Состояние технологий Боевые дроны: правовые, морально-этические и научные вопросы

Что такое военный дрон

Мы с коллегами чаще говорим «беспилотники» или «беспилотные летательные аппараты» (БПЛА). Это самолеты, аппараты вертолетного или аэростатного типа (есть многотонные аппараты, а есть микроаппараты наподобие насекомых), большинство из которых управляется человеком на расстоянии по радиоканалу — или они перемещаются по заданным координатам, задаваемым оператором. Их навигационная система включает в себя набор датчиков скоростей, гироскопов, акселерометров. Датчики позволяют определить, какое положение занимает аппарат в пространстве. Кроме того, у них есть канал спутниковой навигации, который с помощью систем GPS или ГЛОНАСС позволяет определять координаты местонахождения. Все это сложные подсистемы, но в современном мире они доступны на рынке и позволяют почти любому технически продвинутому любителю построить свой беспилотник. Аппараты бывают разведывательные: они оснащаются мощными системами наблюдения, например радиолокационными антеннами, оптическими или тепловизионными камерами. И бывают ударными: они намного больше в размерах и способны нести бомбы, а также управляемые или неуправляемые ракеты.

Дроны разных стран

Беспилотники различаются по своему уровню. Конечно, все производители, которые способны создать управляемую модель с какой-то полезной нагрузкой, подсчету не поддаются. Мы говорим о серьезных аппаратах, имеющих большую продолжительность полета, защищенные каналы управления, серьезные камеры наблюдения. У истоков беспилотной авиации стояли Соединенные Штаты и, как ни странно, Советский Союз. Однако в силу разных причин в 90-е годы правопреемница Союза — Россия — свои ведущие позиции растеряла. В то же время появились новые игроки на рынке. На сегодняшний день лидерами могут считаться США, Израиль и Китай. Вторым эшелоном идут страны, которые разрабатывают беспилотники совместно, — это страны Евросоюза: Франция, Великобритания, Германия. Серьезные амбиции в этой области проявляет Иран, ну и Россия, которая пытается наверстать упущенное.

Круг производителей и эксплуатантов ударных дронов намного меньше. Все аппараты можно посчитать: в США, я думаю, их несколько сотен и не так много типов. В некоторых странах Европы, которым США разрешают эти беспилотники покупать, счет буквально идет на единицы. У французов и англичан где-то по 10, испанцы недавно объявили о покупке 9. В Ираке недавно появилось 4, у нигерийцев в прошлом году появилось 3–4 очень маленьких аппарата. Сколько в Китае — бог весть, думаю, тоже несколько десятков. Несколько десятков есть в Израиле. В России нет. В итоге максимальное число ударных беспилотников в мире на сегодняшний день даже не дотягивает до тысячи.

Российские беспилотники

Николай Владимирович: Мы были передовыми разработчиками многих аппаратов, но, к сожалению, время прошло, технологии изменились, и мы как в области компьютеров, так и в области другой элементной базы стали отставать. Единственный аппарат, который у нас давно принят на вооружение, — это «Типчак». Но сейчас он уже морально устарел: это достаточно громоздкая система из 6 беспилотников, которая обслуживается четырьмя грузовиками. Сейчас имеется много организаций, которые выпускают небольшие беспилотники: бывший «Транзас» с известной серией «Дозор», а также Zala, «Эникс», «Рисса» и другие. Эти аппараты находятся на высоком уровне, близком к международному, и, более того, они сориентированы на наши, отечественные условия. Так, например, израильские аппараты, которые закупала Россия, оказались малопригодными для нашего климата. Ударные аппараты большой размерности у нас редкость. Мы надеемся, что в ближайшие годы появятся пятитонные аппараты наподобие Reaper, однотонные, как Predator, или другие. Но пока порадовать себя нечем.

Правовые аспекты

Дискуссия по поводу дронов началась в США где-то в начале нулевых, тогда же появились первые юридические исследования. Где-то в середине нулевых появилась первая легализация на уровне штатов. Разумеется, речь идет только о мирных беспилотниках. Сейчас карту США можно поделить на три части: есть штаты, где они легализованы, есть штаты, где идет обсуждение их легализации, есть штаты, где они запрещены. Здесь, в России, на этот счет правовой пробел. Но запускать их где и как вам угодно не получится. Еще в 2010 году вышел подзаконный акт, который ввел понятие «беспилотник». Если он летает быстрее 450 км/ч и выше 3,5 км, то он считается летательным аппаратом, для управления которым нужны те же разрешения, что и на управление самолетом. Как правило, 90% мирных беспилотников под эти параметры не попадают.

Если мы летаем над федеральными объектами, нам также нужно разрешение, иначе любой беспилотник могут просто сбить и отобрать. С фотосъемкой все тоже довольно интересно: нельзя снимать с беспилотника там, где это запрещено владельцем или собственником. Однако дрон летает слишком высоко, вне территории частной собственности владельца недвижимости. То есть получается, это серая зона: хочешь — фотографируй, хочешь — не фотографируй. Но штрафом от двух до пяти тысяч для физических лиц вы рискуете.

О правовом регулировании использования военных беспилотников речь идет на международном уровне. Ключевой вопрос здесь — можно ли считать операторов беспилотников комбатантами, то есть людьми, принимающими участие в военных действиях, и можно ли им за это отвечать. Это вопрос на данный момент не имеет однозначного ответа. Согласно Женевской конвенции и Гаагской конвенции люди, которые управляют беспилотниками, комбатантами не являются, поэтому их нельзя убивать. Очевидно, в течение 5–7 лет эта проблема должна быть как-то решена.

Почему дроны попадают мимо целей и убивают мирных людей

Андрей: У любого оружия есть определенные допуски по точности. В момент применения оружия беспилотник может находиться под обстрелом или в неблагоприятных погодных условиях. Также у оператора может дрогнуть рука, но самое слабое звено, конечно, разведданные. Сам по себе беспилотник — это не более чем средство доставки оружия поражения: бомбы или ракеты. Перед тем как ее запустить, оператор изучает выкладки от разведки. Сам он не принимает решение, по кому стрелять. Ему ставят задачу: в таком-то квадрате будет такая-то цель. Но обстановка меняется очень быстро: например, едет автомобиль с потенциальными целями, а рядом выезжает другой, с гостями свадьбы. Их легко перепутать.

Николай Владимирович:  Проблема распознавания целей очень сложная. Можем ли мы понять, кто из нас здесь сидящих хороший человек, кто плохой? Оператор оказывается в таком же положении, и, к сожалению, мы пока не можем создать программу, которая поможет оператору. Он принимает решение на свой страх и риск. Поэтому объем так называемых сопутствующих жертв атак просто катастрофичен. Такого допускать нельзя. Нужно вводить определенные законы. Я хочу предупредить всех, особенно родителей. Имейте в виду: любые беспилотные аппараты — это средства повышенной опасности. Когда мы только начинали заниматься первыми аппаратами, была ситуация, когда наш беспилотник чуть-чуть не попал в автомобили на Ленинградском шоссе. Прошло уже 10 лет, и у меня до сих пор мороз по коже. Я уверен, будут приняты законы, которые не позволят неподготовленным людям управлять беспилотниками определенной размерности.

Виновен ли оператор дрона, когда убивает беззащитных людей в другой части света

Андрей: Мне кажется, не стоит демонизировать операторов беспилотников. По большому счету они ничем не отличаются от операторов крылатых ракет, которые не представляют, в кого эта ракета полетит. А потери от удара беспилотника намного меньше, чем в случае с крылатой ракетой или бомбардировщиком. Я бы не жалел и не выделял операторов как особую касту самых несчастных людей. Но здесь есть психологический момент: ты приходишь на службу, у тебя восьмичасовой рутинный рабочий день, ты патрулируешь территорию и должен быть постоянно сконцентрирован. Задумываются ли они, по кому стреляют? Скорее всего, нет. 

Николай Владимирович: Можем ли позволять этим операторам решать судьбы невинных людей или нужно прекратить создавать ударные беспилотные аппараты? Многие специалисты, в том числе из моих коллег, разработчиков этих дронов, считают, что нужно запретить применение ударных аппаратов. Но до тех пор пока не будет общественного мнения, мы находимся в состоянии неопределенности.

Александр: В США есть несколько групп правозащитников, есть много специальных блогов, например droneswatch.org, где собираются сведения, видео с невинными жертвами. Были попытки исков, в том числе к американскому правительству, они проваливались. Если американское правительство признает, что расстреляло свадьбу, оно пытается выплатить компенсацию.

Как сбить беспилотник

Николай Владимирович: Способов борьбы с беспилотниками достаточно много. Один из самых простых — блокировка или искажение сигналов, которые поступают по каналам спутниковой связи. Так называемые глушилки не позволяют сигналу корректно прийти на борт беспилотника, и он не понимает, где находится. Задача обнаружения решается телевизионными, радиолокационными радарами. Существуют также тепловые ловушки, которые отвлекают средства поражения и сбивают эти аппараты. Но конструкторы беспилотников постоянно стараются уменьшить отражающие поверхности, шумовые эффекты, мощность двигателей и так далее. Идет традиционная борьба, как в любых других видах вооружений.

Андрей: Небольшие беспилотники очень сложно обнаружить радиолокационными средствами и нейтрализовать. Есть и курьезные способы борьбы с ними. Весной этого года во Франции был проведен опыт, когда один коптер сетью поймал другой. В США  пытались выжигать систему управления беспилотника за счет мощного электромагнитного излучения. С небольшими коптерами можно бороться, например, с помощью соколов: птица может пикировать на маленький аппарат с небольшим весом. Почему бы нет?

Беспилотники на службе террористов и революционеров

Андрей: Гипотетическая ситуация: кто-то решил на Кремль отправить 400 коптеров с листовками какого-то злобного содержания — что для этого нужно? Во-первых, нужно купить 400 коптеров. Я думаю, что незамеченным это не пройдет. Во-вторых, нужно иметь десятки подготовленных операторов. Ну и наконец, поскольку это все-таки гражданская продукция, у нее отсутствует защита каналов связи. Я думаю, что, если вокруг Кремля или другого объектов будет поставлена система подавления, эти беспилотники не долетят до цели.

Николай Владимирович: Собрать боевой дрон можно даже у себя дома. Если десять лет назад, чтобы сделать такой аппарат, нужна была группа вполне квалифицированных инженеров, то сейчас это фактически могут сделать студенты. В ближайшее время это будут делать школьники.

Александр: С самодельным боевым дроном существует серьезная проблема доказывания причинно-следственной связи. Даже если с точки зрения здравого смысла очевидно, что есть злой умысел, доказать это не так просто. Например, когда мы имеем пистолет при себе — это ношение, когда мы его храним дома — это хранение. Но когда он летит, это что? Транспортировка? Или что-то иное?  Все это не очевидно. Если тот, кто запустил беспилотник, управляет им напрямую — это одно, а если им управляет продвинутая программа, то это еще все усложняет.

Терминатор в реальной жизни

Николай Владимирович: Системы, которые будут сами принимать решения — стрелять/не стрелять, — должны знать определенные правила. Человек не всегда может принять правильное решение, каждый по-своему определяет ситуацию, исходя из внутренних нравственных правил. Добрый человек скажет: «Нет, давайте не будем стрелять». Жесткий скажет: «Давайте выстрелим и решим все проблемы». Нужно учитывать слишком много коэффициентов по каждому признаку. Как заложить эти правила в искусственный интеллект? Мы не можем, и пока никто, кроме достаточно самоуверенных держав, как США, на это не идет. Я не думаю, что они делают правильно, проводя такие разработки.

Александр: Если в случае с дронами виновник более очевиден, то в случае с такими системами все еще сложнее. Здесь кроме лица, принимающего решение об использовании оружия, есть лицо, которое разрабатывало его. Если было известно заранее, что оно поражает противника с определенной точностью, но эта точность оказалась ошибочной, можно винить разработчика. В этом случае работает международное гуманитарное право и главный этический принцип минимизации зла.

Чем расплачивается оператор дрона

Андрей: Если война ведется с равноценным противником, то он всегда может обнаружить пункт управления беспилотниками и нанести по нему удар. В этом случае операторы окажутся в группе максимального риска. Но у террористов нет ракеты «Томагавк» или «Калибр», чтобы выстрелить по центру управления, зато есть социальные сети. Если поставить такую задачу, то всегда можно вычислить операторов и заняться их прицельным отстрелом постфактум. Или же можно создать такую психологическую атмосферу, что у них разовьется паранойя. Среди американских операторов довольно высокий процент психологических отклонений и болезней. Они расплачиваются этим.

Война будущего

Николай Владимирович: Когда мы говорим, какой будет война, мы должны вначале понять, какие будут цели в этой войне. Поражение энергетических центров? Захват правительства? Сейчас мы видим, что война становится дистанционной, и, скорее всего, нужно ожидать, что технология войны будет развиваться в этом направлении. Возможно, человеческие контакты будут уменьшаться. Вполне возможно, что боевые машины будут вытеснять людские операции. Поэтому лет через пятьдесят возможна война машин с машинами. С другой стороны, трудно представить себе, как будут выглядеть эти конфликты без человеческих огневых контактов. Лично мне хотелось бы надеяться, что если уж войны не прекратятся, то хотя бы перейдут в вариант войны металла с металлом.

Андрей: Если будет воевать машина с машиной, то рано или поздно всем это надоест и захочется повоевать самим. На самом деле системы, которые действуют на поражение без участия человека, есть. Самое простое — это колючая проволока под током. Менее очевидный и недоказанный — система, которая должна привести в действие российский ядерный арсенал, в случае если будет выведено из строя руководство страны. Безусловно, степень автоматизации будет расти. Но машина с машиной без вмешательства человека воевать не будет. Во-первых, кому-то нужно идентифицировать цели и в любом случае придется подзаряжать машины. Этот самый человек в конечном счете будет главной целью для этих машин. Может быть, армии просто будут состоять не из сотен тысяч, а из десятков тысяч или сотен солдат, но человек с ружьем никуда не уйдет.

Беспилотники в мирных целях

Николай Владимирович: Первая и главная обязанность беспилотных аппаратов — это наблюдение и разведка во время чрезвычайных ситуаций, пожаров, контроль за состоянием зданий и так далее. В ближайшие годы в этой области будет работать большинство дронов. Вторая область — это доставка грузов: терпящим бедствие, потерявшимся людям, альпинистам, геологам и так далее. Доставка грузов внутри города пока мне не представляется возможной: к этому не приспособлена городская инфраструктура. Также аппараты будут продолжать использоваться для слежки и шпионажа.

Андрей: На сегодняшний день не вижу смысла возить грузы весом 500 грамм в рамках города. Очевидно, это были PR-кампании Amazon и пиццерий. Все это не более чем прикол, о котором все забыли. Другое дело, что беспилотники стоит применять там, где есть непосредственная угроза человеку: в зонах радиоактивного или химического заражения, природных катаклизмов.