» был самым распространенным устройством, я помню, как компанию-производителя обвиняли в том, что ее смартфоны стали эффективнейшим подспорьем для погромщиков и хулиганов во время волнений в Лондоне в 2011 году. Все так. Прошло четыре года. И где теперь эти «Блэкберри»? Старый Холмс Джереми Бретта с тростью в руках выглядит сейчас современнее, чем недавний Холмс, оснащенный катастрофически постаревшей техникой. Это хороший урок. 

• Мне кажется, что как сериальный супергерой Холмс сейчас может быть актуальнее, чем яппи Бонд. Этот может теперь привлечь только тех, кто ностальгирует по эпохе, бывшей до рецессии 90-х. Супергерой XXI века, прогрессивная медиаикона, должен быть похож на Холмса — ему только не хватает статуса вегетарианца.

• Тут я должен признаться в одной вещи. Я не смотрю сериалы, я вообще не смотрю новое кино уже 15 лет. Честно. Я недавно посчитал, что за эти годы видел не более десяти фильмов — из них примерно половина про Бонда, это я стараюсь не пропускать. Второе признание: я сам не только вегетарианец, я веган. И думаю, что Холмс с его беспощадным логическим умом был бы сегодня веганом. И это не какой-то там «гуманизм», просто та самая «опрятность» Холмса, отмеченная его другом.
  

• Холмс не читает беллетристики. Правильно делает. Холмс читает научные книжки и нон-фикшн. Холмс — настоящий меломан. Наконец — и в моей книге есть несколько скромных умозаключений по этому поводу — Холмс время от времени штудирует философские книги. Чуть не забыл — дома у них с Ватсоном всегда есть и хороший бренди, и недурной виски. Ну скажите мне, что еще нужно для жизни?
  
  Остается один вопрос: как бы Холмс справился с запретом на курение? Но тут моего слабого воображения не хватает.

• На мой взгляд, сейчас в Холмсе очень привлекательно то, что он не является представителем среднего класса. Он живет на съемной квартире, окружил себя безделицами, предметами хобби, у него нет жены или даже постоянной любовницы. Википедический эрудит в странных областях знания, немного нарцисс, даже владеет единоборствами, как сейчас принято. Он очень современный эскапист, вам не кажется?

• Первая публикация «Этюда в багровых тонах»
  
  Нет, как раз он и есть средний класс. Живет в съемной квартире, как почти все сейчас в Лондоне, индивидуальный предприниматель и все такое. Частная лавочка сыска. Консультации и услуги. С социальной точки зрения Холмс — типичный буржуа. Но вот дальше самое интересное. Смотрите: есть такое представление идиотское, романтическое, что обыватель — это скучно, буржуа — это аптекарь Омэ, филистеры ложатся спать в ночных колпаках. А вот аристократия — это весело и интересно. Или богема. Или даже пролетариат. Все что угодно, только не класс, который и создал в позапрошлом столетии нашу жизнь, все изобрел, все придумал, все построил — пусть и руками рабочих. Эту чушь сочинили романтики, которые в основном вообще не сильны головой (есть, конечно, выдающиеся исключения), а потом подхватили поздние романтики и всяческие декаденты. Но дело в том, что они сами — от Гюго до Флобера, от де Куинси до Оскара Уайльда — тоже буржуа по происхождению. Буржуа отрицает буржуа — вот захватывающая культурная игра, которую мы наблюдаем в XIX веке и продолжаем отчасти наблюдать сегодня.
  
  Конан Дойл же, человек несокрушимого ума, здравого смысла и чувства справедливости, решил воздать должное среднему классу. И его герои — разновидности буржуа. Буржуа-эстет и буржуа — отставной военный хирург. Это просто гениально. Я бы порекомендовал перечитать рассказ «Скандал в Богемии» — какими чудовищными пошляками выглядят там все эти аристократы, певички и прочие на фоне несокрушимого мужества и здравого смысла среднего класса! Один Ватсон чего стоит, который готов ради дружбы с Холмсом нарушить закон. Не забывайте, что нет в мире человека, более чтящего закон, чем Ватсон.
  
  

• Очень важный вопрос — занимался ли Холмс сексом вообще?
  

• Об этом написаны десятки книг, и ничего нового я сказать здесь не могу. Разве что вот это: мастерство Конан Дойла-писателя, в частности, проявляется в том, что он смог создать мир, в котором живет совершенно асексуальный герой, — и читателю не приходят в голову глупые вопросы о его любовной жизни. Убедительность художественного образа — так это, кажется, называли литературоведы старой школы? Я даже могу себе представить Эркюля Пуаро, посещающего раз в месяц благопристойный бордель. Но Холмс … нет. Просто Конан Дойл как писатель гораздо выше Агаты Кристи. Он смог, она нет.

• • Каковы политические воззрения Холмса — он либерал, консерватор, социалист?
  • Интересный вопрос. Я отчасти занимаюсь им в своей книге. У Холмса психологические черты и предубеждения часто идут вразрез с его убеждениями как таковыми, в том числе и политическими. Скажем, он мизогинист, но в то же время убежденный сторонник равноправия. Правящий класс он знал слишком хорошо, чтобы чувствовать симпатию к тори. Думаю, его партия того времени — либералы, ведь он из этой среды: средний класс, предприниматели и все такое. Заметим также, что в Холмсе нет никакого высокомерия в отношении других рас и народов. Это удивительно — на фоне вполне обычного добродушного ксенофоба Ватсона.

• Как бы выглядел Холмс сейчас? И Ватсон?
• Где именно выглядел, вот опять-таки вопрос. В постсоветской России Холмс морально бы не выжил, несмотря на весь свой прагматизм и даже иногда гибкость (вспомним, как он несколько раз прикрывал грязные делишки герцогов и министров, особенно министерских жен). Да и вообще его бы убили какие-нибудь бывшие полковники ФСБ. Более того, Холмс — принципиальный одиночка, и постсоветская практика регулярных коллективных помешательств вряд ли благотворно сказалась бы на его способностях. Думаю, он попросту бы уехал. 

• Ну и еще одно соображение. Ватсон пишет в одном из рассказов, что, несмотря на нелюбовь к бытовому порядку, Холмс был «опрятен как кошка». Его гигиена распространялась не только на чистоту тела и опрятность одежды, он был этически брезглив — хотя и великодушен. Так что одна у него была бы дорога — прочь. Ватсон же — вполне тутошний. Добродушный отставной военный, бесхитростный патриот, человек крепких, несколько задубевших моральных принципов. Храбрец. Семьянин. Обыватель. Такие есть; это даже своего рода постсоветский тип, увы, немногочисленный. 
  
  Что касается Британии, то Холмс сегодня в Лондоне добывал бы себе пропитание в качестве частного финансового консультанта. Или стал бы специалистом в редкой области знания, например в хеттском языке или средневековой дипломатике. Холмс понял бы современную британскую жизнь, без сомнения. Особенно сейчас, когда у нас (Кобрин живет в Лондоне. — Прим. ред.) правительство розовощеких мальчиков из Итона/Оксбриджа… Особой разницы в политических нравах не заметно.

• А сами вы смогли бы жить в то время или погрузиться в него, как ребята из материала Vox?

• Как в фотосессии в глянцевом журнале? Наверное, только без вайфая плохо — и не погуглить, где сейчас ближайший кеб. Подобные разговоры всегда уморительны… Ах, как я хотел(а) бы жить в пушкинском времени! Ах! Или в Афинах времен расцвета! Или в холмсовском Лондоне! Ну да. Каторжником в Сибири или рекрутом в армии какого-нибудь Паскевича. Рабом или просто чужаком среди высокомерных граждан полиса. Работягой, чья жена помирает от чахотки, а младенца нечем кормить, без социального жилья, без нормальной доступной медицины, без образования, без ничего. Смешно. Но, с другой стороны, интереснее представлять себя конкретно кем-то из героев холмсианы. Не самим сыщиком или его напарником, а другим. Думаю, мне подошла бы жизнь доктора Мортимера. В сущности, неплохо устроился и Тадеуш Шолто: большое наследство, богатая коллекция арта, дом на отшибе. Разве что не люблю Южный Лондон, но это дело вкуса.

Читайте также: неизвестный рассказ о Шерлоке Холмсе: впервые на русском на «Воздухе».