Юдзу, мята, имбирь и ботва: чем пахнуть в жару

Юдзу — фрукт, относительно которого сами японцы, чаще остальных использующие его в своей кухне, никак не могут договориться: лимон это или мелкий мандарин? Вкус у него и лимонный, и мандариновый одновременно, а запах еще выразительнее — шершавый и звонкий, как шарканье метлы по заледенелой мостовой. В Yuzu Ab Irato эту едкость незрелых цитрусов не только не приглушают, но, наборот, выкручивают на максимум с помощью зеленых трав: мяты, тимьяна, иссопа. Прекрасный дезинфицирующий раствор для липкого лета в городе.

У американской марки Demeter получилась интересная орхидейная коллекция: Aphroditeʼs Slipper, например, достоверно пахнет полем, убранным в стога, Calypso — солнцезащитным молочком в тропиках, а To Yo Ran — зеленой травой и лимонной лакрицей из скандинавского магазина сладостей. Летняя суббота в Копенгагене: викинг сел на велосипед, доехал до купален в гавани и теперь стоически обсыхает на ледяном ветру с кульком экосовестливых конфет.

У японцев есть такой вид искусства — хикару-дороданго, когда из обычной земли делают идеальные глянцевые шары. В теории все выглядит предельно просто: землю и воду смешивают в пластичную грязь, из которой лепят правильный колобок. После его сушат и натирают мягкой тряпочкой до зеркального блеска, того самого состояния хикару, что в переводе с японского значит «сиять». Готовые дороданго, несмотря на скромный состав, очень красивы и приятны на ощупь — гладкие и холодные, как полированный мрамор. Такое же впечатление — округлости, свежести — производит и Mistral Patchouli: от сырой земли в его заглавных пачулях осталась только слегка влажная прохлада, а свойственные ноте шероховатости ушли в процессе шлифовки — судя по запаху, крупицами морской соли.

Большинство мятных ароматов пахнут так, будто вот-вот прожгут дыру в озоновом слое. И в вашей майке заодно. Mentha Citrata — приятное исключение: вместо ментоловой «незамерзайки», которую обычно льют в так называемые спортивные ароматы, призванные транслировать брутальную мужественность, здесь есть настоящая свежесть — прохладная, cлегка полынная, с каплей лимонного сока.

Шерданы были одним из так называемых народов моря — воинственных племен, населявших Средиземноморье в древности. Одноименный аромат, однако, отчетливо пахнет севером: корабельной сосной, ледяной водой и сизыми травами, которыми засеивают балтийские дюны, чтобы удержать песок. Единственный яркий мазок, проступающий на стылом фоне, — горьковато-пряная, слегка камфорная нота мирта, но в Shardana она работает источником света, а не тепла: композиция до конца остается холодной.

Альберто Морильяс — известный и плодовитый «нос», автор множества парфюмерных блокбастеров, в том числе CK One, Acqua di Gio и Pleasures. Есть у него и собственная марка Mizensir, которая у нас пока не продается, зато охотно отправляет недорогие семплы за границу и просто дарит их всем интересующимся в женевском бутике. Самый летний аромат в линейке — Eau de Gingembre, чудесный имбирь: сочный, в меру злой и очень свежий. Таким он бывает редко — парфюмеры чаще интересуются кондитерским аспектом, иначе говоря печеньем и пряниками, которые из имбиря можно сделать. Главный в этой более популярной категории — Five OʼClock Au Gingembre марки Serge Lutens, но морозный Eau de Gingembre Морильяса лучше проходит проверку жарким летом.

Важным живописным жанром итальянского Возрождения был свадебный портрет, где невесту, обращенную лицом строго влево (в сторону будущего мужа), часто писали на фоне зеленых рощ и бледных цветов. Если представить себе, что некий парфюмер решил превратить цветущий задний план в аромат, им будет «Майская вода» флорентийской марки Santa Maria Novella, ровесницы тех самых живописных рощ и цветов. Сделана Acqua di Maggio из воды, бледных роз и ирисов, пахнет благородно и деликатно, спирта в составе нет — можно использовать в качестве тоника для лица или обливаться после душа. Минус в том, что флакон большой и тяжелый, дважды подумаешь, прежде чем класть в чемодан. С другой стороны, покупка атомайзера — в той же Santa Maria Novella, например, — легко решает эту проблему.

С трудом верится, но Eau de Campagne, выпущенный Sisley в 1974 году, был первой профессиональной работой Жан-Клода Эллена — автора «садов» Hermès, нескольких отличных The Different Company и выдающегося Déclaration Cartier. Спустя сорок с лишним лет «Деревенская вода» по-прежнему может дать фору большинству зеленых композиций: здесь собраны самые свежие и терпкие ноты, в том числе помидорная ботва, базилик и гальбанум — смола, которая пахнет сочным, только что сломанным стеблем.

Молодая английская марка Papillon Artisan Perfumes не в первый раз появляется в обзорах «Афиши»: мы писали об Anubis и Salomé, дымных, сумрачных и телесных. Но Angélique — сюжет совсем другого рода. Поначалу он сбивает с толку: все ноты — мимоза, османтус, ирис, жасмин — сыграны вразнобой, все клумбы растрепаны, изгороди давно не стрижены, а цветы и листья торчат как попало. Потом осеняет: именно так должен «звучать» английский сад, разбитый по романтической моде, в противоположность саду регулярному, где цветы и деревья вытягиваются по струнке, как на плацу.