— Мне кажется, что «Особенные» для вас — фильм этапный. Обычно ваши герои выходят из своей классовой и расовой изоляции и становятся в финале частью целого, то есть нормы. Здесь все наоборот: движение в обратную сторону.
Толедано: Да, точно так. Этот фильм — самый важный в нашей карьере, своего рода Рубикон. Мы вынашивали историю Стефана Бенаму много-много лет, и перейти от замысла к реализации в какой‑то момент стало вопросом жизни и смерти. То есть нам надо было разродиться этой картиной, момент настал. И в «Особенных» есть все ингредиенты, присущие нашему кинематографу: конфликт коллектива и индивидуума, социальная напряженность, комический дуэт трагиков, неполиткорректное и дидактическое, цинизм и филантропия. В общем, «Особенные» — итог, после которого будет действительно сложно работать над следующим фильмом.
— Мы все знаем, как вы умеете браться за самые болезненные сюжеты, разбираясь с ними по всей безжалостной строгости отличной комедии. Но здесь сюжет особенный, не страшно ли было шутить на тему РАСРасстройство аутистического спектра., есть ли место юмору в разговоре о детях с особенностями развития?
Накаш: Даже закончив картину, мне странно отвечать на этот вопрос. Кто я такой, чтобы решать, над чем можно смеяться, над чем — нет. Во мне, допустим, нет идейной убежденности и смелости журналистов из «Шарли Эбдо». И, когда мы начали писать сценарий, мы не понимали, в какую сторону движемся — комедии или драмы. Но, проводя время с детьми c особенностями из неблагополучных кварталов, мы с каждым днем все больше и больше погружались в этот как бы аномальный мир, видя его уже как норму. Ибо болезни — часть жизни, как и смерть. И, если ты хочешь им помочь, ты должен разговаривать с ними на равных, а значит, шутить тоже. Ну и все это разнообразие — цвета кожи, культур, исповеданий, возраста — естественно, идеальная почва для юмора.
— В интервью Le Monde вы сказали, что большую часть детей с РАС отправляют в Бельгию. Не могли бы вы объяснить, почему так происходит, в Бельгии лучше социальные программы?
Толедано: Нет, отнюдь. Но в Бельгии помощь детям с РАС поставлена как очень прибыльный бизнес. У них проще правовая система, больше лазеек и легче создавать и регистрировать организации, наподобие пансионов, в которых за более чем внушительные суммы клиентам оказывается необходимая помощь. А платит за это Франция.
На прошлой неделе мы показывали наше кино [президенту Франции] Эмманюэлю Макрону, потому что мы хотим, чтобы ситуация изменилась. Дети с РАС должны учиться в обычных школах — это и будет инклюзивность в действии. Если обычные дети из младших классов будут жить рядом с детьми с РАС, то их представления о норме и аномии станут гораздо гибче, толерантнее. И в последующей, взрослой жизни они уже не будут бежать от «особенных» как от чумы, будут брать их к себе на работу. А ведь в этом чуть ли не главная проблема: детьми еще занимаются, помощь в адаптации взрослым с РАС практически не оказывается.
— Если я ничего не путаю, 4 года назад вы сняли документалку о Стефане Бенаму и его ассоциации «Голос праведных» для Canal +, это было еще при Франсуа Олланде, а с Бенаму вы и вовсе знакомы 20 лет. Как изменилось отношение к аутизму во французском обществе за это время и эволюционировала ли государственная политика в этом направлении? Стало ли лучше?
Накаш: Да, безусловно. Мы движемся к свету. Но, увы, по-прежнему страшно опаздываем. Как говорится, перед нами хвост поезда, а не первый вагон — еще чуть-чуть, и он отойдет от платформы без нас.
Что касается государственной политики. Важно понимать, что наше кино не только об аутизме, но и о многих других социальных проблемах, раздирающих современную Францию. Вы, наверное, знаете, что завтра [05.12.19] стартует всеобщая бессрочная забастовка против пенсионной реформы. Целый год страна жила на осадном положении из‑за движения желтых жилетов. На встрече в Елисейском дворце Макрон нам сказал: «Франция — страна насилия». И он абсолютно прав. Что‑либо изменить на Родине не под силу никакому политику, даже самому правому и жесткому. Если бы генерал де Голль восстал сегодня из могилы, и он бы не справился с ситуацией. У нас есть политический концепт, который долгие годы продвигали социалисты — «Жить вместе». Сегодня очевидно, что эта модель не работает. Мы надеемся на лучшее, но готовимся к худшему. А в России получается «жить вместе»?
— Вы действительно хотите поговорить о России и наших проблемах? Их слишком много, мы слишком уйдем от темы «Особенных». Кстати, у России особенный путь, любит говорить наш президент.
Толедано: Никто из российских журналистов не хочет говорить о своей стране. Это так непривычно. Прессу всех остальных национальностей хлебом не корми — дай поболтать о родной стране и ее месте в мире.
— У всех ваших фильмов хеппи-энд, но в случае с РАС, мы все знаем, увы, счастливый финал невозможен.
Толедано: Хеппи-энд — нет, а счастливые моменты — да. В общем, об этом мы мечтаем, над этим работаем, об этом снимаем свое кино.
