М.Найт Шьямалан и актеры «Дома с прислугой» об угрях, детях и Apple

Ко мне редко в руки попадают сценарии, которые настолько органично ложатся на то, чем я обычно занимаюсь. Все чаще ко мне приходят сценарии, куда я пытаюсь втиснуть свое видение, но тут все сложилось.

Сценарий к «Дому с прислугой» мне дал Джейсон Блюменталь («В погоне за счастьем»). Мне нравятся минималистичные истории с заземленным черным юмором, в центре которых люди с манией, но при этом мы, зрители, не понимаем, откуда растут ноги у этой мании, почему эта история такая мрачная и что за ней скрывается? Чаще всего это человеческая травма, с которой они пытаются справиться. Это же было и в «Визите», и в «Стекле», а теперь и в «Доме с прислугой».

В центре истории — семья, которая отказывается воспринимать то, что произошло с ними. Вся история заключается как раз в том, как далеко человеческий разум и тело могут зайти в своем отрицании. И в девятом эпизоде, который я срежиссировал, мне было интересно задать вопрос: если это произошло, то есть ли Бог? Вот что было у меня на уме, но это уже гораздо более глубокий разговор.

Тони (Басгэллоп, главный автор шоу. — Прим. ред.) и я — хороший тандем. Тони думает о каждом эпизоде в отдельности, у меня же скорее разум архитектора. Я сразу сказал, куда мы хотим прийти в конце, потому что очень часто, когда у вас на руках такой длинный формат, как сериал, вы загоняете себя в рамки, потому что понятия не имеете, куда это все в итоге вас приведет. Мы же провели много времени, обсуждая финальный эпизод. И это не 10-й эпизод, а 60-й эпизод — если, конечно, нам повезет туда добраться (авторы задумали шесть сезонов. — Прим. ред.). Необходимо это сделать, чтобы не совершать ошибок в повествовании. Это позволяет определить параметры для истории, но при этом не задушить ее.

Другой вопрос — длительность наших серий по 30 минут. Мне нравится формат 30 минут, я долго об этом думал – ведь часто мы готовы посмотреть шесть часов, если это сериал, поделенный на эпизоды, но не готовы смотреть полуторачасовой или трехчасовой фильм. Хотя казалось, мы готовы в два-три раза дольше просидеть на диване, смотря сериал. Может, все дело в том, что мы сами для себя решаем, что готовы посмотреть следующую серию или нет? Может, все дело в архитектуре повествования? Ведь это работает и в литературе, и в рекламе, потому что ты знаешь, что это закончится через 15 секунд.

Но что происходит с «длинными» жанрами? Они утомляют! Но взять и посмотреть три серии подряд? Да без проблем! Я не понимаю этого, но я пытаюсь разобраться. К примеру, у меня уходит гораздо больше времени прочитать одну 800-страничную книгу, чем две книги по 400 страниц. Но такова реальность. Интересно, что это говорит о нас и о повествовании в нашем времени.

Для себя мы решили: сделаем 30 минут и 60 эпизодов. Как часто сериалы хороши, начиная с первой серии и заканчивая последней? Это большая редкость. Можем ли мы насчитать 10 таких? Ведь сейчас так много контента — такова скорость потребления сегодня.

Кулинария стала для нас хорошей метафорой — она отражает так много аспектов человеческой жизни. Она жестока, она красива — это природа, это олицетворение пищи и кормления членов своей семьи. Тут так много граней. Если говорить о наших персонажах, для Шона, персонажа Тоби Кеббелла, это его способ управлять жизнью. Потому что его жизнь вышла из‑под контроля. Вот только если он сделает блюдо идеальным, вот только если у него получится вот такой‑то вкус добавить, тогда все будет хорошо — это своего рода одержимость.

Плюс ко всему все это позволяет нам перенестись в другой, богатый мир, где стоят идеальные машины для варки идеального капучино. Есть в этом некоторая абсурдность, потому что в конце концов это не имеет значения.

Когда мы подготовили сценарий, мы вышли на телерынок [для продажи сериала], но я в тайне хотел, чтобы Apple забрал себе наше шоу, хотя тогда даже речи не шло о стриминговом сервисе. Прекрасно, что именно Apple стал нашим партнером — они позволили мне вложиться в это шоу, владеть им, работать над ним и снимать его в Филадельфии. Это особые отношения. Они сказали, что доверяют нам, и позволили снять сериал в очень странном тоне. Это заметно даже по рекламе — на постере, к примеру, моя эстетика сошлась с эстетикой Apple.

Что я думаю о стриминге? Я делаю на него ставку и стараюсь найти лучшие ингредиенты для этого. То, как я двигаю камерой, с какой скоростью, какой ставлю свет, с какого угла снимаю — все это имеет значение, и вы это чувствуете при просмотре сериала.

Кроме того, я не упускаю из вида то, что когда вы смотрите сериал, вы занимаетесь мультитаскингом дома — вы либо смотрите в телефон, либо разогреваете еду в микроволновке, но тут вам будет сложнее, потому что в сериале есть такое напряжение, и вы знаете, что сейчас я поверну камеру, и вы это чувствуете. Я не говорю вам, что наша героиня плохая или хорошая, я не включаю музыку, чтобы подсказать вам, что сейчас произойдет, так что как бы вы ни пытались заниматься кучей дел во время просмотра — у вас не получится. Такая вот у меня мечта.

Было очень сложно работать в режиме секретности и не рассказывать то, что снимаюсь в сериале Apple. Я же спойлерю постоянно! Мне очень понравился сценарий, я любила Найта, так что я всеми силами старалась получить роль в этом проекте.

Играя Лиэнн, мне надо было найти баланс — мне хотелось, чтобы она и наводила ужас, и могла пощекотать нервы зрителю, в то же время мне хотелось, чтобы ее судьба была небезразлична зрителю. То, какой мы ее видим в первом эпизоде и десятом, — это два разных человека. Она познает новые вещи, которые раньше не встречала, и в тоже время она лицом к лицу встречается с серьезной трагедией. И не стоит забывать, что она все еще ребенок, она очень юна, в то же время она мудра не по годам. Так что мне надо было наводить ужас, но в то же время оставаться человеком.

Если посмотреть на Шьямалана как на бренд, вы понимаете, какие истории он рассказывает. Мы встретились с ним впервые в Филадельфии, начали разговорить и поняли, что мы очень органичны вместе. Нам обоим нравится рассказывать истории, которые могут быть немного некомфортными, и мы оба не ищем легких путей. Нам хотелось, чтобы он привнес свой уникальный бренд в эту историю.

После того как у меня появились дети, у меня появились и страхи, а вдруг я совершу ошибку, которая повлечет за собой что‑то трагическое. Я не чувствовал, что был готов к отцовству. Я из тех, кто склонен верить своим страхам и верить в худший вариант развития событий, что все будет так, а то и хуже, а стоит вам начать так думать, пути назад уже нет.

Что касается куклы, то я слышал об этом и знаю, что такое существует. Думаю, что это происходит либо из‑за потери ребенка — или неуверенности: некоторые хотят, чтобы их дети не вырастали, чтобы они застревали в том или ином возрасте. Ни в коем случае не рекомендуется справляться с горечью потери таким способом, потому что если вы потеряли кого‑то и у вас есть такая замена, вы застреваете с этой «подменой». Потому что никто не хочет принимать горе, никто не хочет признавать, что он кого‑то потерял.

У меня у самой есть дети, так что я понимаю, насколько хрупко детство, но сами дети невероятно жизнеспособны. Сколько раз я теряла своего ребенка, сколько раз странные заболевания случались, и я думала, что вот, наверняка они погибнут.

История Тони очень красивая, у меня каждый раз разбивается сердце из‑за Шона и Дороти. Чем хорош этот сериал, так это тем, что это может быть и смешно, и страшно, но в центре — человеческая эмоциональная история, о том как справиться со случившейся трагедией. Дороти отрицает произошедшее, она просто не готова принять правду. Впрочем, как и все мы, люди, — мы все отрицаем смерть.

Мой персонаж интересен, он своего рода принц, эдакий парень из финансового района. Он научился манипулировать людьми. Да, он чувствует горе утраты, но не испытывает чувства ответственности – он может всегда уйти из этого дома. Мы видим его только когда он говорит с кем‑либо в доме или приходит на ужин. Он всегда пьет и курит, такой вот персонаж.

Помогло ли мне мое театральное прошлое? Конечно, особенно когда мы снимали дубль длиной в четыре минуты. Особенно когда понимаешь, что у нас очень маленькая сцена — мы снимаем все в доме, так что мне казалось, что я не на съемках фильма, а на театральных подмостках. Казалось все очень камерным.

Есть ли у меня ритуалы? Да, перед началом съемок я люблю сходить на длинную прогулку.

У нас с Рупертом Гринтом сложился броманс и в реальной жизни. Во время съемки в Филадельфии каждый из нас съел 53 филадельфийских чизстейка. Многие из них были съедены на ночных съемках. Мы все знали Руперта по его предыдущим работам, но я никак не ожидал, что он такой талантливый комедийный актер — у него такое чувство времени. Знаете, тут как с боксом: в боксе тоже очень важно правильно ощущать время и место — если тебе попадает такой соперник, ты не пытаешься его ударить, ты им просто восхищаешься.

Когда я читал сценарий, я не разглядел шуток, не понимал, что вот тут и тут будет смешно, но когда Руперт начал читать, все изменилось! И хорошо, что так сложилось, потому что у нас очень непростое шоу, очень мрачная и страшная история.

Меня так взбудоражил сценарий, когда я прочитал, так много в нем сюрреализма, так много вопросов осталось после прочтения. У меня сразу возникло ощущение, что я знаю своего персонажа. Тем не менее мне пришлось пройти через четыре кастинга, чтобы получить эту роль.

Я понимал Шона, его чувства, через что он проходит. Понимал, как сложно найти любовь и начать семью, ведь у каждого из них своя карьера — это должно быть сложным решением, но дальше все пошло по ужасному сценарию. Он цепляется за жену, хотя она и живет иллюзиями, тем не менее она его твердыня. Без нее он бы рассыпался на мелкие осколки. И дружба с ее братом помогает ему — они дружат, но в то же время он выполняет функцию гостя, которого ему надо развлекать, для которого можно готовить. Ведь Шон — шеф-повар.

Важно было научиться произносить все названия вин правильно. Съемки были очень четкими — нам нужно было открывать вино конкретно в ту же секунду, что и должна была быть произнесена реплика, а пробку же еще надо было открутить и провернуть – настоящий ночной кошмар. Я не любитель выпить, но я провел много времени в филадельфийском ресторане Vetri Cucina, мне позволили работать на кухне и учиться. У них чудесная винная коллекция, и все, кто там работал, рассказывали мне, как и что с чем сочетается.

Сцена с угрем — Тони прекрасно описал эту сцену. Так много интересных рецептов, выглядят они круто, но совершенно непонятно, как их готовить. В общем, я пошел на кухню и сказал, что мне надо содрать кожу с угря, на что мне сказали, чтобы я даже не пытался. Но выбора-то у нас нет. Многих это отвратило, но что делать, надо готовить. Мы купили шесть угрей и начали пробовать, но это практически невозможно сделать – кожа у них так плотно сидит, сами они невероятно скользкие, а их кровь содержит токсин, который при попадании в рот может вызвать серьезное отравление. Так что в кадре мы использовали резиновых угрей!