«Родители года» Мартина Фримана: драмеди о жизни с детьми вернулось на второй сезон

«Родители года» исследуют так называемый парадокс родительства: когда вы готовы в любой момент умереть за своих детей, но при этом довольно часто хотите их придушить. «Осталось только решить, какое одеяло для этого больше подойдет».

В центре сюжета сериала — семейная пара Пол (Мартин Фриман) и Элли (Дейзи Хаггард), воспитывающая двух отпрысков, семилетнего Люка и четырехлетнюю Эву. Героям в районе сорока пяти. Оба посреди жизненного хаоса, состоящего из бессонных ночей, неурядиц на работе, финансовых проблем, неизбежных нервных срывов и бесконечных сомнений в себе. Оба не находят времени не только на понимание того, любят ли они все еще друг друга, но и на элементарно формулирование этого вопроса у себя в голове.

Порой нервное напряжение в «Родителях» достигает такого накала, что впору вспоминать шедевр Дэвида Линча «Голова-ластик», на создание которого, как известно, молодого режиссера вдохновил первый родительский опыт. «Ты когда‑нибудь чувствовала, что твой собственный мозг блюет у тебя внутри черепа?» — интересуется в одной из сцен Пол у своей подруги жизни после очередной детской истерики.

Не подумайте, что сериал предназначен исключительно для тех, кто уже испытал на себе все «радости» родительства. Немалая часть того, что внимательный зритель разглядит посреди гэгов, прочтет между строк, посвящена проблемам супружеской жизни. Еще больше экранного времени отдано взаимоотношениям Пола и Элли с их пожилыми родителями. Так называемый generation gap рассматривается здесь на примере сразу трех поколений.

Отношения с родителями, с партнером, с детьми — эти темы близки большинству людей, живущих на планете Земля. Так что «Родители года» в целом зрелище весьма универсальное.

Упоминание линчевской классики было вовсе не ради красного словца: «Родители года» до отказа набиты поп-культурными отсылками. Причем не только кинематографическими, но и музыкальными. Так что просмотр сериала может также служить и своеобразным тестом на эрудицию. Неизбежные в такого рода деле отсылки к «Крамеру против Крамера» и «Выбору Софи» здесь соседствуют с по-хорошему дурацкими диалогами о Боно, «Звездных войнах» и «Заводном апельсине». Герои рассуждают о том, что группа Vampire Weekend тоже какает, а в трудные минуты молятся Дэвиду Боуи.

«За два часа можно посмотреть гребаного „Крестного отца“», — возмущается Элли, узнав, что Пол разрешил сыну заснуть днем на пару часов. «Вообще-то, нельзя, — парирует он. — Он идет почти три».

На определенном этапе первого сезона, в результате очередного недопонимания между врачом и родителями, в семью к Полу и Элли должны прийти соцработники. «Они что, будут проверять наши мусорные баки на предмет того, сколько мы пьем?» — волнуется перед их прибытием Пол, который в последнее время справляется с бессонницей с помощью виски. «Откуда я знаю, — отвечает Элли. — Мне еще никогда не приходилось жить в фильмах Кена Лоуча».

Ироничное название в русской адаптации изначально намекает зрителю, что речь в сериале пойдет о далеко не идеальных родителях. Пол и Элли действительно порой совсем не пример для подражания, а иногда и вовсе становятся натуральными антигероями. Например, когда завидуют более успешным родителям.

Реалистичность героев и ситуаций, узнавание в них самих себя и своих знакомых — одна из важнейших фишек «Родителей года». Уволить кого‑нибудь или заморозить собственную зарплату на три года — знакомая же ситуация? Наверняка многие в наши непростые времена сталкивались с ней. А у кого родители не покупали всякую ненужную ерунду, когда на их пороге оказывался ушлый коммивояжер? А есть здесь те, кто не разрешает своему партнеру пользоваться Spotify на своем смартфоне, чтобы «не слетели настройки»? Но затрагиваются в сериале вопросы и посерьезней.

«А не абьюзер ли я?» — переживает Пол, который часто срывается на крик из‑за детских выходок и капризов. Герой всю жизнь считал себя хорошим парнем, и теперь собственная ярость буквально шокирует его. Такие переживания и сомнения, скорее всего, знакомы каждому современному родителю. Ведь, несмотря на то что большинство из них в идеале овладело искусством напускать умный вид, будто знаешь, что делаешь, внутренней уверенности это умение им не добавляет.

Слово fuck звучит в «Родителях» чуть ли не чаще, чем в «Криминальном чтиве». Другое дело, что в русском официальном переводе все углы сглажены и каждый for fuck’s sake заменен на что‑нибудь вроде «ексель-моксель». Но случаются у переводчиков и настоящие озарения. Например, когда рядовая оговорка Элли превращается из chocolate orange в «заварной апельсин». Так что смотреть в оригинале или нет, решать, конечно, вам, но по крайней мере можно оставить включенными английские субтитры.

По тому, как начинается первый сезон «Родителей года», вы никогда не догадаетесь, как он закончится. И уж тем более ни один даже самый опытный зритель не сможет предсказать твист, случившийся на экваторе сезона.

Сериал в одно мгновение может превратиться из черной комедии, в которой родители изощренно шутят по поводу мертвого грызуна детей, в жесткую драму про смерть близкого человека или даже в триллер про слетевшего с катушек родителя.

Предсказать в «Родителях», кто умрет в следующее мгновение, практически так же невозможно, как в какой‑нибудь «Игре престолов». Причем степень привязанности зрителя к тому или иному персонажу совершенно не волнует кровожадных сценаристов. Согласитесь, такие правила игры совершенно не свойственны жанру ситкома, по ведомству которого проходят «Родители».

Так что если это и ситком, то скорее сэдком, со смехом сквозь слезы в духе «Жизни после смерти» Рики Джервейса. Духоподъемные размышления о назначении религии здесь могут резко смениться инструкцией о том, под какой плейлист Spotify ребенок лучше какает (спойлер: под «Chilled Reggae»).

«Родителей года» придумал сам Мартин Фриман, который не только снялся в сериале, но и выступил исполнительным продюсером проекта. Он здесь главная звезда. Не секрет, что многие зрители решили посмотреть «Родителей года» только из‑за него. Но, возможно, фанаты актера, привыкшие к его амплуа хорошего парня, были несколько шокированы его новым персонажем, которого сам Фриман называет своим альтер эго. «Люди часто воспринимают меня как своего закадычного друга, — говорит актер в интервью The New York Times. — Но на самом деле я никакой не их добрый приятель. Большинство людей это шокирует. Я злой. И немного надменный».

Нетрудно догадаться, что идея сериала родилась у актера благодаря собственному опыту родителя. В роли разбалансированного отца семейства Фриман исключительно органичен. В «Родителях» он отрывается по полной и по-актерски позволяет все то, что не мог продемонстрировать в больших проектах вроде «Шерлока» и «Хоббита».

Не менее прекрасен и Майкл МакКин («Лучше звоните Солу») в роли престарелого хиппи, отца Элли, которого никогда не было рядом. Внезапно вернувшись в жизнь дочери после многолетнего отсутствия, этот харизматик-пофигист вносит значительную долю разнообразия в быт Пола и Элли. «Жизнь сурова только тогда, когда веришь, что она такая», — пытается он объяснить простые истины запутавшимся родителям. «Не делай домашку! Это пустая трата времени», — делится он жизненным опытом с внуком, приготавливая обед из собранных на обочине грибов и дикого чеснока.

Резко контрастирует с ним отец Пола, Джим (Алан Армстронг), которого общество всю жизнь заставляло быть неэмоциональным, а теперь, наоборот, требует быть отзывчивым. «Я бы тебя обнял, сынок, если бы не был таким человеком, каким являюсь. Но я такой человек, поэтому обойдемся без обниманий». «Будешь есть что дают, — говорит он внучке, которая требует от него что‑то непонятное под названием „наггетсы“. — В наше время еду выдавали по талонам, и никогда еще наша нация не была такой здоровой».

Во втором сезоне «Родителей года» зрителей ждет очередной сюрприз: в начале первого эпизода герой Мартина Фримана вновь врывается в детскую комнату, так же как и в первые минуты первого сезона, но за дверью его ждут не сопливые орущие малыши, а вполне осознанные и самостоятельные подростки. Действие новой главы сериала разворачивается спустя шесть лет после событий первого сезона.

Изменились не только исполнители ролей детей Пола и Элли, но и проблемы, с которыми приходится столкнуться героям. Из чрезмерно чувствительного малолетнего параноика Люк превратился в депрессивного тринадцатилетнего подростка, страдающего от тревожного расстройства и проводящего все свободное время в одиночестве на катамаране посреди озера в парке. Да и темп сериала значительно изменился: на место выстреливающих пулеметной очередью диалогов и рваному монтажу пришли долгие паузы и молчаливые прогулки под дождем. Атмосфера «Родителей» стала более сумрачной и метафизической. Так что тут впору вспоминать «Донни Дарко».

Если в первом сезоне главный герой обвинял во всех своих проблемах родителей, то во втором он сам встал на их место. «Может быть, я сам виноват в таком ужасном психологическом состоянии сына?» — спрашивает Пол у отца во время их традиционной посиделки в пабе. «Конечно, ты! Родители всегда виноваты», — получает он ответ в лоб. Так что теперь герой Мартина Фримана вместо вопроса, чем лучше придушить детей, задумывается, а не отдать ли их в приют и свалить жить в Португалию.