— Для начала приоткройте завесу тайны над развитием героя МакЭвоя, пожалуйста. Что ожидает его субличностей в «Стекле»? Узнаем ли мы, как они вообще оформились внутри него?
— Конечно, я думал о том, чтобы рассказать предысторию Кевина и его двадцати трех субличностей, просто задача по выбору средств мне представляется пока непростой. Но кое-что важное и крышесносное о прошлом Кевина «Стекло» вам все-таки расскажет. Поймете, что я вас не обманывал, когда увидите картину.
Что касается развития его характера… Деталей я не выдам, но скажу лишь, что в «Стекле» его субличности разделятся на два лагеря. Один лагерь поддержит Зверя в его борьбе с абьюзом и стигматизацией мира, заняв позицию «Пусть он сделает все, чтобы нас защитить». Другой, наоборот, выступит против Зверя и его методов борьбы. Сталкивать двадцать три субличности внутри героя Джеймса МакЭвоя было для меня отдельным удовольствием. Зрителям, которых когда-либо раздирали противоречия, его арка в «Стекле» покажется как минимум любопытной.
— У вас в «Стекле» каждый герой по-своему травмированный. Каждому сочувствуешь. Данн (Брюс Уиллис) обременен тяжкой долей всесильного супергероя. Кевин (Джеймс МакЭвой) пережил насилие в детстве, что и расщепило его личность. Герой Мистера Стекло (Сэмюэль Л.Джексон) физически обделен природой из-за повышенной хрупкости костей. Что вас так восхищает в травмированных персонажах? Действительно ли вы считаете людей, переживших тяжелые травмы, способными на сверхусилия?
— Посудите сами. Когда ваши мышцы проходят через физическую нагрузку, вы сперва испытываете боль, верно? Мышцы растягиваются, в них образуются микрораны, а их процесс заживления ощущается как болезненные проявления. Но при заживлении мышцы становятся сильнее, а ваше тело — здоровее, но для этого вы просто обязаны пройти через боль. От боли — к здоровью, снова боль — и здоровье еще ближе. Рассмотрим другой пример — из повседневной социальной жизни. Допустим, мой босс несправедливо суров, кричит по пустякам на меня, когда я что-то делаю не так идеально, как ему бы хотелось. Босс может быть неправ (как минимум он совершенно не прав, что кричит!), но я, проходя через боль обид и психологической травмы, перерастаю его как начальника, оттачиваю свои навыки выживания в мире. И укрепляю комплекс навыков для лучшего выполнения любых собственных задач.
Но эволюция бывает разной. И длительный травматический опыт, как у героя «Сплита», может вызвать диссоциативное расстройство идентичности (ДРИ). Научный факт: это тяжелейшее душевное заболевание является итогом травм в возрасте с 1 до 5 лет, в том числе сексуального характера. Удивительно здесь другое. Мозг людей, страдающих ДРИ, находит массу способов выжить и преуспеть, их субличности могут выучить французский, немецкий и даже русский языки, могут стать гениями в математике или достичь невероятного уровня мастерства как художники, могут обрести диабет, испытывать аллергию к избранным продуктам, временно ослепнуть — и все это может произойти с несколькими субличностями в одном человеке. Мозг таким образом нивелирует ущерб от пережитых травм. По сути, эти люди обладают реальными сверхспособностями. Правда, никто из них не просил о них — слишком велика оказалась цена.
— По роликам «Стекла» мне казалось, что реальным суперзлодеем картины окажется героиня Сары Полсон, собравшая героев для испытания их сверхнормальности. После услышанного склоняюсь, что так оно для вас и есть!
— В каком-то смысле — да. Общество принижает травмированных людей, стигматизирует, считает их хуже нас с вами. Но как говорит одна из субличностей Кевина в «Сплите», Патриция: «Мы не хуже вас только из-за того, через что мы прошли. Мы больше и сильнее вас». Когда я готовился еще к съемкам «Сплита», меня страшно удивило, что целью терапии диссоциативного расстройства идентичности является объединение субличностей пациента. Более сомнительного решения было не придумать! Хотите сделать их такими же, как мы? Попробуйте. Но они прошли через абьюз в раннем детском возрасте и нашли свой способ справиться с травмами! С чего бы им становиться такими, как мы? Они уже делают то, на что многие из нас неспособны! Их следовало бы оставить в покое, разрешить им быть такими, какие они есть. Увы, общество из-за стигматизации травм считает себя вправе запирать переживших в специальных учреждениях, подвергать их сомнительным методам терапии. Но что могут дать «обычность» и «нормальность», декларируемые обществом как стандарт? Ровным счетом ничего.
Поэтому когда Кевин/Зверь обращается к Кейси (героиня Ани Тейлор-Джой — Прим. ред.) в конце «Сплита», оставляя ее в живых, когда он называет ее чистой, он на самом деле предлагает ей новую оптику взгляда на ее же собственную жизнь: «Эй, взгляни на себя и насилие в прошлом с другой стороны. Ты прошла через страдания, ты выросла, стала глубже других благодаря этому. Не оглядывайся, не считай себя ненормальной. Ведь ты своего рода уникальный единорог»!
— Меня потрясло, что, когда они встречаются в финальной схватке «Сплита», она даже не пытается скрыть свои шрамы. Стокгольмский синдром получает противоречивый парадоксальный излом: похититель помогает жертве восстать против внутреннего критика, найти в себе силы жить и бороться.
— Именно. Для меня это было важным. Героиня «Сплита» превращается из девушки, не желавшей даже смотреть на себя в зеркало, которая мечтала исчезнуть с лица земли, — в ту, которая готова даже выдержать чужой взгляд. Я вполне осознаю, что вероятность трансформации травмированных некомфортна для «нормальных» людей, что многие с удовольствием бы избавились от переживших травму, выслав куда подальше. Но лучше им на это перестать надеяться.
— Кстати, волнуюсь за героиню Ани Тейлор-Джой. Вы оставили Кейси на такой открытой ноте, что ах…
— Представить себе не можете, сколько я за это уже получил от зрителей «Сплита». Поэтому над развитием ее героини в «Стекле» я работал с особым трепетом. Все, что с ней происходит в первой картине, было странно и неправильно, но так бывает. И в «Стекле» Кейси будет невольно тянуть к герою МакЭвоя вновь, вопреки всем ожиданиям. Казалось бы, весь предыдущий фильм она пыталась сбежать от своего похитителя, спастись, но нет… И да, на вопросы по развитию ее отношений с дядей-абьюзером я, конечно, отвечу в «Стекле».
— В вашей нон-фикшен-книге «I Got Schooled», посвященной образованию в Америке, вы сформулировали три принципа успешной жизни любого человека: энергия, упорство и рекалибровка. Поскольку на русский книгу переводить как-то не планируют, поясните, что вы имели в виду под «рекалибровкой»?
— Вам же известен «зефирный челлендж»? Это когда группа получает двадцать спагеттин, два фута веревки, два фута скотча, одну зефирку и должна создать максимально устойчивую и высокую конструкцию за ограниченный промежуток времени. Такой челлендж проходили и инженеры, и ученые, и дети из детсадов. Угадайте, кому удавалось создать наиболее высокую башню? Правильно, детям. Но почему? Как у детей получалось то, что было не под силу людям с высшим образованием? Секрет прост. Дети быстрее перебирали решения, чем все остальные участники. Они мгновенно, не сговариваясь, становились единым организмом и молча пробовали всевозможные решения, не ссорясь друг с другом: «Так, это не работает и это не работает, но почему? А, вот почему!» — процесс, подобный этому, происходил внутри группы детей непрерывно, в отличие от взрослых. А взрослые, сколько бы научных степеней у них ни было, теряли время за бесконечными рассуждениями, распределениями ролей.
Дети, сами того не зная, использовали рекалибровку — мгновенную переоценку своей работы — и получали лучший из возможных результатов. Нам всем можно у них учиться. Нормально относиться к провалу, максимально быстро анализировать информацию и бесконечно совершать одну попытку за другой до получения лучшего результата. Падать, вновь вставать, перезагружаться, рекалибруясь, и вновь бросаться в бой, не жалея себя, — без навыка рекалибровки в нашем мире не выжить.
«Стекло» М.Найта Шьямалана выйдет в российский прокат 17 января 2019 года.
