Пот, латекс и сперма: лучшие ароматы, которые пахнут сексом

Muscs Koublaï Khän часто называют одним из самых «грязных» мускусов в истории парфюмерии. С чем только его не сравнивали: с кошачьим лотком, подмышкой погонщика верблюдов, зоопарком в стране третьего мира — и другими, непечатными вещами. Действительно, кроме мускуса в составе этого аромата есть потная нота кумина (семян, которые часто используются в приправах), цибетин (выделения из желез зверей семейства виверровых, из их же кала собирают знаменитый сорт кофе копи-лювак. — Прим. ред.) и корень костуса, которому справедливо приписывают запах не совсем свежих волос. Но «грязным» Muscs Koublaï Khän может показаться только в сравнении с отмытым до скрипа White Musk из магазина The Body Shop. Он пахнет по-своему нежно — сонным, томным, слегка влажным теплом людей, проснувшихся под одним одеялом. А вынесенный в название монгольский хан Хубилай, внук Чингисхана и брутальный средневековый завоеватель, если и проскакал мимо этой кровати, то все равно никто не заметил.

Новый аромат юной, но уже очень интересной английской марки Papillon Artisan Perfumes посвящен библейской царевне Саломее. Легенда о ее эротичном танце, в результате которого Иоанн Креститель якобы лишился — в прямом смысле слова — своей головы, входит в золотой фонд сюжетов западноевропейского искусства: его использовали Джотто, Боттичелли , Дюрер , Тициан , Уайльд, Вагнер, Альмодовар, а теперь вот и Papillon. Но последних в библейской истории занимает только танец. Точнее, вопрос, чем пахнет горячая, потная кожа женщины, которая только что его исполнила и теперь требует обещанную награду — голову пророка на серебряном блюде. Ответ: южными цветами и живой, человеческой испариной.

Марк Бакстон — парфюмер, с сочинениями которого знакомы все, кто заходил в «Рив Гош» или «ЛʼЭтуаль». В 1990-х он сделал для Comme des Garçons их первый аромат и знаменитую «двойку» с запахом чернил, в 2003-м — их же блестящий Ouarzazate, так и не выбравшийся из тени более популярных Zagorsk и Avignon. Собственная линия Бакстона тоже не всегда получает заслуженное внимание, несмотря на броские имена его работ: Sleeping with Ghosts, Devil in Disguise и, конечно, Sexual Healing.

Последний назван в честь песни великого соул-певца Марвина Гея, у которого отлично получалось передавать в своих балладах сексуальную тягу, не скатываясь в откровенную порнографию. Аромат следует заданному примеру: в нем есть и животные ноты, но главная скрипка — османтус, цветок с теплым, телесным и при этом вполне приличным запахом кожи, мыла и абрикоса. Sexual Healing, как Марвин Гей в своей песне, говорит: «Детка, давай займемся сексом, мне так это нужно, приезжай скорей». Но, как и певец в том же клипе, остается при этом совершенно одетым.

По замыслу парфюмера Маурицио Лембо, Caldo Legnoso («древесный жар») — это «внутреннее тепло мужчины, которое сопровождает каждый момент его жизни». Скажем без обиняков, какой именно момент приходит на ум при знакомстве с ароматом: тот, когда искомый мужчина достает из упаковки презерватив. Удивительно, но характерный сладковатый запах «резины» совершенно не вредит общей красоте Caldo Legnoso, и вообще, латекс здесь не более чем обонятельная иллюзия, побочный эффект от совместной химии реальных компонентов. По сути, «Жар» — хорошая древесная композиция с амброй, ароматными смолами и неоскорбительным количеством ванили.

Самые заметные ноты в Absolue Pour le Soir — мед и кумин. Про «потливость» кумина мы уже говорили выше, но и мед совсем не такой безобидный, как кажется. Ученые Калифорнийского университета, разработавшие специальное колесо ароматов для пчеловодов, производителей меда и профессиональных дегустаторов, обозначили целую группу так называемых животных запахов, в том числе ноты кожи, пота, хлева и мочи. У меда Absolue Pour le Soir действительно есть выраженный «зверский» оттенок, который в сочетании с кумином и хорошей, дорогой розой создает эффект гарема из «Тысячи и одной ночи»: летняя духота, в фонтанах булькает розовая вода, а на шкурах, брошенных в тени, лениво предаются разврату.

Роман Генри Миллера «Тропик Козерога», впервые опубликованный в Париже в 1938 году, американская цензура сочла порнографическим и запретила на двадцать с лишним лет. Книга, писали рецензенты, «находится вне области человеческой морали». Прелесть одноименного аромата марки Olympic Orchids в том, что он тоже вне морали, потому что у природы ее, как известно, нет. У природы есть лишь слепой инстинкт размножения, «темная плодовитость» (цитата из Миллера, которой вдохновлялась парфюмер Элен Кови). Этой плодовитости и посвящен Tropic of Capricorn: перезрелые фрукты, гниющие цветы, мокрая зелень, древесные щепки и влажная звериная шкура. «Тропик» сделан фантастически талантливо, хотя и пугает.

Французская марка Etat Libre dʼOrange очень уважает тему секса. В ее портфолио есть кровавые «Девственницы и тореадоры», напудренная «Отельная шлюха», цветочно-зефирный «Я не глотаю» — и, само собой, великие и ужасные Sécrétions Magnifiques, «Чудесные выделения». В природе не существует другого аромата, который вызывал бы такие сильные и противоречивые эмоции. Многим «Выделения», составленные, если верить описанию, из аккордов крови, молока и спермы, кажутся омерзительными, а для остальных (их меньшинство) это ни на что не похожий шедевр. Правы и те и другие: Sécrétions Magnifiques — одно из самых необычных сочинений в истории парфюмерии, но дается оно, как тот артхаус, в котором Беатрис Далль съедает соседа, не каждому. Нужен крепкий нос (и желудок), чтобы полюбить эти бледные кувшинки, стоячую воду в лужицах после прилива, мокрую ластовицу купальника, металлические поручни крутого спуска к морю и странную, слегка аммиачную ноту сырой рыбы.

Первый аромат Cacharel вышел еще в конце 1970-х, но в 2016 году — очередном, который пройдет под знаком парфюмерного сиропа, — кажется практически революционным. Anaїs Anaїs прохладный, как глоток французской минералки, которую только что достали из мини-бара, и пахнет чистотой: ландышами, гиацинтами, хорошим мылом и свежим постельным бельем. Долго оно таким не останется — теплая нота кожи, проступающая в Anaїs Anaїs примерно через час, намекает на продолжение.

В английском языке есть выражение italian shower, «итальянский душ»: когда приходишь с работы домой весь в мыле, лихо обливаешь области, которые особенно остро нуждаются в свежести, одеколоном и, не переодеваясь, идешь на свидание. Dirty, как говорят его создатели, был создан по мотивам итальянского душа, отсюда и название. Но оно внушает ложные идеи: в аромате нет второго дна или грязи, маскировать ему совершенно нечего. Основа Dirty — блестящий контраст свежей зелени (тимьяна, мяты, тархуна) с соленым аккордом. Последний, вероятно, и должен был инсценировать пот работяги, но превратился в красивую и очень натуральную ноту моря. Секс на пляже никогда еще не получался у парфюмеров таким нежным.