— «За мечтой» напоминает своего рода диснеевский фильм.
— Да, и это не такое уж странное сравнение. В этом фильме есть и щепотка от «Лиззи Магуайер», и «Классного мюзикла». Мой фильм во многом вдохновлен традиционной историей о Золушке, приправленный моей меланхоличной личностью.
— Кажется, что еще 10 лет назад к такому фильму бы отнеслись с большой иронией, в то время как сегодня многие в кинематографе как будто бы двигаются в направлении постиронии…
— Да, и действия моего фильма происходят 10 лет назад, так что кто знает, может, я просто упустил момент и промахнулся, если мы говорим о моменте в культуре.
— Но при этом, если посмотреть на программу кинофестиваля в Торонто, получается, что вы попали в струю со своим фильмом — мы уже увидели «Звезда родилась», «Вокс люкс».
— Что интересно, «Вокс люкс» написал и срежиссировал один из моих самых близких друзей — Брейди Корбет. Мы выросли вместе, мы учили друг друга кинематографу, а потом взяли и решили снять эти фильмы, которые в чем‑то похожи. На самом деле, сразу после нашего интервью мы с ним пойдем выпить и поговорим с глазу на глаз. Но тот факт, что мы оба сняли фильм о музыке — это чистое совпадение. Хотя мы оба начали работать над этими картинами примерно в одно и тоже время, да и события наших фильмов происходят примерно в одно и то же время, но вот фильмы получились совсем разные. Корбет — один из моих самых любимых режиссеров, интересно, конечно, что получилось столько фильмов о музыке. Казалось бы, ингредиенты у всех одинаковые, а история у каждого получилась со своим привкусом.
— Самому не хотелось сыграть в своем фильме?
— А какую роль я бы мог сыграть в этом фильме? (смеется)
— Вы же режиссер и сценарист, взяли бы и написали себе роль!
— У меня нет ни малейшего интереса это делать, у меня и так было достаточно много работы в этом фильме, а если бы я взял на себя еще и роль актера, тогда это был бы шаг к нарциссизму.
— Так что вас привлекло к теме поп-музыки и всяких историй из серии шоу «Голос»?
— Я люблю поп-музыку и слушаю только ее. Для меня это что‑то вроде медицины, музыка такого жанра оказывает на меня эффект катарсиса. Считайте, что это моя страсть. Поп-музыка — это большая часть этого фильма, как и само соревнование, но что по-настоящему меня привлекло в этом, так это сама идея отношений. Я думаю, что в основном все хорошие фильмы выстроены на отношениях двух людей, а вот мне захотелось попробовать что‑то другое. На мою жизнь очень повлияли менторы и друзья, люди, которые поддерживали меня и были терпеливы ко мне, что я и хотел отразить в герое по имени Влад (персонаж в исполнении Златко Бурича. — Прим. ред.).
— Этот фильм, в том числе и об иммиграции, так что же это — посвящение вашему отцу?
— На самом деле, это посвящение обоим родителям. Моя мама (танцовщица и хореограф Каролин Чоа. — Прим. ред.) переехала из Гонконга в Великобританию, когда ей было 18 лет, и она ни слова не говорила по-английски. Она родилась в семье врачей, а хотела стать танцовщицей, в то время в этой культуре не было принято строить творческую карьеру. Она очень храбрая! Моя сестра тоже очень рано переехала, и я очень горжусь ей, так что этот фильм — это мой способ воспеть людей, которыми я восхищаюсь!
— Погодите, но даже в титрах, если я не ошибаюсь, вы благодарите отца?
— Да, я поблагодарил их всех троих, даже моего агента. Мне кажется, что какие бы мы все фильмы не снимали — они всегда будут представлять собой отражение нашего мира? Особенно, когда пишешь сценарий, ты волей-неволей себя полностью обнажаешь.
Мне было интересно снять своего рода мюзикл, где у людей есть мотивация для того, чтобы петь. Признаться честно, мюзиклы в чистом виде я нахожу немного странными, когда люди ни с того ни с сего вдруг затягивают песню. Кроме того, мне было интересно взглянуть с натуралистичной точки зрения на этот мир, который представляет собой раздутый пузырь. Не хотелось снимать привычный фильм об аутсайдере, который вдруг обнаруживает у себя талант. Нет, Вайолет, героиня Эль Фэннинг, талантлива изначально, но несмотря на весь свой гений, ей все равно приходится непросто: она ищет собственную внутреннюю силу. Ее отличает чувство достоинства, ведь если мы уж говорим о таланте, то в этом конкурсе были люди, которые пели гораздо лучше ее.
— Это то, что вам и самому пришлось найти в себе?
— Могу сказать, что снять этот фильм было моей мечтой. У меня ушло 10 лет на то, чтобы мы сидели здесь и разговаривали об этом. Мне было сложно, было много взлетов и падений, но все это время я писал сценарий — его первая версия появилась в 2009 году. Но я все время возвращался к нему снова и снова. В итоге фильм стал своего рода отражением моего собственного пути к его съемкам.
— Вы работали с невероятными режиссерами — Дэвидом Финчером, Джорджем Клуни. Втайне следили за ними и учились их профессиональными трюкам?
— Нет. Хотя однажды на фильме Джорджа Клуни «Мартовские иды» был очень интересный случай. Не знаю только, был ли это комплимент или нет, но Джордж постоянно говорил мне, что я обязательно должен срежиссировать фильм. Он был так настойчив! И для меня это многое значило. Мне кажется, что это так мило с его стороны, но я никак не мог понять, почему он мне все время это говорит? Почему он был так убежден в этом?
— А то, что ваш отец — режиссер Энтони Мингелла — усложняет вам работу?
— Не знаю. Мне надо об этом подумать. Я самый ярый фанат своего отца, я обожаю его работы, и, конечно, мы очень разные. Я не думаю, что он снял бы такой фильм, как «За мечтой». Мне хотелось бы иметь толику его таланта.
— Я была удивлена, когда услышала, как поет Эль Фэннинг.
— Я тоже. Хотя и знал, что она умеет петь, я не мог и предположить, что она сможет настолько развить свой голос. Она очень активно работала над вокалом: каждый день без остановки в течение нескольких месяцев до начала съемок. Я, к примеру, об этом не знал, но когда ты снимаешь такого рода фильмы, вокал надо записывать до начала съемок, но в итоге нам это даже помогло — мы стали амбициознее! Я даже не предполагал, что мы будем записывать вокал вживую. Знаете, тут как с Томом Крузом: всех впечатлило то, что он сам выполнял свои трюки. Видимо, наш мозг может отличить реальные трюки от тех, что выполняли дублеры-каскадеры, так тут то же самое и с пением. Вы это чувствуете, это просто органичнее, и я не уверен, что без этого фильм в принципе сработал бы.
— Как вы узнали, что Эль Фэннинг может петь?
— Эль очень активно преследовала эту роль. Она отправила нам запись своего выступления с концерта — это был фестиваль Montreux Jazz Festival. Нам стало ясно, что она очень хорошо поет. Было очень трудно найти человека, который поет, танцует, говорит на двух языках и при всем при этом может играть, так что мы были счастливы найти поющую актрису.
— Погодите, она за вами бегала? Вы не могли предположить, что такая актриса согласится на эту роль?
— Нет, почему же не мог, просто это история об эмигрантке из Польши, так что я даже не рассматривал американских актрис, искал восточноевропейских. Я не понимал, как эта история в принципе может найти хоть какие‑то точки соприкосновения с Америкой, и только когда мы сели с Эль и поговорили, мне стало ясно, что она подходящий человек, который понимает своего персонажа.
— А как музыкальная индустрия вам помогла?
— Когда я написал сценарий, я принес его продюсеру Фреду Бергеру — на тот момент практически неизвестному очень молодому продюсеру, но я ему доверял и очень его любил. Так вот, мы оба решили, что нам никогда не удастся снять этот фильм — это же сумасшествие! Так что он пошел и снял другой фильм — «Ла-Ла Ленд», и тот получился очень даже ничего! Так вот Interscope Records спродисюровали этот фильм, и по чистой случайности им понравилась вся музыка, которая была в нашем фильме. Поэтому после «Ла-Ла Ленда» они согласились снять и наш фильм: говорю же, нам все время и везде везло, и очень много совпадений. Удивительно, конечно, Interscope — это своего рода теперь мои волшебные крестные родители.
