У Рене (Мэри Джей Блайдж) — смена после 8-месячного отстранения: при последнем задержании ей было сложно сдержаться, переживая смерть ребенка в соседском бассейне. В напарники ей достался зеленый новичок (Нат Вулфф) — в качестве дополнительной ответственности. В первом же патруле по окраинам Лос-Анджелеса они находят тело бывшего напарника Рене Кевина — распятого на воротах с изуродованным лицом. Убийство несет в себе явный мистический характер.
«Видеорегистратор» в первые пять минут кратко пересказывает лето Америки в этом году. Офицер превысил полномочия, застрелив 19-летнюю жертву: протесты по всей стране, беспорядки, неконтролируемое мародерство и задержания. Разница лишь в том, что обвиняемый был оправдан путем коллегиального полицейского заговора. Кажется, именно этот привычный зрителю сюжет после 2020 года будет кардинально пересмотрен сценаристами.
«Видеорегистратор» и «Полицейский седан» — два побратима, но между ними такая пропасть, какая была между «Закатать в асфальт» Залера и «Временем возмездия» Кусамы, составляющих вместе идеальный двойной сеанс 2018 года.
У «Видеорегистратора» очевидная ставка на формальные признаки: бесперебойный дождь, непроглядная тьма и красно-синие отблески сирены на лужах. Есть две визуально внушительные сцены со старым домом и разборкой в супермаркете. Присутствует некоторая мультижанровость, которая из достаточно предсказуемой полицейской драмы пытается выстраивать местами убедительный хоррор. За эту часть отвечал автор сценария, заметный хоррормейкер Николас МакКарти, поставивший в прошлом десятилетии два ревизионистских ужаса «Пакт» и «Дом», интересно рассуждающих о природе зла, а в прошлом году отметился лентой «The Prodigy» (в русском прокате — хитрая подмена с названием «Омен: Перерождение»).
Периодически кино зачем‑то пробует сыграть на поле found footage (найденные пленки. — Прим. ред.), то ли одурев от потенциала нагрудных камер-регистраторов полицейских, то ли передавая застенчивый привет «Патрулю» Дэвида Эйра. Запала и амбиций хватило на первые двадцать минут, механика так и остается странным штрихом бросающейся из стороны в сторону картины.
Еще от «Видеорегистратора» за версту несет какой‑то исключительно нетфликсовской неказистостью, снятой за приличные деньги. К этому есть свои предпосылки: режиссер фильма Малик Бут шесть лет назад ставил проект «Имперские мечты», который впоследствии был одним из первых фильмов, купленных Netflix для своей линейки. Тогда афроамериканский режиссер также красиво подсвечивал огоньками и расфокусами только набирающего обороты Джона Бойегу под музыку Flying Lotus, но приторная дидактика Бута и недальновидность его авторской мысли сводили на нет все попытки поговорить о действительно важных вещах.
В такой же позе застревает «Видеорегистратор»: пунктирно очертив социальную несправедливость, кино замирает между материнской трагедией героини в исполнении R’n’B-дивы Мэри Джей Блайдж и попытками вечного подростка Ната Вулффа найти в себе мужчину, годного для службы.
«Полицейский седан» Джоэла Соузы — кино уже совершенно другого порядка. Начинающееся с небольшой сцены ограбления-погони, снятой почти что одним планом, лента в свои следующие десять минут откровенно заявит о своих корнях, точно ведущих к бадди-муви 80-х. Поэтому циничный разговор о превратностях судьбы здесь мгновенно сменяется сценой допроса чернокожего человека, скрученного на капоте Ford Crown Victoria.
Прожженному ветерану департамента Рею (Томас Джейн) тоже подсаживают молодого идеалиста Ника, до этого долго перебирающего бумажки в охране. Рей не вылезает из своего «Форда» уже 25 лет, а у Ника (Люк Кляйнтанк) — сегодня первое ночное дежурство. Новенький делает вид, что счастливо женат и пребывает в приятном оцепенении по поводу второй недели беременности. Его наставник разведен дважды, плюс у него мрачное видение супружества: за жизнь можно узнать только себя — если сильно повезет.
«Седан» со всем своим старорежимным взглядом на профессию, когда напарник дороже суженой, кабина с рацией — дом, а выход на службу без начищенного табеля — позор, умудряется рефлексировать еще и над эпохой в любую свободную минуту (а их здесь хватает: лента идет два часа). Раньше никто не носил жилеты, в 1985-м осушение озера приносило 15 пушек со дна, сейчас — все 300. Жить в целом было проще — никто не ждал за углом твоего провала с камерой телефона. Новый мир, другие порядки: отдел по этике порой выше буквы закона, больше правды совести.
Занимательное самокопание офицера Рея разбавляется иногда действительно затейливыми скетчами ночной жизни улиц Лос-Анджелеса: межведомственные разборки, мелкие наркоторговцы, ложные вызовы — то есть рутина смены, но подано все с прытью сериала «Долина смерти». Курс молодого бойца-стажера Ника в своей массе состоит из нелепых происшествий любого телевизионного процедурального ситкома, каждый случай еще подчеркивается музыкальной перебивкой. До поры до времени держит градус и Рей: на первом же перекрестке напарники находят машину, охваченную пламенем, Рей с учительской назидательность сначала вручает новобранцу огнетушитель, а потом сокрушается насчет того, что придется заполнять кучу дополнительных бумажек, потому что в авто был человек.
Все кино — сплошная ночная смена от звонка до звонка, фактурно и структурно напоминающее славный австралийский сериал «Mr. Inbetween». Как и он, «Седан» ведет не очень строгий нарратив, отвлекаясь на посторонние темы и сюжеты: параллельные линии живут отдельной жизнью, но в финальной трети, конечно же, произойдет неминуемое столкновение. Именно там веселый тон картины станет мрачным, цинизм наполнится чуть ли не библейскими смыслами, а сам фильм из размеренного поколенческого рассуждения превратится в исповедальный слоубернер о добре и зле, долге и чести. Не то чтобы грандиозные мысли о человеческой натуре и кабале обстоятельств, но все это добавляет и без того убедительному перформансу Томаса Джейна дополнительной оптики и глубины.
С одной стороны, так действительно может показаться: все эти «кем ты стал», цитата из Оруэлла про законную лицензию на убийство, речь о том, что ненависть к полицейским включена в договор, будто бы оправдывают насилие и укрывают от публичной полемики жестокость методов служителей со значком. При этом режиссера Соузу сложно обвинить в романтизации профессии. Очевидно, он пытается сказать, что служба — это довольно скотская работа, разрушающая семьи, лишающая покоя, способная перемолоть и подогнать под себя абсолютного любого: и самого крепкого, и самого чистого.
