В середине XIX века Чарлз Бун (Эдриен Броди), только что овдовевший капитан китобойного судна, решает перебраться со своими тремя детьми на твердую землю и отправляется в штат Мейн, в прибрежный городок, где кузен Стивен оставил ему поместье Чепелуэйт и лесопилку, а сам повесился.
На месте выясняется, что Бун — самая непопулярная фамилия в Новой Англии: окрестные жители убеждены, что в этой семье живет зло и, в частности, из Чепелуэйта пошла загадочная смертельная болезнь, регулярно поражающая взрослых и детей. Все настойчиво советуют Чарлзу убираться, а он упрямится и разрабатывает бизнес-идеи. Однако появляется все больше свидетельств того, что ксенофобия соседей развилась, может быть, не на пустом месте. Вдобавок капитан начинает опасаться за собственное душевное здоровье: ему мерещатся червяки, а за стенами кто‑то скребется.
Стивен Кинг может уже перестать писать кирпичи: телевидение научилось выжимать целые сезоны из пригоршни его абзацев. В основе десятичасового сериала канала Epix (в России — «Амедиатека») — ранний рассказик Кинга «Иерусалимов удел», занимающий два десятка страниц исторический приквел знаменитого «Салемова удела», построенный как серия писем, — привет, очевидно, «Дракуле» (хотя с эпистолярным жанром Кинг тогда же экспериментировал и в «Кэрри»). Шоураннеры — опытные, но ничем особенно не примечательные братья Филарди; один из них, впрочем, вместе с режиссером пилота Берром Стирсом сделал фильм про то, как Мэттью Перри превращается в Зака Эфрона.
Главная проблема «Чепелуэйта» — собственно, сам факт или, если угодно, формат его существования: умеренно одаренные люди, высунув от усердия языки, дописывают историю за великого (окей, «в своем роде») писателя, который посчитал нужным ограничиться малой формой. Канва рассказа, в общем, сохранена, но время тянется, как на вокзале, — какое‑то ускорение происходит лишь в четвертой серии.
Броди разговаривает так, словно у него перманентный запор; прекрасный артист снимается слишком редко, и все больше в какой‑то ерунде, но когда радость от встречи тает, этот кастинг чем дальше, тем больше вызывает вопросы: нынешний Броди скорее подошел бы на роль Дракулы, нежели Джонатана Харкера.
Дети, добавленные сценаристами от себя, — в принципе, удачные. В отличие от главного женского персонажа: гувернантка, а в свободное время писательница Ребекка (как иначе в готическом романе!) в скучном исполнении канадки Эмили Хэмпшир — ходячее клише, никогда не вылезающее за пределы своей функции. Зато она использует любую паузу, чтобы напомнить об угнетенном положении женщин.
С так называемой атмосферой здесь все в порядке: особняк с привидениями, подвал с бурыми пятнами, психушка на острове. Погода вечно пасмурная, за кадром надрываются скрипки, на героев выскакивают то бледные девочки в белых сорочках, то нескромные красавицы со страшными глазами, то недостаточно прогрессивные соседи в саванах. Броди со своими бровями домиком изучает фамильные портреты, вспоминая, как в детстве сбрендивший папаша едва не прибил его лопатой, и побаиваясь лопаты в собственных руках.
Но для драмы этого недостаточно, и хотя от крови камера не отворачивается, «Чепелуэйт» — малокровное, еле живое создание, постепенно вгоняющее в непреодолимую тоску. Там, где стоило бы пуститься во все тяжкие категории «B» (как в экранизациях «Салемова удела», например), авторы зачем‑то держатся за видимость хорошего вкуса, размашистой стилизации, для которой у них на самом деле нет ресурсов, в первую очередь творческих. Капитан, улыбнитесь.
Смотреть
