Сегодня в мире Лучшие нон-фикшн-книги февраля

Хелен Макдональд «H is for Hawk»

Важная книга прошлого года, которую мы пропустили; выпуск американского издания — хороший повод все же о ней написать. Ее автор, писательница Хелен Макдональд, потеряла своего отца, известного фотожурналиста, внезапно умершего от сердечного удара в 2007 году. С этого начинаются ее мемуары: чтобы оправиться от горя, она, вспомнив свою детскую мечту, покупает за 800 фунтов ястреба-тетеревятника Мейбл и год пытается ее натренировать. Удивительная смесь природоведческого нон-фикшна, самокопаний и биографии английского писателя Теренса Уайта (его автобиографичной повести «Ястреб-тетеревятник» Макдональд обязана своей детской мечтой, да и этой книгой тоже) в прошлом году сразила английских читателей, критиков и членов жюри премии Сэмюеля Джонсона. Книгу наверняка переведут на русский язык.

Мэри Пайлон «The Monopolists»

Ревизионистская книга об истории появления «Монополии» — автор, репортер The New York Times, в ходе своего расследования об истоках игры выясняет, что каноническая версия ее история не совсем верна. Большинство считает, что «Монополия» была придумана пенсильванским безработным Чарлзом Дэрроу, который с энной попытки продал свою идею игровой корпорации Parker Brothers. Пайлон копнула глубже и в своей книге рассказывает о настоящем прототипе «Монополии» — игре The Landlord’s Game, которую в 1904-м придумала и воплотила протофеминистка Элизабет Мэги для того, чтобы доходчиво объяснить людям, почему капитализм — это зло. Ее версия не пользовалась большим успехом, но распространилась по стране, в том числе и оказалась в коммуне квакеров в штате Нью-Джерси. Дэрроу, друживший с одним из членов коммуны и поиграв с ним в The Landlord’s Game, попросту украл идею Мэги. Судя по всему, в ходе работы над книгой Пайлон сама неплохо овладела «Монополией» — по крайней мере у редактора The New Yorker она выиграла.

Осне Сейерстад «One of Us»

Возможно, самая известная норвежская журналистка, автор нескольких репортерских книг о горячих точках (в России ее могут знать по работе в Грозном), впервые написала о родной стране, и поводом для этого стало самое кровавое событие в ее новейшей истории. В «Один из нас» Сейерстад сталкивает биографии Брейвика и его жертв, бывших на острове Утойя. Ей удалось взять интервью у родителей террориста, его родственников, друзей и вступить в переписку с самим Брейвиком — чтобы понять, что его сформировало. Две стороны трагедии, по словам самого автора, превращают ее работу в книгу о Норвегии: «Я всю жизнь работала в горячих точках — и возвращалась домой как в безмятежный рай. Мне хотелось понять, как в таком тихом и безмятежном месте произошла такая трагедия». В самой Норвегии, где вышло уже несколько книг о Брейвике и событиях на Утойе, «Одного из нас» однозначно признали лучшей.

Ким Гордон «A Girl in a Band»

Долгожданная автобиография экс-басистки Sonic Youth. Дико увлекательные и бодрые мемуары — Ким Гордон писала их без сопровождения литературных негров, — наполненные рассказами из жизни нью-йоркской сцены 1980-х годов; в Нью-Йорк ее, оказывается, привела страховка $10 000, которую выплатили Гордон за автокатастрофу. Гордон за 40 лет на сцене познакомилась с бесчисленным количеством известных людей — Генри Роллинс, Спайк Джонз, Жан-Мишель Баскиа, Кеану Ривз, Марк Джейкобс и проч., — и про каждого из них ей есть что рассказать. На реюнион фанаты Sonic Youth могут не рассчитывать: в самой увлекательной главе книги басистка, рассказывая о причинах развода с Терстоном Муром, не оставляет ему никаких шансов.

Джон Ронсон «So You’ve Been Publicly Shamed»

Ироничное исследование того, как интернет стал площадкой для массового порицания людей, сказавших что-то неполиткорректное, допустивших грамматическую или фактическую ошибку, ретвитнувших чье-то неосторожное мнение. Ронсон нашел десяток людей по всему миру, которые из-за этого феномена потеряли работу, сломали себе карьеру и лишились сна. Автор задается вопросами: как социальные сети стали такой ожесточенной площадкой? Почему ошибившимся не дают права на ошибку? Как скоро страх написать что-то не то в своем твиттере станет новым журналистским (и не только) неврозом? Читая жуткие, неоднозначные истории людей, про которых рассказывает Ронсон, каждый задается одним и тем же вопросом: а мог бы на его месте оказаться я? Впрочем, в России все это в данный момент не работает.