Фильм на выходные «Небеса могут подождать» Уоррена Битти и Бака Генри

Это очень просто: «Небеса могут подождать» — ремейк комедии 40-х годов, но не той, что называется «Небеса могут подождать» (авторства Эрнста Любича), а той, что называется «А вот и мистер Джордан». Кроме того, у «Мистера Джордана» тогда же в 40-е был сиквел «Обратно на Землю»; так вот, фильм с Крисом Роком «Обратно на Землю» 2001 года является ремейком не сиквела, но оригинала — то есть «Мистера Джордана» и «Небес». Пожалуй, эта справка будет не полной, если не упомянуть еще один ремейк «Небес», порнофильм 1983 года «Небесное прикосновение» («Помимо мощной сцены секса втроем, с которой начинается фильм, и оргии в ночном клубе, мой любимый момент — когда герою делают минет, пока он стоя едет в лимузине с открытым верхом», — писал восторженный рецензент тех лет).

Джо Пендлтон (Уоррен Битти) — красавец, рубаха-парень и квотербек (то есть ключевой игрок) лос-анджелесской футбольной команды. На носу Супер Боул, и любимый тренер (Джек Уорден) обещает поставить Джо в основу, несмотря на то, что он только оправился от травмы колена. Пендлтон наматывает мили на велосипеде, в тоннеле попадает в аварию и оказывается на небесах, где похожий на банковского клерка ангел-новичок (Бак Генри, сорежиссер фильма) и похожий на директора банка мистер Джордан (Джеймс Мейсон) — слова Бог тут избегают — выясняют, что произошла ошибка, и Джо полагается еще полвека жизни. 

Поскольку на Земле футболиста за это время уже кремируют, его душу — после долгой торговли — помещают в тело миллиардера Фарнсворта. Теперь Джо — отвратительный капиталист, глава антинародной корпорации, живущий в огромном поместье со штатом вышколенных слуг, коллекцией морских мундиров и пушкой, стреляющей при его возвращении домой. Его пытаются сжить со свету собственная жена (Диан Кэннон) и личный ассистент (Чарлз Гродин), а на пороге мнется привлекательная экологическая активистка из Великобритании (Джули Кристи). 

Как и все, к чему имел отношение после «Бонни и Клайда» Уоррен Битти, это был в первую очередь его личный проект — Бак Генри, человек многих талантов, до конца не реализовавший ни один из них, был призван скорее как ассистент для режиссера-дебютанта. Сценарий вместе с Битти писала Элейн Мей — умнейшая женщина своего поколения. На ранних этапах главный герой, как и в фильме 1941 года, был боксером, и роль должен был играть Мохаммед Али — но Али в какой-то момент соскочил, и все логично завершилось американским футболом и самим Битти.

Битти же почти за волосы приволок туда Джули Кристи. Они семь лет были парой, потом остались друзьями и трижды играли возлюбленных: в великом «МакКейб и миссис Миллер» Олтмана, выдающемся «Шампуне» Хэла Эшби, и здесь; реальный роман успел зафиксировать только Олтман. Кристи презрительно относилась к собственной карьере кинозвезды, отказывалась от многообещающих ролей и все больше превращалась в общественного деятеля — как, впрочем, и сам Битти, один из самых заметных голливудских демократов, мало снимавшийся и снимавший, но однажды чуть не собравшийся баллотироваться в президенты.

Отсюда основной — и, по большому счету, единственный — недостаток фильма: довольно неубедительная любовная линия. По отдельности ни сорокалетний актер, играющий молодого спортсмена, ни англичанка со странной прической вопросов не вызывают, но всякий раз, как они оказываются вместе — это два умных, наизусть знающих друг друга человека, которым приходится изображать романтическую влюбленность насквозь условных киноперсонажей; не химия, а в лучшем случае алгебра (все это, впрочем, не относится к волшебной финальной сцене). Питер Бискинд пишет, что в эпизоде в начале второго часа, где Битти и Кристи гуляют по цветущему саду и их диалог заглушает игривая мелодия Дейва Грузина, она говорит ему примерно следующее: «Пока ты тут снимаешь всякую срань, Фассбиндер в Европе делом занимается».

Иную романтическую комедию это бы убило, но «Небеса» — со временем подзабытые, но тогда ставшие большим коммерческим хитом и номинированные на 9 «Оскаров», включая все основные, — конечно, больше чем ромком. Это и гражданская сатира в духе, скажем, снятой примерно тогда же французской «Игрушки» — с несколько наивной мечтой о крупном бизнесе с человеческим лицом. И во многом удавшаяся (особенно за счет второстепенных ролей) попытка воссоздать утерянную магию тех самых комедий 40-х, где сюжет о том, что смерть это еще не конец, был очень популярен («Эта прекрасная жизнь», «Лестница в небо» и т.д.) — прежде всего потому, что все слишком много узнали о смерти. И, конечно, идеальный спортивный фильм: умри, но на поле выйди.