«Арка: Ковчег времени» («ARQ»)
Реж. Тони Эллиотт
На часах Рентона 06.16, солнышко пробивается через забаррикадированные окна, рядом красивая блондинка — вроде бы все окей. Но уже через минуту какие‑то злые люди в респираторах сначала посадят всех на цепи, а потом обрекут на смерть. Теперь каждое «новое» утро для Рентона заканчивается могилой: спустя десяток подобных циклов тот начнет постепенно соображать, что часы всегда показывают 06.16, а рекурсивный ковчег с напряжением в двадцать тысяч вольт всякий раз минусует одного неосторожного налетчика, пока остальные плохие парни отправляются уплетать яблоки.
Во-первых, «Арка» — чистейший концентрированный жанр от первой до последней минуты: одна из лучших картин на заданную тему, почему‑то сильно обделенная вниманием. Вернее, объяснение есть, но это совершенно бесполезный разговор о том, как башковитые алгоритмы главного стриминг-гиганта планеты погребли первую волну лент собственного производства.
Во-вторых, это экономная и жутко убедительная церебральная хай-фантастика, разыгранная в квартире с постапокалипсисом за окном: пяток актеров, левацкие девизы, сплошные диалоги и чуть-чуть крови. В идеальном мире из «Арки» могла бы получиться выдающаяся видеоигра (например, присмотритесь к демоверсии P.T. — отмененного тайтла Кодзимы и Дель Торо), но и в рамках полуторачасового зрелища с ребяческим азартом препарируется, по сути, заметочный синопсис по принципу «а что если». По запалу это где‑то около такой же копеечной, но великой «Связи» Уорда Биркита, «Треугольника» Кристофера Смита, сериала «Новый день» и всего наследия кабельной телепродукции нулевых, куда уже сколько лет целенаправленно метит Netflix.
Концепция таймлайн-лупа у «Арки» не в пример насыщеннее, интенсивнее и попросту техничнее конкурентов. Кино действительно ни на секунду не отвлекается от первоначального замысла, а его уравнение только усложняется на каждом следующем витке: то есть прочие персонажи постепенно догадываются про временные упряжки, плюс у всех шкурный интерес. При этом задачи расшибиться в лепешку, дотошно разложив все линии в финале, у режиссера Эллиотта, к счастью, нет — изящней остановиться на полуслове. Видно, что и сам Эллиотт немножко нерд: сложно с ходу вспомнить хотя бы еще один фильм, в котором главный герой настолько увлеченно пропадал в лог-файлах и журнале событий — одновременно полезном и дико нервозном инструменте любого разработчика.
Упомянутый выше «Треугольник» мультижанрового британского технаря Кристофера Смита. Смит, привыкший за свою продолжительную карьеру вскрывать механизмы жанрового кино консервным ножом, а затем собирать их, как больше нравится, в своей самой известной работе продемонстрировал, как запросто совместить идею таймлупера с теорией параллельных реальностей. Со стороны может показаться, что «Треугольник» — какой‑то навороченный бенчмарк в редком сеттинге круизного лайнера, но это совершенно не так: за утонченными метафорами и формальными нагромождениями скрыта горькая материнская боль. Весь ослепительный блеск этого морского злоключения направлен лишь на то, чтобы сообщить зрителю старую как мир истину: что имеем — не храним. Порой за свое поведение перед ближними хочется себя огреть чем‑то тяжелым или прямо-таки убить. Смит со снисходительной улыбкой еще и уточняет, что даже такой шаг — далеко не панацея.
Кроме того, можно обратить внимание еще и на последнее кино Смита «Обход» с Таем Шериданом. Дизайнерский неонуар британца тоже заковырист и тернист: то тут, то там возникает полиэкран, а действие в какой‑то момент и вовсе распараллелится. Вдобавок в этом бесконечно модном роуд-трипе достаточно легко усмотреть подмигивания ремейку «Попутчика» с Шоном Бином. Его, кстати, Смит, согласно знаменитому мему, убивал еще до всяких «Игр престолов».
«Коко-ди коко-да» («Koko-di koko-da»)
Реж. Йоханнес Нюхольм
Элин и Тобиас при довольно странных обстоятельствах потеряли ребенка. До этого они много улыбались, а теперь все чаще срываются друг на друга по разным мелочам. Элин хочет одного, но Тобиас не уступает. В дурацкой ругачке из‑за мороженого пара отправляется в лесной кемпинг — так судьба дает им второй шанс все наладить, но для этого нужно пережить много смертей, раз за разом оказываясь в жутком уроборосе наедине с фриковатой труппой циркачей.
С «Коко-ди коко-да» принципиально важно не делать несколько вещей: для начала пережить вводящий в заблуждение пролог; а потом попытаться посмотреть кино, не строя ложных предположений и гипотез, потому что лента все равно вытащит фигу из кармана и сообщит что‑то другое. Если «Арку» мы сравнивали с P.T., то «Коко-ди коко-да» с невероятной беззастенчивостью начинает строить из себя видеоигру, которую могла бы выпустить студия Quantic Dream: при ошибочном действии камера взлетает ввысь, фиксируя очередную потраченную попытку, дальше следует новая кат-сцена.
До поры до времени кажется, что этот тщательно выписанный репетативный сурвайвал представит обстоятельную ревизию рассматриваемого субжанра. К счастью или сожалению, швед Нюхольм устает упражняться в своей же лихой механике — под конец автор не скрывает навыков кукольной анимации, которыми славны его первые короткометражки, и спешит напомнить, как и Кристофер Смит, о простой житейской правде: если и выпадет шанс вырваться из ужасного цикличного сна, обними ближнего и больше никогда не отпускай. В противном случае гуманоидный акселерат с трупом бульдога, вычурная дама с пистолетом и старичок в белоснежном смокинге с тростью снова придут и заведут свою шарманку. Следовать можно разве что за белым котиком, но и это неточно.
«Временная петля» от заядлого любителя жанровых экспериментов и сложных концептов Начо Вигалондо. Испанец довольно тщательно следит за своей режиссерской формой и старается в работе не повторяться: на его счету и луп-кино, и скринлайф, и кайдзю-эйга. Вот и в дебютной лоуфайной «Петле» много необузданной энергии, занятных размышлений и смелых ходов, а дополнительный комментарий о семейных отношениях только добавляет этому вполне зрительскому упражнению дополнительной элегантности.
«Паранормальное» («The Endless»)
Реж. Джастин Бенсон, Аарон Мурхед
Авторы исключительного романтического хоррора «Весна» возвратились к наброскам своего дерганного дебюта и не прогадали — фильм вывел дуэт в высшую лигу, но те умудрились остаться при своих. Два брата ускользнули из лап общины, но из культа без последствий не уйти: дом на берегу озера призывает их вернуться туда, где обоим быть, может, и не хотелось. Первого манит что‑то необъяснимое, а у второго незакрытый гештальт.
Формально «Паранормальное» не отрабатывает идею с временными петлями напрямую. Размах мысли Бенсона поражает главным образом тем, как ему удалось на ходу сконструировать мультивселенную буквально из палок — и с какой грацией вписать в нее дебютную «Ломку» (как раз через петли). Именно поразительная интердисциплинарность Бенсона и Мурхеда, помноженная на мистический реализм, заметно выделяет эту картину среди перечисленных. Другой такой ленты просто-напросто нет.
«Лимб» от некогда грозного постановщика Винченцо Натали, так и не ставшего по-настоящему ярким хедлайнером в профессии. «Лимб» завершает клаустрофобный триптих (в списке еще «Куб» с «Пустотой») канадца о замкнутых пространствах, а с «Паранормальным» его роднит нездоровая тяга ко всему таинственному, загадочному и сверхъестественному. В остальном это образцовый прежде всего ужастик, но с большим воображением и логикой «Дня сурка».
«Кровавый пунш» («Blood Punch»)
Реж. Мэделлин Пакссон
Будущий химик Милтон еще не успел окончить университет, а уже попался на производстве мета. В исправительном учреждении на свою беду он повстречает бойкую брюнетку Скайлер с красной помадой — девушку раскованную, напористую, открыто заявляющую о своих желаниях и намерениях. И именно за податливого тихоню Милтона сразу же цепляется ее взгляд: Скайлер предлагает парню рискованную авантюру и еще, кажется, любовь. Вот ради последнего Милтон как раз готов пройти все круги ада.
«Кровавый пунш», наверное, наименее изощренный таймлупер из представленных, но точно самый циничный и кровожадный (чего стоит только сцена интимной близости под водопадом крови). Система из серии лупов Пакссон проста, в меру изысканна и умещается во внятный теглайн. Во многом этому пособничает частый троп подобных работ — запись видеоинструкции будущему себе. Поближе к титрам уже каждый зритель четко понимает, как устроено это кино, и в полном комфорте получает удовольствие от бесцеремонных сюжетных поворотов и лаконичной пацанской философии о том, что вся правда — в пуле.
Виновник торжества — «День курка». В нахальстве «Кровавому пуншу» не проиграет, в цинизме и выдумке не уступит, а крепкому ремесленнику Карнахану есть что показать дебютантке Пакссон. Вместо роковой дамы — тестостероновые ветераны Фрэнк Грилло и Мел Гибсон, рядом с ними хрупкая и, как всегда, роскошная Наоми Уоттс. Когда «Курку» недостает выразительности и дебютной наглости «Пунша», в дело идет ощутимый бюджет и сложносочиненные спецэффекты.
«Карта совершенных мгновений» («The Map of Tiny Perfect Things»)
Реж. Иэн Сэмюэлс
Марк живет одним днем и каждые двадцать четыре часа активно наслаждается моментами, упущенными за предыдущую жизнь. Впоследствии выясняется, что в пространственной ловушке заточена еще и Маргарет — ни много ни мало девушка его мечты. За часами бесконечного счастья наступают минуты, когда человеческая натура ломает любую идиллию, предлагая поразмыслить о дне грядущем.
Явный побратим «Палм-Спрингса» — трогательная ода гедонизму в янг-эдалт-обложке. Если Макс Барбаков разговаривал об удрученных буднях с миллениалами на одном языке, то Иэн Сэмюэлс почему‑то обращается к зумерам преимущественно через сентиментальные голливудские клише. Премьера фильма неслучайно состоялась под 14 февраля: вместо глумливого созерцания обыденности с колкостями по поводу собственного брака стоит ожидать реплики-лозунги, подростковый императив, романтическое баловство под струнную гитару
и сакральность первого поцелуя.
Собственно, «Палм-Спрингс» — форматный ромком, ориентирующийся в современном культурном поле, безоговорочный хит с «Сандэнса» прошлого года. Режиссер Барбаков использует наработки, известные со «Дня сурка», чтобы в первую очередь рассказать о людях, мучающихся в тридцать. За стебом и неиссякаемой харизмой героев прячется прогорклая правда, знакомая почти каждому представителю поколения: тотальное одиночество, неприкаянность и какая‑то бестолковость происходящего, которому обязательно нужно придать дополнительной значимости.
«Матрица времени» часто мелькает в подборках, собираемых к годовщине «Дня сурка», но лучше от этого не становится. Смотреть, конечно, можно, но на свой страх и риск: за красивым слоганом «это было давно, это было вчера», школьным вайбом вписок по приглашениям и каким-никаким реноме бывшей мамблкорщицы Ри Руссо-Янг прячется невероятно изматывающий фильм, от новых циклов которого хватаешься за голову раньше Зои Дойч.
А вот и резвая альтернатива с узнаваемым лейтмотивом: студенческий буфет, общажные руммейты и шальные вечеринки. Пускай здесь двадцать четыре часа крутятся на репите, как в той же «Матрице времени», но «Счастливый день смерти» в двух выпусках по духу ближе все-таки к дилогии Макджи про няню (первые части даже вышли с разницей в неделю). «Дни смерти» заработали под двести миллионов, а их режиссер Кристофер Лэндон на отработанных ассетах не так давно собрал еще одно максимально развлекательное кино: картиной «Дичь» с Кэтрин Ньютон из «Карты совершенных мгновений» есть смысл заменить откровенно спекулятивный «Счастливый новый день смерти». А еще там Винс Вон смешно перебирает ножками и обороняется дуршлагом в драке с тинейджерами.