В японском супермаркете папа Осаму и сын Шота обмениваются привычными знаками: оба пытаются обмануть продавцов и охранников и свистнуть из магазина простые вещи. Это сэкономит им деньги, которых много в семье Шибата не бывает, на какую-нибудь ерунду типа котлет в панировке. Дома отца и сына ждет мать, бабушка, которая в основном сидит и ест, но также, как мы узнаем из нежной кухонной брани, кормит всю семью пенсией, на которую и покупаются крокеты. Еще с ними живет то ли сестра, то ли дочь (в этой семейке все не просто), — юная секс-работница из клуба в красном квартале. Их общий дом — это бардак из нагромождения дешевого пластика и ширпотребной одежды, и приход холодного сезона семья, живущая в лачуге, заметит быстрее других.
Возвращаясь домой, отец Осаму увидит на улице маленькую и худенькую девочку Юри — то ли брошенку, то ли сбежавшую, посадит ее на спину и отнесет домой. Жена закатит глаза «зачем нам еще один лишний рот?», сестра поделится лапшой, а бабушка заметит на теле бордовые следы — от ожогов или чего похуже. По ночам девочка писается в кровати и, собравшись вернуть ее родителям, Шибата начинают понимать, почему. Они слышат издалека, как родители Юри обсуждают ее как мешок с гнилой картошкой — оба никогда ее не хотели и с облегчением выкрикивают взаимные оскорбления. Шибата решают, что девочку надо оставить как свою и просто немного подстричь, чтобы не узнали, — пока по телевизору гоняют объявление о пропаже ребенка. Спать маленьким Юри и Шота придется в ящике за стеной, прячась от социальных служб.
Как будто бы у каждого в этом доме есть нормальная работа и источник какого-никакого дохода: отец — на стройке, мама — в прачечной, сестра — в пип-шоу и бабушка на пенсии, но справедливое ощущение, что все они прохиндеи, закрадывается с первого кадра. Так, собственно, и есть: от воровства лапши оказывается шаг до угона машины, государственная пенсия не мешает зависеть от копеечных игровых автоматов, пип-шоу порой хоть и выглядит как благотворительность, является работой полулегальной. Одна из самых трогательных сцен фильма — о плачущем клиенте, которому хочется вздохнуть на коленях у симпатичной девушки: в ее проституции куда больше эмпатии, чем механики, хотя кабинки с зеркалами и выглядят как конвейер для 15-минутных сеансов мастурбации. Подрастающему Шота, который не ходит в школу и не общается с ровесниками, вряд ли уготована лучшая доля, чем быть соучастником магазинных краж, и маленькая Юри кажется его достойной преемницей.
Между простым ужином, тихим шепотом в ванной и прогулкой на летнем пляже станет очевидно, что Шибата живут с многолетней недосказанностью — но мало ли таких семей. Один фатальный инцидент перевернет эту шаткую конструкцию — через две трети фильма про в меру счастливую, но странную банду родственников, чей ритм и логику мы уже успели усвоить, режиссер достает из кармана других героев — преступников и мошенников, скованных одной цепью молчания и нахального лицемерия. Да, они нуждаются друг в друге ради чувства плеча и любят себя этим оправдывать, но делает ли это их лучше?
Драма японского режиссера Хирокадзу Корээды, получившая главный приз на последних Каннах — прямо скажем, неожиданно, — слишком долго кажется всего лишь фильмом о прочном союзе людей без привилегий. Этот союз запросто заменяет каждому участнику школу, государство, социальные гарантии, пенсионный фонд, благотворительность и в целом все общество. Шибата автономны, умеют позаботиться о себе, с терпимостью относятся друг к другу и научились сосуществовать на крошечном пятачке без сантиментов, брюзжания и заламывания рук. Иногда они кажутся тем утопическим горизонтальным объединением, которое доказывает, что законы не нужны, работу и деньги переоценивают, а человеческая потребность в привязанности куда важнее кровных уз — и многолетние договоренности работают лучше официальных документов. Как только сердце наполняется радостью, что семеро смелых сломали систему, «Магазинные воришки» с бешеной скоростью разгоняются до экзистенциального триллера, а расслабляющие сцены у моря сменяются монологами о хладнокровных преступлениях.
Маргиналы ведут себя в полиции как на исповеди, подросший ребенок идет против дурного воспитания (одна из главных папиных истин — «в школе учатся те, кого не могут учить дома»), надпись на маминой футболке «Свобода добровольна» кажется едким сарказмом. Как и недавний «Проект Флорида» Шона Бейкера, история здесь работает через оптику детской непосредственности, где маленький человек сталкивается с самым прекрасным и самым страшным в одном лице — родителем, которому доверился по умолчанию. Остальное — бедность, теснота, предначертанность будущего, жизнь почти на дне и смекалка, необходимая, чтобы не помереть с голоду, — уже кружево вокруг этого безграничного детского доверия и зависимости. Разбрасывая по сторонам банду магазинных воришек, государство формально ставит галочку в нужных ему местах, в главных вопросах мироустройства по-прежнему оставляя пробелы.
Могут ли деньги купить заботу? Всегда ли дети нужны своим родителям? Нужно ли для двойной жизни больше терпения или любви? Корээда, слава богу, на табуретку не встает. Его волнует другое. Что есть летний день, в который каждому хорошо. Холод, от которого всем надо спрятаться. Голод, который необходимо утолить. Детская рана, которую нужно вылечить. Переоцененные вещи, которые хочется взять незаконно и бесплатно. Мировой капитал, который не пострадает, если свистнуть из магазина бутылочку шампуня. И приятный хозяин магазина, который разорится, если совершать набеги слишком часто. Корээда в очках братьев Дарденн ищет в мире магазинных воришек то, до чего можно дотянуться рукой, чтобы закопать в этом ощутимом мире простоты трупы, судимости и несколько историй из криминальной хроники. Через запятую, никого не оправдывая и не обвиняя. Так или иначе, море приливает для всех, и каждый имеет право на последнее слово в свое оправдание.
Алисы Таежной
