«Зов кукушки»: игра в прятки с Джоан Ролинг

Дебютный роман писателя Роберта Гэлбрейта «Зов кукушки» был издан весной 2013 года — как и положено дебютному роману, вышел без шума и рукоплесканий, но был ласково встречен критикой, что, впрочем, никак не повлияло на его коммерческую судьбу — за первые три месяца было продано всего 500 экземпляров. Именно в это время, как по волшебству, тайна псевдонима была раскрыта, и Гэлбрейт обернулся большой британской писательницей Джоан Ролинг; и хотя на обложке по-прежнему стоит его имя, лавину народной любви уже не остановить. Скорее всего, под этой лавиной Гэлбрейт и останется — надолго, если не навсегда.

Своим литературным каминг-аутом Ролинг подставила не только Роберта Гэлбрейта, но и саму себя. Читатели вынуждены искать в романе следы писательского величия: выяснять, можно ли из букв псевдонима составить имя Волан-де-Морта; похож ли главный герой — частный детектив Корморан Страйк — на лесничего Хагрида; случайно ли то, что он, подобно Гарри Поттеру, имеет некоторый физический изъян, а имена их матерей начинаются на букву «л». Нравится Ролинг такой сравнительный анализ или нет, но это необходимое следствие того, что у романа вообще появились читатели, — а первые пятьсот человек теперь могут сочинять красивые истории о том, как они сразу все поняли. Критикам тоже пришлось многое обдумать: если неплохой роман начинающего писателя Гэлбрейта похвалить стоило хотя бы в дидактических целях, с самой известной британской писательницей последних десятилетий все-таки нужно вести себя иначе — и спрашивать с нее будут по самому гамбургскому из счетов.

Вскоре после восстановления всех видов справедливости стала проясняться и история публикации романа: по всей видимости, прежде чем «Зов кукушки» вышел в издательстве Sphere Books, несколько крупных британских издателей отказались печатать дебютный детектив Роберта Гэлбрейта (с британской книжной индустрией время от времени происходят подобные казусы: например, в 2007 году журналист и писатель Дэвид Лассман, отправив нескольким издательствам тексты Джейн Остин под чужим именем, везде получил отказ — причем вовсе не потому, что специалисты сумели определить подлинное авторство). В любом случае, если издательства и допустили фатальную ошибку с точки зрения бизнеса, прибыли и прочих внелитературных категорий (сложно даже представить, сколько локтей было искусано, когда тайное стало явным), в литературном смысле им стыдиться, пожалуй, нечего: история публикации романа получилась едва ли не более увлекательной, чем сам роман.

Сюжет «Зова Кукушки» гораздо проще и яснее, чем все, что произошло с романом впоследствии: частный детектив Корморан Страйк и его временная, но очень талантливая секретарша Робин, с детства мечтавшая стать сыщицей, расследуют дело о самоубийстве скандальной супермодели Лулы Лэндри, брат которой уверен, что о самоубийстве не могло быть и речи. На протяжении всего романа бывшему военному Корморану приходится иметь дело с целым отрядом подозрительных и в целом довольно неприятных людей, в которых, с поправкой на время, чувствуется духовное родство с персонажами Диккенса — модели, музыканты, актеры, кутюрье, жены состоятельных мужей, а также их водители и визажисты, мечтающие о славе в любых ее проявлениях, мало чем отличаются друг от друга и ведут себя как некий коллективный мистер Памблчук — в отличие от погибшей Лулы, которая среди всех этих человеческих симулякров, как оказалось, пыталась найти что-то живое и настоящее. Рассуждения об этом мифическом и зыбком настоящем, об известности и искажении действительности в мире, где человека не существует до тех пор, пока о нем не написала газета The News of the World, занимают здесь изрядное (и не худшее) место — впрочем, к этой теме Ролинг умудрялась обращаться даже в «Гарри Поттере». 

Если бы писательница сумела противопоставить всем этим диккенсианским карикатурам на людей основательного героя, хвалить «Зов кукушки» было бы гораздо проще, но, к сожалению, частный детектив Корморан Страйк получился довольно-таки схематичным, а то и вовсе бессодержательным. Ролинг надевает на своего персонажа бесчисленное количество деталей, которые отказываются подчиняться законам диалектики и не переходят в качественно новое состояние, так и оставаясь где-то на поверхности. Сын знаменитого рок-музыканта и целеустремленной групи много ест (как правило, больше остальных, о чем повествователь нам зачем-то регулярно сообщает), курит только на улице, спит на раскладушке в офисе, за аренду которого никак не может расплатиться, слушает Тома Уэйтса, часто вспоминает службу в Афганистане, где в ходе военных действий потерял ногу, неказист и крайне неудачлив в любви и на работе, которая до событий, описанных в романе, состояла исключительно из слежки за нерадивыми супругами, — но ничего не мешает ему стремительно расследовать дело, остроумно хамить полицейским и нравиться супермоделям — в общем, делать все то, что мы с недавних пор привыкли ждать от британских сыщиков. Кроме того, Корморан уже в середине романа понимает, кто виноват и что делать — чем читатель похвастаться, увы, не может, и не в последнюю очередь из-за того, что к этому моменту от избытка героев и деталей начинает по-настоящему рябить в глазах.

В этой ряби виноват не только главный герой. В тексте то и дело появляются ружья, которые не стреляют, и персонажи, которые не действуют, всякий раз создавая в сюжете пустоты, которые Ролинг заполнить нечем. Отец героя, сестра героя, бывшая девушка героя, бывший сослуживец героя, жених секретарши героя — хотя их присутствие ограничивается бессловесным существованием на заднем плане, все они с завидным постоянством вылезают на поверхность текста, как фигуры в игровом автомате, но Ролинг методично бьет по одним и напрочь игнорирует других — и делает это более чем осознанно. Вполне вероятно, что Ролинг готовит всю эту многоуровневую систему персонажей про запас, следующим романам про Корморана Страйка нужны будут новые лица и новые сюжеты — и готовить их к выходу на авансцену лучше заранее, чтобы не получилось так, как с книгами о Гарри Поттере, где в какой-то момент главным сюжетным приемом стало бесхарактерное «а на самом деле все было совсем не так». Ролинг будет о ком писать следующие N частей, вот только в первом ее детективном романе все эти персонажи откровенно бездельничают и, как следствие, немного раздражают, как раздражает и очевидная причина их необязательного присутствия. 

Но все эти замечания и придирки — скорее про девятый роман знаменитой писательницы Ролинг, чем про дебютный роман писателя Гэлбрейта, что, наверное, все-таки не до конца справедливо. Если вынести Джоан Ролинг за скобки, а лучше и вовсе вычеркнуть из уравнения, оказывается, что «Зов кукушки» — отличный дебютный роман. В нем много от классического британского детектива, где разговоров больше, чем действия, много классической британской иронии и практически нет насилия и секса (единственной сцены сексуального характера повествователь избегает с ювелирным изяществом — в этот момент немного хочется аплодировать): как ни удивительно, не делает его менее увлекательным, впрочем, более увлекательным — тоже. В общем, для дебюта — просто отлично. Жаль, что человеческая память — не уравнение, и знаменитые британские писательницы оттуда просто так не вычеркиваются, и притворяться, что это просто начинающий автор, теперь не представляется возможным.