Митрошин: Чем больше проектов, тем лучше

Этот материал впервые был опубликован в ноябрьском номере журнала «Афиша»

(Два шота.)

• У тебя групп больше пятнадцати штук. Почему бы одну не сделать?

• Никогда не задумывался об этом. Но точно скажу, что если взять все мои группы и соединить в одну, то слушать это будет невозможно. Они все со своими референсами, идеями, звуком, стилем — есть несколько рок-групп, есть электроника с массой поджанров. А есть юмористические: например, проект «Календула» — я его придумал как неофициальный саундтрек к игре «Герои-3», который полагается слушать ролевикам-толкиенистам. Это фолк, который сделан на компьютере. Там есть клавесин, много этнических барабанов, но все цифровое. Соответственно, это не музыка, а полная херь и абсурд. Технофолк.

• А первым проектом был какой?

• Milky Toad, «Млечная жаба», мечтательная кассетная электроника. Я еще в Омске тогда жил. Благодаря Milky Toad на меня обратили внимание. Помню, звонит Шурик Горбачев, тогда еще музыкальный редактор «Афиши», и говорит: «Слушай, ты крутой, давай-ка мы о тебе в журнале напишем». Но в какой-то момент я понял, что выступаю с Milky Toad в клубах и барах, а писал-то я эту музыку для наушников и леса. В лес никто не зовет, а «для наушников» — значит, можно и в интернете послушать. Да и мне скучно на лайвах — стою, жму в семплер. Нужно было что-то веселое, так и появился проект «АРМ Автор», ритмичный и танцевальный.

(Четыре шота.)

• А у него какая легенда?

• Мы с другом, Сергеем Мячиным, придумали целый параллельный мир. Мы тогда работали в коммуникационном узле нашего Омского университета имени Достоевского: настраивали маршрутизаторы и поддерживали пользователей. У нас директором был слегка шизофазийный математик, постоянно рассказывающий нам вещи, которые никому не были нужны. Например, он хотел сделать библиотечную систему, которая будет работать на уровне всего мира. Настоящий план по захвату вселенной. И вот на совещаниях он с нами планами делился, при этом оперируя терминами, которых мы — да и никто в мире — не знали. И мы из этого придумывали истории, составляли их с музыкой. Собственно, «АРМ Автор» — один из его терминов. 

• И что он значит?

• «Автоматизированное рабочее место АВТОР». Такая … [штука], которая связывает библиотеку с пользователем. Звучит скучно, но если бы можно было телепортировать сюда нашего директора, ты бы просто улетел. Мы когда приходили на совещания, как будто в другое измерение попадали. Мы новые знания использовали для описаний альбомов, между песнями могли рассказать отрывок из какой-нибудь речи нашего директора со сцены.
  

(Шесть шотов.)

• Я знакомство с твоим творчеством начал с вейпорвейва и пабликов с постинтернетными картинками. С «Продавцов-консультантов», например.

• У «Продавцов» только название и стилистика постинтернетные. А музыка — гаражный панк. А вот в «Бизнесмене» все связано с компьютерами, Windows 95, презентациями. Каждый трек придуман для определенной офисной задачи.

• Картинки на Pinterest хранишь или в папке на жестком диске?

• На Tumblr. Когда мы «Продавцов» придумали, Tumblr был важнейшим источником визуального вдохновения. Открываешь, а там просто вынос мозга. Сразу масса ассоциаций, можно не то чтобы … [украсть], а вдохновиться и сделать что-то подобное в визуальном плане. Я абсолютно не стыжусь таких подходов, мне кажется, это забавно.

• «Продавцы-консультанты» — это музыка чуваков, которые в «Евросети» работают? 

• У меня было много товарищей, которые в Москву переехали и работали продавцами в каком-нибудь магазине одежды. И это был полный … [ад], они получали жалкую зарплату и едва сводили концы с концами. Сложно жить в Москве, будучи продавцом-консультантом, у них ничего не остается, кроме самоиронии. Это вроде как песни от лица этих ребят, которые весь день … [вкалывают] в Zara, вешают вещи на вешалки, приходят домой и отрываются.

• Отдушина у них есть.

• При этом название осталось, а музыка со временем развилась и превратилась из гаражного рока во что-то вроде панк-хардкора.

(Восемь шотов.)

• То есть ты как маркетолог работаешь?

• Есть такое. Когда мы, например, придумали группу «Продавцы-консультанты», я сначала создал паблик, в котором просто … [постил] визуалы. Мы даже не знали, что будем играть вообще, только название было. На момент, когда мы выпустили первую EP, на наш паблик уже было человек 300 подписано. И это было смешно, и я понял, что это работает. 

• Сначала картинки, а музыка уже потом, как пойдет?

• В интернете это важно — ты не только делаешь музыку, тебе нужно ее приукрашивать постоянно всяким оформлением, обложками, рисунками, видео. Это круто работает, красиво и приятно. Как винил раньше. У меня была проблема — я понял, что если начну коллекционировать винил, то просто утону в нем. Купил пару пластинок и понял: «… [Ай], нет, остановите меня, пока не поздно». Потом подарил их кому-то. Интернет — это такой винил для бедных. Там бедное качество звука, и ты можешь все на мониторе посмотреть, но удовольствия почти столько же.

• А бедное качество звука тебя не смущает?

• Оно меня будет смущать, когда хотя бы у четверти всех интернет-пользователей появятся классные саундсистемы. Я понимаю чуваков, которые заморачиваются по звуку, слушая пластинки и FLAC, но когда 90% твоей аудитории — школьники, которые потребляют музыку в наушниках за 500 рублей, нельзя говорить, что mp3 чем-то хуже.

(Десять шотов.)

• Раньше мало кто из музыкантов публично признавался в любви к «Гражданской обороне», а сейчас это уже мейнстрим, признак хорошего вкуса.

• Откуда это взялось — я могу, конечно, на ходу порассуждать, но я же из Омска...

• Я знаю группы из Омска, которые отрицают свою связь с «Гражданской обороной».

• Это странно. Для меня единственная связь, единственная гордость этого города — это Егор Летов. Любой адекватный человек, если его биографию прочитает, поймет, что это великий чувак. Это же … [величина]. Я часто говорил девочкам, пока жил в Омске: «Вот, послушай, я тебе подборку «Гражданской обороны» сделал». Но девочки иногда в силу своей романтичности с трудом воспринимали столь жесткую музыкальную подачу, поэтому я дарил в придачу сборник его стихов. Он же гениальный поэт. Очень талантливый человек во всех смыслах с нелегкой совсем судьбой. Он тоже делал все сам, оформлял обложки альбомов — коллажи вот эти с котиками, какие-то еще штуки.

• Он еще удивительно модный для своего времени. Сейчас бы он все то же самое делал.

• Конечно, он слушал все то, что для других было недоступно. Но он умудрялся каким-то образом находить. В Академгородок Новосибирска ездил, общался с прошаренными чуваками, которые там преподавали и учились. Академгородок в Новосибирске раньше был культурной столицей страны вообще, туда со всего мира съезжались, даже в Питере не было такого обмена информацией в плане музыки. Ну то есть, по сути, чувак, так получилось, что он родился просто не в то время. На него же охотились, запрещали в Омске выступать. Ну это … [кошмар]. Прикинь бы сейчас просто сказали группе Pompeya — вам нельзя выступать в Москве. Ну что вообще за … [кошмар].

• После смерти в 2008 году о нем стали больше говорить, и это дошло даже до тех, кто был не в теме.

• Да. Я его увидел за месяц до смерти, он стоял на автобусной остановке. Я просто сел вместе с ним в автобус, доехал до его района, вышел с ним, прошел до подъезда, он зашел в дом, закрыл дверь на домофоне. И я поехал обратно. Через месяц он умер.

• Ты не заговорил с ним?

• Нет. Я дико стеснялся.

(Двенадцать шотов.)

• Я все равно не понимаю, как можно столько проектов иметь. Какой у тебя творческий метод?

• Ну вот когда мы придумали Slackers, мы просто с другом бухали пять дней на кухне и думали, … [черт], если мы сейчас из себя не выжмем музыкальный проект, это будет странно. «Мы с тобой пивные бродяги, чувак, давай от этого отталкиваться». Начали петь все, что в голову лезет, я притащил гитару, и сразу придумали четыре песни, которые стали нашими основными хитами. Импровизация. Бывает наоборот: возникает образ — и ты начинаешь под него что-то подгонять, структурировать.

• А последний проект, Glue?

• Сначала концепт. Мы полгода с Антоном (Бруновым, вокалистом группы One Gin Please. — Прим. ред.) слушали Christian Death, я его подсадил на это дерьмо. Это панки, которые в Лос-Анджелесе 80-х годов, еще до того, как появились готы, говорили: «Мы хотим носить черное и быть мрачными. Мы мрачные панки! Назовем это death rock!» Мы слушали много такой музыки, новой и старой. И все через себя как губка пропускали.

• А потом типа сели и подумали — хороший способ заработать.

• Совсем нет. Во-первых, мы поняли, что такого дерьма сейчас никто не делает. Во-вторых, нам хотелось играть что-то новое. А death rock — это … [о-го-го], мы смотрели на музыкантов и думали, какие же они все … [красивые]. Они перформансы на сцене устраивали, все с какой-то такой нежностью, романтикой, отреченностью, отчуждением, замкнутостью связаны. Это прекрасное дерьмо, и мы подумали, пусть мы хотя бы сделаем вид, что готы, и проект получится. Антон устал от своей группы и хотел чего-то нового. Ну я и сказал: «Ладно, чувак, ты же знаешь, я, как говорится, многостаночник и рад с тобой поиграть».

• То есть это первая группа, в которой ты не единственный человек, который все двигает за собой?

• Да, потому что, во-первых, Антон начал сам писать музыку, это значит, что я уже … [растерялся], потому что я это делаю всегда первый. Во-вторых, он все время меня подталкивал с репетициями, с концертами, пинал-пинал-пинал меня, и мы в итоге скооперировались и сделали все быстро.

• Я почему про заработать спросил: мне кажется, что Glue — самый профессиональный. Все остальные твои проекты очень диайуайные.

• Он наиболее серьезный, потому что у нас была цель поработать со звуком. Мы еще долго после записи сидели и дрочили каждую партию.

• Звуки дождя добавляли...

• Да, вставляли эффекты. Там такая микроскопическая работа шла, только чтобы нас самих торкало от этого. Я не скажу, что это записано на студийном уровне, все равно мы в итоге дома мастерили, но похоже на это. Это более или менее серьезная вещь для нас.