Было ли это нужно для чего‑то, кроме «кто как выглядит?». А с другой стороны, нужны ли для чего‑то еще встречи выпускников? Пока мы здесь: лучше всех, конечно, выглядят Лиза Кудроу и Мэтт ЛеБлан, в чем, если задуматься, есть какая‑то глубокая жизненная правда. На лицах остальных отражена драматическая, неустанная, несомненно дорогостоящая и не всегда успешная борьба с собственным (не таким уж, к слову, преклонным) возрастом.
Формальная сенсация для заголовков была вброшена за двадцать минут до конца, когда силы у всех уже были на исходе: на очередной ничего не значащий вопрос ведущего (британец Джеймс Корден, которого вполне могло заменить пустое кресло) Энистон и Швиммер с тщательно выверенной небрежностью сообщили, что были, мол, в первых сезонах друг в друга влюблены, но границу не переходили и разошлись, как в море корабли (это не фигура речи, а буквальная цитата). А ведь я по тебе, знаешь, весь десятый класс сохла… Будь это любое другое сочетание — Моника и Росс? Джоуи и Чендлер? Кто‑нибудь и Гюнтер? — это уже оправдало бы цену билета, но «Росс и Рейчел были друг к другу неравнодушны» прозвучало одновременно тривиально и неуловимо фальшиво.
В свои лучшие моменты «Воссоединение» напоминало папку «дополнительные материалы» на диске: интервью с создателями, очень симпатичными (кто, разбуженный среди ночи, не вспомнит сочетание «Дэвид Крейн и Марта Кауффман»?), нарезка популярных моментов, неудавшиеся дубли, пара историй со съемок вроде «Эпизода, где Джоуи вывихнул плечо».
В худшие — обычное, не очень удавшееся дневное ток-шоу, какое можно, наверное, послушать вполуха за обедом, если у вас есть телевизор. Определенно не зрелище, подготовка к которому занимает годы, а короткий тизер собирает миллионы лайков. Сияющий ведущий, заметно напряженные гости (сколько фраз произнес Мэттью Перри в студии — три? А Кортни Кокс?), натянутый смех. «А теперь вопросы из зала»: красивая девушка интересуется, было ли что‑то плохое, Швиммер жалуется на недостаточный профессионализм капуцина Марселя.
Герои второго плана — даже такие крупные артисты, как Эллиотт Гулд и Том Селлек, и даже такие важные персонажи, как Дженис, — получили по две-три ритуальные реплики. При этом Дэвид Бекхэм (потому что он тоже знаменитый?) зачем‑то подробно пересказывает эпизод, который все и так прекрасно помнят, Леди Гага исполняет дуэтом с Кудроу «Smelly Cat» (шутка, уже пошученная в самом сериале дважды — с Крисси Хайнд и Крисом Айзеком), а Кара Делевинь и Джастин Бибер проходят мимо в печально известных костюмах с единственной, очевидно, целью — напомнить нам, что это не абы что, а реюнион века.
Сцены, в которых артисты вновь сидят в знакомых декорациях, выглядят более естественными и трогательными. Неплохая идея с викториной (хотя результаты шокируют: никто не помнит фамилию мистера Хэклса?!). Странная — с читкой старых сценариев (что это должно было означать?). Но и здесь авторам изменяет чувство меры:
Как свидетельствует нарезка фанатских признаний, у каждого, кто провел с «Друзьями» те десять лет, и/или бессчетные часы потом, хватило бы и собственных воспоминаний, связанных с сериалом, чтобы залить это мероприятие ностальгическими рыданиями. Все, что требовалось от режиссеров «Воссоединения», — заставить актеров чуточку раскрыться, вытянуть из них хоть что‑то, кроме потрясающей новости о том, что им вместе очень хорошо работалось. Но показать их слезы, очевидно, проще, а позвать Джастина Бибера — дешевле.
«Друзья: Воссоединение»