Коля Смирнов — феноменально толковый парень, хоть его и мутузят старшеклассники в школьном дворе. Он упорный, внимательный и удачливый, а главное — добрый. У него есть идеалы, и он готов благородно влезть в жизнь окружающих, чтобы ее в соответствии с этими идеалами исправить. В понедельник — в начале фильма, недели и нового учебного года — у Коли к миру больше конструктивных предложений, чем вопросов. Но к пятнице все страшно запутается: после пары свиданий, одного загадочного пожара и нескольких других примечательных событий девятиклассник Смирнов обнаружит, что жизнь устроена немножко сложнее, чем ему казалось.
Фильм Оксаны Карас, снятый по сценарию Михаила Местецкого и Романа Кантора, получился очень бодрым и пестрым. В него так много всего поместилось, что с трудом понимаешь, как это все уживается на одном экране. Москва, которая поначалу кажется вовсе и не Москвой, а каким-то советским прибрежным городом — осенняя набережная с металлическими лежаками, танцы на улицах, физкультура на балконе и постоянно распахнутые окна. Нарядная, бросающаяся в глаза работа художников, смешавших в декорациях и костюмах 70-е, 80-е и 90-е так, что получился какой-то новый, слегка игрушечный глянцевитый мир. А еще — танцы, танцев тут много, и они почти каждый раз застают врасплох, перебивая и без того динамичный полудетективный сюжет.
В такой обстановке трудно не утопить актеров, но когда актеры — это выступающие в трагикомическом регистре Константин Хабенский и Михаил Ефремов, ничуть не менее уверенно чувствующий себя в кадре пятнадцатилетний Семен Трескунов и молчаливый Александр Паль, большую часть времени играющий слэпстик-комедию, такой проблемы не возникает. Возникает другая — поначалу не знаешь, на что обратить внимание, глаза разбегаются. Эту претензию фильму уже успели предъявить: на пресс-конференции «Кинотавра» режиссера обиженно спросили: «А в каком вы, собственно, жанре все это снимали?» Вопрос, конечно, не очень адекватный материалу — прелесть этой лирической комедии взросления как раз в том, что ее никак не получится толком определить тремя словами.
«Хороший мальчик» заявляет права на богатую родословную, передавая приветы то спагетти-вестернам, то Розенкранцу и Гильденстерну, но в первую очередь — своим прямым предкам, героям «Курьера» и «Плюмбума». Коля, конечно, герой в том самом смысле, в каком пятнадцатилетние пацаны бывают героями: в волнительном, приключенческом ключе. Но и в другом тоже: трудно с такими предками не углядеть в «Хорошем мальчике» попытку как-то определить сегодняшний день, хоть никаких манифестов тут, конечно, никто и не формулирует.
Несмотря на условность — художественную, комедийную, жанровую, — это удивительно живой фильм. За ним чувствуется подростковая, безрассудная, наивная даже смелость, как раз такая, какую авторы приписали своему герою. Это не кино про абстрактного подростка — скорее история, которую несколько взрослых людей рассказывают про себя, не боясь признавать, что никто из нас толком не вырос. А значит, задавать вопросы важнее, чем делать вид, что знаешь ответы. И у этой истории за последние годы сложился в русском кино богатый контекст. Она ладно встает в один ряд с другими (хоть и очень разными, безусловно) хитами «Кинотавра» последних лет, где главные герои резко помолодели и сосредоточились на том, чтобы научиться самостоятельно жить: «Как меня зовут» Нигины Сайфуллаевой, «Еще одним годом» Оксаны Бычковой, «Комбинатом «Надежда» Натальи Мещаниновой. И в первую очередь — с «Тряпичным союзом» Местецкого, герои которого живут в той же самой экранной реальности. Такой, где вчерашние школьники задаются неразрешимыми вопросами, подпирают плечом многоэтажки, жуют в поисках приключений то шалфей, то психоделических жуков и пытаются любым способом поделиться с миром своими силами. А сил у них просто куча — и это, кажется, единственное, что можно про них сказать с полной уверенностью. Но это отличные новости.
