Секс, наркотики и рептилоиды: чем удивляет сериал Грегга Араки «А теперь — апокалипсис»

Прошлогодний сериал «А теперь — апокалипсис» не первый телевизионный проект знакового американского квир-режиссера Грегга Араки («Нигде», «Загадочная кожа»): в 2000 году он снял для MTV пилот сериала со схожим названием и концепцией «Так кончается мир», который оказался слишком радикальным для своего времени и не получил зеленый свет. Весьма досадно — ведь обмен умными колкостями между молодыми красивыми людьми, из которого по большей части состоят полнометражные фильмы Араки, во многом вдохновлен телевизионной эстетикой и так и просится на голубые экраны.

Спустя двадцать лет телеканал Starz предоставил Араки полный контроль — возможность самому написать и поставить эпизоды и соединить в единое целое все части большой авторской мозаики: инопланетян, теории заговора, кинки главных героев и свою главную обсессию — вынесенный в заглавие конец света. Как и действие почти всех его фильмов, события «Апокалипсиса» разворачиваются в Лос-Анджелесе — солнечном и оптимистичном городе, но безжалостном и жадном до молодости.

После долгожданной встречи и взаимной мастурбации в переулке Улисс (Эван Джогиа) становится одержим во всех смыслах неотразимо красивым и непроницаемо загадочным незнакомцем Габриелем (Тайлер Поузи). Нытье Ули по поводу нового краша выслушивают его лучшие друзья, пытающиеся добиться успеха в Голливуде: саркастичная начинающая актриса Карли (Келли Берглунд), которая слоняется по собеседованиям и подрабатывает вебкамингом, и горячий, но невинный качок-сценарист Форд (Бо Мирчофф). Тем временем в городе происходит несколько случаев сексуального насилия по отношению к бездомным людям, которые, судя по слухам, совершают антропоморфные ящерицы. Девушка Форда Северин (Роксана Мескида), холодная и закрытая, работает на секретную правительственную организацию, расследующую инопланетную деятельность.

Араки обладает антииерархической чувствительностью, одновременно нишевой и популистской, которая заметна по кастингу главных женских ролей «Апокалипсиса»: Северин играет французская дива Роксана Мескида (муза зубодробительных французских трансгрессоров Катрин Брейя и Филиппа Гранрье, с которой Араки уже сотрудничал на съемочной площадке «Ба-баха»), а Карли — бывшая диснеевская звездочка Келли Берглунд.

Араки не только заядлый синефил, но и бывший музыкальный критик, обладающий энциклопедическими познаниями в альтернативной и поп-музыке. Если воспользоваться музыкальной аналогией, то ранние проекты Араки напоминают замызганный грязным ревербом шугейз, а более поздние, включая «А теперь — апокалипсис», — мягкий сомнамбулический дрим-поп. В «Апокалипсисе» Араки остается верен себе и по большей части использует старую музыку (Slowdive, Lush, My Bloody Valentine), лишь изредка разбавляя ее чувственным хипстерским R’n’B от The Weeknd и FKA twigs.

Араки — одна из основополагающих фигур нового квир-кино, и его всегда интересовали различные проявления человеческой сексуальности. Чтобы сонастроить свой сценарий с сексуальной политикой миллениалов, Араки привлек на проект соавтора — создательницу секс-блога и документального сериала «Slutever» Карли Шертино.

В результате каждая из сюжетных линий «Апокалипсиса» представляет собой сатиру на то или иное современное явление — например, политкорректность и сознательность в сфере кино: «Как цисгендерному гетеросексуальному мужчине мне кажется неуместным выражать такой уровень сексуальной агрессии без согласия моего партнера», — говорит один из актеров на съемочной площадке веб-сериала «Sluts», явно отсылающего к блогу Шертино.

Другая важная тема, поднятая в «Апокалипсисе» — объективация и обезличивание мужчин: Араки осмысляет их на примере Форда — ранимого добряка, который не умеет состоять в немоногамных отношениях. Северин приглашает в постель мужчин и женщин, чтобы разнообразить свой сексуальный опыт, но не считается с интересами Форда и не дает ему права голоса. Попытки Форда продать собственный сценарий едва не приводят к харассменту со стороны потенциальных продюсеров, а также к тому, что его обнаженное тело без его ведома оказывается растиражировано по всему городу.

Оригинальное название сериала («Now Apocalypse») — прямая, но довольно некритическая отсылка к «Апокалипсису сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы. Единственное, что объединяет сериал Араки с хрестоматийным фильмом, — мотив путешествия, заложенный в имени главного героя. Однако одиссея, через которую проходит Ули, носит не географический, а сексуальный характер — она заключается в поиске Габриеля. Другая коннотация имени Улисс — избранность: в финале первой серии Ули, зашедший в темный переулок, становится свидетелем того, как среди мусорных контейнеров человек-ящерица насилует бездомного мужчину (в роли последнего — любимый актер Араки Джеймс Дювал). Впоследствии Ули пытается понять, произошло ли это на самом деле или было пророческим видением.

Впервые раса таинственных рептилоидов появилась в «Нигде» — финальной части «апокалиптической» трилогии Араки. С тех пор пришельцы возникали в контексте его фильмов как предвестники апокалипсиса или метафора травмы. Так, в «Загадочной коже» похищение инопланетянами было защитным механизмом, с помощью которого двое юношей пытались уберечь себя от глубоко похороненных воспоминаний о пережитом в детстве сексуальном насилии.

Поначалу кажется, что в «Апокалипсисе» инопланетяне могут вырасти в метафору злоупотребления властью голливудскими продюсерами (по отношению к Форду и Карли) или бесчеловечного обращения с бездомными. Герои постоянно возвращаются к теме бедности. Параллельно с этим Улисс получает шанс остепениться, начав отношения с Айзеком — социальным работником, озабоченным текущей экономической нестабильностью. Однако тема бездомности так и не будет раскрыта до конца, а Улисс бросит Айзека ради неуловимого Габриеля; линия Северин — пародия на «Секретные материалы» — также не найдет никакого разрешения. В итоге сериал, несмотря на номинальную прогрессивность сексуальных взглядов, ощущается как упущенная возможность для политической атаки. Араки либо сам не понимает, что стоит за образом инопланетян, либо собирался развить незавершенные сюжетные линии во втором сезоне, на который сериал продлен не был.

Апокалипсис возникал в фильмах Араки во множестве лиц: в виде СПИДа («Оголенный провод»), инопланетян («Нигде») и даже волшебной кнопки («Ба-бах»). Название каждого эпизода «Апокалипсиса» — ссылка на контркультурные, пронизанные молодежной тревогой песни («Она потеряла контроль» и «Неизведанные удовольствия»), фильмы («Более странно, чем в раю») и книги (сразу две серии отсылают к Брету Истону Эллису — «Исчезни здесь» и «Правила секса»). Но Араки слишком часто обращается к «прежнему» апокалипсису 1980–1990-х и липкому ощущению надвигающейся катастрофы, присущему поколению X и его собственным ранним фильмам, совершенно не учитывая, как изменился мир.

Сериал, опоздавший на двадцать лет, невосприимчив к проблемам нынешнего дня — классовой пропасти и сексуальному насилию — и использует апокалипсис как провокацию ради провокации. Подобно Cocteau Twins, предлагающим в своей знаменитой песне «Heaven or Las Vegas» выбрать между раем и подразумевающимся под Лас-Вегасом адом, Араки предлагает выбрать между раем и Лос-Анджелесом, не понимая, что выбирать уже не приходится.