5 причин, почему «Прослушка» один из лучших сериалов на свете

Глыба в сериальной классике

К «Прослушке» уже давно и весьма прочно пристало звание «величайшего сериала всех времен и народов», которое активно культивируется, но упоминается скорее по инерции. В России уже выросло поколение, не видевшее ничего старше «Во все тяжкие» — ни «Прослушку», ни «Клан Сопрано», ни даже «Остаться в живых», с которого у нас в стране, по сути, началась культура просмотра западных сериалов. «Прослушку» долгое время вообще не закупали российские каналы — в нулевые всем было интереснее смотреть на симпатичных ведьм, секс в большом городе и черный дым на необитаемом острове, а не на бытописание жестоких реалий далекого Балтимора. В итоге здесь «Прослушка» оказалась в странной ситуации: дурным тоном считается не знать об этом мастодонте, но на деле полностью его видели процентов десять зрителей. Меж тем в мире главный вопрос давно стоит ребром: «Что круче — «Во все тяжкие» или «Прослушка»?» Отчасти проблема в том, что на пути загоревшегося просмотром зрителя встает странное свойство «Прослушки»: чтобы раскусить ее, нужно проглотить залпом хотя бы четыре эпизода, а лучше всего сразу десять, потому что весь первый сезон на поверку оказывается лишь прологом. Знаменитый экс-мэр Рейкьявика отказывался работать с людьми, пока они не посмотрят все пять сезонов «Прослушки», — и мы его прекрасно понимаем.

Реализм и деконструкция сериалов про копов

«Прослушка» не похожа на стандартные телешоу, которые сразу хватают зрителя за грудки и расставляют сюжетные крючки в первой же сцене. Здесь избегают лобового катарсиса, таинственных загадок, нарочитой драмы, обязательного искупления героя и прочих процедуральных ходов. В сериале царит ненавязчивая бессобытийность, хаос жизни, повествовательная свобода без начала и конца. Однако такой отстраненный и сумбурный тон является лишь завуалированным методом набрать критическую массу и еще сильнее ударить зрителя в нужный момент. Эдакая пружинная драматургия в духе большого романа, которую до этого никогда не решались использовать для полицейского сериала. Хотя как раз эта трагическая бессобытийность точнее всего отражает работу полицейских. Условным Рубиконом между «Прослушкой» и типичными полицейским процедуралом можно считать знаменитую «fuck-сцену» в четвертой серии первого сезона, в которой детективы МакНалти и Банк пытаются разобраться на месте преступления, на разные лады повторяя только слово «fuck». Представить подобное в каком-нибудь другом шоу того времени просто невозможно.

Великий комбинатор Дэвид Саймон

Автор и шоураннер «Прослушки» Дэвид Саймон всегда был заточен на документальный подход к драматургии и подпитывался реальными случаями из жизни. Долгое время он работал репортером криминальной хроники в газете The Baltimore Sun, где узнал нравы злачных мест родного города. Из документальных зарисовок и своих журналистских расследований Саймон собрал целую книгу «Homicide: A Year on the Killing Streets», которую быстро продал на телевидение. Из нее вырос успешный одноименный сериал на семь сезонов, на котором Саймон дебютировал в качестве сценариста и впервые познал возможности телевидения. Также во время работы журналистом он подружился с местным детективом Эдом Бернсом, который рассказал множество историй из жизни балтиморской полиции и впоследствии стал его полноценным соавтором. Этих рассказов хватило сразу на два шоу: мини-сериал «Угол» в жанре мокьюментари и, собственно, «Прослушку», ставшую феноменом телевидения. Особенно близким к реальности оказался финальный сезон, который Саймон посвятил своему бывшему месту работы, редакции The Baltimore Sun. Конечно, о документальных методах вербатима тут речь не идет, но и на уровне диалогов чувствуется почерк серьезного журналиста.

Объемные персонажи

Однако дело не только в виртуозных диалогах. Диалоги были бы просто диалогами, если бы не нетривиальные персонажи, которые постепенно вырастают из бурлящего микрокосма «Прослушки». Мятежный детектив МакНалти, который все время болтается в вечном сплине, алкоголизме и упрямом идеализме. Образец спокойствия и гений бумажной работы Лестер Фримон, который находит себя в, казалось бы, бессмысленных отчетах и изготовлении крошечной мебели. Местный Робин Гуд и гангстер-гей Омар Литтл, за суровым образом которого скрывается натура философа с кодексом чести. Бедняга Баблс, своеобразный печальный клоун местного наркоманского гетто. И многие-многие другие, некоторых из них даже сыграли реальные адвокаты, наркоманы и полицейские. От серии к серии все эти болтливые копы, пухлые начальники и чернокожие в широких штанах начинают казаться зрителю едва ли не самыми родными и любимыми людьми на свете.

Портрет Америки на обочине

В центре сериала не стоят ни полицейские, ни наркомафия, ни даже детектив МакНалти. Через моральные конфликты ключевых персонажей ближе к концу «Прослушки» все больше вскрывались социальные конфликты. Главный герой на самом деле — это сам Балтимор с его нескончаемой торговлей наркотиками, прогнившей политикой, полицейскими, которые не вылезают из баров, и ушлыми рабочими в порту. Все пять сезонов — это исследование пяти кругов ада с обочины пресловутой американской мечты. Первый сезон — про войну полиции и наркомафии, второй — про кризис рабочего класса, третий — про преступную гидру с тысячей голов, четвертый — про чиновничью поруку, наконец, пятый — про кризис настоящей журналистики. Всеобъемлющая драма про то, что даже самые отчаянные и сильные люди, вроде детектива МакНалти, неспособны победить проклятую систему. Поэтому сериал, стартовавший в 2002 году, до сих пор кажется мощнейшим и актуальным высказыванием. И в высоком разрешении и современном формате кадра этот эффект только усиливается — словно смотришь новый сериал HBO.