«Junkyard Planet» Адама Минтера: мусор как сокровище

Адам Минтер - сын владельца мусорной свалки из Миннесоты, который начал с изучения китайского рынка переработки и закончил расследованием глобальных процессов мусорооборота.
Фотография: Bloomsbury PressОдин доллар и 65 центов — столько в среднем остается лежать в виде мелких монет по разным труднодоступным местам американского автомобиля, когда хозяин сдает его в утиль. Если сосчитать все машины, от которых отказываются за год в США, наберется 20 миллионов долларов мелочью. Факт, который Чак Паланик с удовольствием записал бы к себе в блокнот, чтобы потом озвучить голосом Тайлера Дердена.

Индустрия переработки металлолома превратила эти забытые пяти- и десятицентовики в отдельную статью дохода. Роботов учат вылавливать отдельные монеты на конвейере, по которому обломки спрессованных и разрезанных на мелкие части машин едут на переплавку. В итоге изуродованная мелочь отправляется мешками в Казначейство США. И это исчезающе малая часть мирового мусорного бизнеса, обороты которого оценивают в 500 миллиардов долларов.

Junkyard Planet: Travels in the Billion-Dollar Trash Trade («Планета свалок: путешествия по многомиллиардной индустрии мусора») Адама Минтера, потомственного мусорщика из Миннесоты с дипломом философа, в списке бестселлеров Amazon.com предсказуемо оказалась на первом месте в категории «Экотуризм» и неожиданно — в категории «Китай». Мусор — не только тест на экологическую сознательность (стекло отдельно, пластик отдельно), но и неожиданный мост между культурами. То, что потребляет Запад, приходится переваривать Востоку: это здесь американский мусор растворяют в одних ядовитых химикатах и сжигают в печах, выбрасывая в воздух другие. США экспортирует в Китай и Таиланд не только списанные самолеты и автомобили, но и тонны и тонны прессованных елочных гирлянд и айфонов с разбитыми экранами. Зачем они нужны? Тонна мобильных телефонов содержит около 300 граммов золота — больше, чем лучшая в мире золотая руда. А в мире дешевого труда предостаточно желающих извлечь эти граммы из тонны.

Разумеется, мусор был и остается говорящей деталью культурного ландшафта. В 1969 году на улицах Нью-Йорка было припарковано 70 тысяч машин, не предназначенных для того, чтобы когда-нибудь завестись. Хозяева просто не знали, куда деть свои вышедшие из строя автомобили. Машины на обочинах сменили штабеля в шесть этажей из машин в очереди на уничтожение — популярное клише в клипах про кризис цивилизации.

Сборочный конвейер Форда страшно нравился авангардистам: это была прозрачная метафора культуры, которая освоила идею тиража и про которую писал Вальтер Беньямин в своем манифесте «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости». Менее известно (но Минтер вовремя напоминает), что позже Форд придумал разборочный конвейер — как раз затем, чтобы превращать ненужные автомобили в полезный металлолом, рассортированный по кучкам. Затея оказалась убыточной, но возродилась с приходом в мир экологической идеологии ресайклинга в 1970-е. То, что философ Деррида примерно тогда же придумал свою деконструкцию, можно считать удачным совпадением.

Словом recycling в разговорном английском называют не всю сложную цепочку превращений мусора, которая заканчивается где-нибудь в Китае, а просто раздельный сбор отходов: бумагу в зеленую корзину, стекло — в синюю. Это, безусловно, пропуск в первый мир. Как велодорожки. Но так ли хорош recycling сам по себе? Психологи возражают: это просто вид индульгенции. Надежда, что с нашим мусором поступят правильно и экологично, заставляет потреблять активней.

Минтер цитирует свежее исследование из Journal of Consumer Research: двум фокус-группам предлагают оценить ножницы, вырезая ими разные фигуры из бумаги. Но перед одной группой ставят обычное мусорное ведро, перед другой — корзину со значком ресайклинга. И те, у кого значок маячит перед глазами, портят в процессе испытания ножниц вдвое больше бумаги. То же самое происходит, если повесить над рулоном бумажных полотенец в университете подробное объяснение, как тщательно использованные полотенца будут перерабатывать.

Из всех ученых больше всех любят мусор археологи. Если как следует изучить одну-единственную кость из древней кучи объедков, получится целый рассказ о том, кому она принадлежала и кто ее обгрыз, а также когда жили и в каких отношениях находились эти двое. Минтер делает следующий шаг: чтобы понять еще живую цивилизацию, стоит как следует покопаться на ее помойках.