«Яндекс» можно разрушить, но нельзя отобрать»
Вышла «Яндекс.Книга» — авторизованная история успеха главной в стране IT-компании. «Воздух» поговорил с ее автором, журналистом Дмитрием Соколовым-Митричем об актуальной документалистике, победах яндексовского идеализма и спасении в математике.
- Вы не могли бы сразу прояснить этот темный момент с фильмом «Стартап». Говорят, его сначала хотели снимать по вашей книге про «Яндекс», но что-то пошло не так.
- Пожалуй, это единственный вопрос, на который мне бы не хотелось отвечать подробно: не хочу ранить никого из моих знакомых, кто был причастен ко всей этой истории. Могу лишь сказать, что фильм «Стартап» снимался не по «Яндекс.Книге», я даже ни разу не присутствовал на съемочной площадке. Это были два совершенно разных проекта. Книга строго документальная, а фильм, насколько мне известно, сплетен по мотивам разных историй успеха в российском IT.
Трейлер фильма «Стартап»
- Хорошо, давайте говорить о книге. Почему вы вообще взялись за IT-тематику? Вы же, кажется, больше на общественно-политические темы пишете.
- Круг моих журналистских интересов предельно широк. Если попытаться сформулировать критерий отбора тем, которого я бессознательно придерживаюсь, то, пожалуй, он будет звучать так: признаки жизни. Мне интересны любые признаки реальной жизни. И высшим проявлением такой жизни, конечно, являются истории, когда из ничего получается нечто. Рождение «Яндекса» — это именно такая история: собрались люди, которые не имели никаких ресурсов, кроме собственного интеллекта, характера и порядочности, — и создали огромный бизнес. Не то чтобы меня тянуло именно на IT — приступая к работе, я, честно говоря, ничего не понимал в этой области. Просто мне хотелось на примере «Яндекса» разобраться в анатомии созидания.
- Зачем журналисту писать книги в жанре такой вот актуальной документалистики, о признаках жизни, как вы говорите? Это же колоссальный труд. За это время, вероятно, можно было бы больше получить гонораров за статьи. Почему тогда уж не художественная литература, где, грубо говоря, больше простора? У вас, кажется, был какой-то поэтический опыт.
- Да, я когда-то писал стихи, в 90-е у меня вышел сборник «Конверт» и, пожалуй, главный пафос тогдашнего моего творчества заключался как раз в ненависти к литературе и десакрализации творческой личности. И то ли это ощущение потом как-то само окрепло в моем сознании, то ли просто сказалась многолетняя привычка к журналистскому труду — но на данном жизненном этапе я совершенно равнодушен к художественной литературе. Мне ее не интересно не только писать, но и читать. Я не понимаю, в чем ценность выдуманных историй — особенно если они выдуманы людьми кабинетного типа. Большинство наших сегодняшних писателей плохо себе представляют реальность, живут в мире собственных иллюзий и пишут просто потому, что не могут не писать. Такая литература — это даже не психотерапия, это какая-то биология, продукт жизнедеятельности не в меру самолюбивых людей. Что же касается гонораров и мотивации, то вульгарный прагматизм — не лучший инструмент для собственного продвижения. Аргумент «я на кошках больше заработаю» — тупиковый. Если журналист хочет делать себе имя, причем не на политических баррикадах, а честным трудом — ему нужно время от времени в чем-то дерзать, хотя бы раз в пару лет позволять себе какие-то большие челленджи. Даже если они не приносят быстрой выгоды, в конечном счете они так или иначе окупятся. В случае с «Яндексом» был еще и серьезный риск, что вообще ничего не получится, — ведь когда я начинал эту книгу, в самой компании совершенно не жаждали со мной сотрудничать. То, что в «Яндексе» называют химией, случилось между нами лишь после того, как я отчасти по открытым источникам, отчасти по интервью с людьми, имеющими косвенное отношение к «Яндексу», написал первые две главы и предложил их прочитать. Но, если бы не случилось этой химии, не было бы и никакой книги — мне бы просто не хватило фактуры, эксклюзива. Первый год я продержался лишь на какой-то интуитивной уверенности, что все получится.
- В итоге ваша книга о «Яндексе» стала единственной, которую одобрили в компании за всю ее историю. Чем не угодили другие авторы, как думаете?
- Думаю, этот вопрос лучше задать в самом «Яндексе». Я могу сказать лишь о своих наблюдениях. В культуре «Яндекса» уживаются максимальная свобода внутри компании и очень настороженное отношение к внешнему миру, четкое распознавание «свой-чужой». До недавнего времени при приеме на работу вопросы компетентности соискателя играли второстепенную роль: главное, чтобы человек был хороший, то есть чтобы этот человек был «наш человек». И уж если ты попадал в семью, то дальше — «свобода и безнаказанность» (это реальная формулировка внутренней жизни «Яндекса», по которой живут практически все, кроме коммерческого блока). Но, разумеется, имеется в виду свобода и безнаказанность действия, а не бездействия. Вместе с тем, если в сферу притяжения «Яндекса» попадает «не наш человек» — его эта среда не приемлет и очень быстро выталкивает. Я не знаю, чем не угодили компании другие авторы, знаю только, что «нет» произносилось, как правило, еще на первой встрече и литературные способности автора играли при этом второстепенную роль. Внутри компании отказ объяснялся именно так: «Нет химии».
- Возвращаясь к выбору темы, почему не «ВКонтакте» или, скажем, «Рамблер»? «Яндекс» — это все-таки не самый драматический сюжет. Ну сидят тихие интеллигентные люди, пишут код, открывают сервисы, тихо и изящно отбиваются от государства.
- Ну «Рамблер» — это скорее история неуспеха, и о причинах поражения «Рамблера» в «Яндекс.Книге», кстати, есть почти целая глава. А про «ВКонтакте» к тому времени уже успел написать книгу мой приятель Коля Кононов. Впрочем, даже если бы он не написал «Код Дурова», я бы все равно предпочел «Яндекс». Я не люблю истории про героев-одиночек — там, как правило, все предельно просто. «Не самый драматичный сюжет» привлек меня как раз сложностью задачи — найти в этой «скучной» истории скрытые пружины драматургии и вообще — расширить горизонт восприятия темы IT. Собственно говоря, в книге есть еще восемь интервью с культовыми фигурами российского IT-бизнеса — их истории успеха дополняют ее основной сюжет, делают книгу чем-то большим, чем просто история успеха. По большому счету, «Яндекс.Книга» — она про новую, умную экономику и про востребованный ею тип личности.
Руководство «Яндекса» (Аркадий Волож, Ростислав Шоргин, Сергей Файфер, Илья Сегалович) в Нью-Йорке в день выхода компании на NASDAQ, май 2011 года
- Можно подробнее про этот тип личности? Складывается впечатление, что появление в России успешных технологических компаний случилось едва ли не вопреки всему. Причина как будто не столько в материально-исторических условиях, сколько в характере как раз этих героев новой индустрии. То есть это такая победа идеализма над материализмом. Вы не могли бы коротко описать, что это за характер, что за идеализм такой у людей в «Яндексе»?
- Я бы не стал противопоставлять одно другому. Культура, из которой вырастают штуки, подобные «Яндексу», вообще не любит противопоставлений. Безусловно, эта компания создана идеалистами и даже сейчас, когда численность яндексоидов перевалила за 6 тысяч, в ней есть критическая масса таких людей, и именно они определяют ее развитие. Но в данном случае идеализм — это не синдром отрыва от реальности, а наоборот — высшая степень выражения этой реальности. Это идеализм скорее нашей технической интеллигенции, а не гуманитарной. Лучше всего этот подход выразил сооснователь компании Илья Сегалович: «Честным быть выгодно». В 90-е годы это звучало вызывающе глупо. Практическое выражение идеализма, о котором мы говорим, заключалось просто в том, что создатели «Яндекса» с самого начала играли в длинную историю, а не в короткую. Пока вся страна упражнялась в мудрости «если ты такой умный, почему такой бедный?» — эти люди просто предлагали подождать. И с точки зрения текущей эпохи они постоянно все делали неправильно. В 90-е годы никто не платил за интеллектуальную собственность, а Волож с Сегаловичем пошли в Институт проблем передачи информации и за большие деньги купили легальный электронный орфографический словарь русского языка. В 2000-м, когда бум доткомов докатился до России, в рунет, как слоны в посудную лавку, пришли некомпетентные инвесторы и загубили много прекрасных компаний (в том числе и «Рамблер»). «Яндекс» не стал гнаться за большими деньгами, а упорно искал такого инвестора, который согласился бы на миноритарный пакет. Наконец, когда в Россию пришел Google и все вокруг говорили, что с таким чудовищем не совладать, что «Яндексу» надо просто продаваться, пока за него еще хоть что-то дают, — руководство компании все-таки решило «драться». Таких эпизодов в этой истории полно — и именно они, пожалуй, и являются скрытыми пружинами ее драматургии. Это история о том, как умные ребята, наследники великой советской научной школы, воспитанные на Стругацких, были выброшены в бизнес, но и там остались верны себе. По большому счету «Яндекс» развивался не как бизнес-структура, а как хороший советский НИИ. И только поэтому он и стал таким успешным. Как сказал тот же Сегалович: «Мы всего лишь монетизируем математику».
- Честно говоря, я еще не дочитал книжку, но давайте сразу дадим спойлер: какой смысл делать в России большой технологический бизнес, если есть риск, что он наберет медийный вес, и у тебя его попытается забрать какой-нибудь близкий к власти инвестор? Ну или как минимум ты будешь каждый раз вздрагивать, когда в телевизоре первые лица страны что-то говорят про интернет и ЦРУ.
- Отобрать умный, высокотехнологичный бизнес не так-то просто. Обычные хищнические методы тут не работают. Что такое «Яндекс»? Что у него можно отобрать? Скважину, месторождение, производственные мощности, недвижимость? Ничего этого у «Яндекса» нет. Даже здания арендуются. Ну, хорошо, можно отобрать дата-центры — километры железа, на которых держится сам сайт. Все — больше ничего нельзя отобрать. Вся остальная стоимость «Яндекса» и любой другой высокотехнологичной компании — это люди и творческая среда. Они могут в любой момент уйти и создать другую компанию, а у тебя в руках останется пустышка. Отбирая такую компанию, ты приобретаешь не слиток золота, который всегда можно хорошо продать, а растение, цветок — причем очень капризный, способный погибнуть от неосторожного обращения в любой момент. Таким образом, «Яндекс» можно разрушить, но нельзя отобрать. А разрушать его — не в интересах самого государства, потому что каждый удар по «Яндексу» — на руку «Гуглу». Именно эту простую мысль руководству компании удалось донести до кремлевских кабинетов в 2008 году, когда уже была попытка недружественного поглощения со стороны фонда Digital Sky Technologies, за которым стоит Алишер Усманов. Тогда удалось отбиться от атаки. Теперь, похоже, подросло новое поколение чиновников и политиков, которые этой простой истины еще не усвоили. Но, судя по тому, что недавний наезд (в частности предложение депутата ЛДПР Лугового приравнять «Яндекс» к СМИ. — Прим. ред.) тоже захлебнулся, они тоже не совсем дураки.
Так выглядел «Яндекс» в первые годы своего существования
- Вы как-то говорили, что «Яндекс» для России — это шанс на волну развития в мировом масштабе. Что вы имели в виду?
- Конечно, предсказывать будущее — занятие неблагодарное, но, похоже, мы стоим на начальном этапе новой мощной волны развития, сопоставимой с той, которая имела место век назад в результате индустриализации. Тогда человечество научилось экономить на механизации физического труда. Появились экскаваторы, лифты, автобусы, а значит — заводы и фабрики, которые их производили, а значит — миллионы новых рабочих мест. Сейчас мы на пороге аналогичного процесса, только на этот раз речь идет о замене труда умственного. Я имею в виду индустрии обработки данных. Сегодня мы наблюдаем мощный импульс в развитии машинного обучения. Программы уже быстрее нас переводят, распознают тексты, еще немного — и они научатся распознавать предметы, уже появляются прототипы автомобилей без водителя — и это только начало. А обучаются программы на собственных информационных потоках. В истории человечества интернет стал первой средой, в которой такой огромный массив информации сочетается с инструментарием для ее быстрой и эффективной обработки. Большие объемы данных стали огромным ресурсом, который в перспективе может стать не менее важным, чем нефть и газ. И так получилось, что главными держателями этого ресурса стали поисковые системы — просто потому, что они раньше других начали работать с информацией в интернете. А в мире не так много мощных поисковых систем и вообще — развитой IT-индустрии. Даже Западная Европа и Юго-Восточная Азия тут упустили инициативу. Западное побережье США, Россия, Израиль — пока есть основания полагать, что именно здесь зреют очаги индустрии обработки данных. Уже сегодня «Яндекс» сотрудничает на эту тему с ЦЕРНом, занимается анализом распада мезонов. Приглядывается к оптимизации в банковской сфере и самолетостроении. Это то направление, которым Аркадий Волож занимается с большой страстью и вниманием, а до сих пор этот человек почти никогда не ошибался в «выборе будущего». Так что не исключено, что уже лет через 5–10 собственно поиск и интернет-сервисы «Яндекса» будут занимать в структуре доходов этой компании такое же скромное место, какое сегодня занимает в структуре Siemens производство телефонов — то, с чего они когда-то начинали. Как говорится, лишь бы не было войны.
- Издательство «Манн, Иванов и Фербер», Москва, 2014
- Купить Озон