В прошлый раз действие оборвалось на великом пиар-гамбите, который провернул в финале второго сезона Кендалл Рой (Джереми Стронг), преодолевший вместе с зависимостью слабоволие. Теперь внутрисемейная борьба за медиаимперию продолжается на новом уровне интенсивности полюбовных ударов в спину и уморительного злословия. Отец Кендалла, 80-летний капиталист старой закалки Логан (британская театральная легенда Брайан Кокс, снова делает что‑то невероятное), теперь называет сына не иначе, как крысой, и собирает в своем углу всех остальных отпрысков. Среди них, напомним, единственная открытая либералка в семье — циничная, но человечная Шив (Сара Снук); чудак с неразумными политическими амбициями Коннор (Алан Рак) и настоящий форчановский тролль Роман (Киран Калкин). В ответ на моралистскую проповедь Кендалла о единстве в стремлении к социальному прогрессу последний саркастирует: «Ты это про нас, мультиэтническую команду трансгендерных 20-летних мечтателей?»
Грубый, но по-своему мудрый патриарх Логан в какой‑то момент напоминает дочери, что никаких твердых границ, которые нельзя было бы перешагнуть, в этой игре нет. Борьба за корпоративную власть — постоянный хаос, вечная бессонная ночь, коллективный нервный срыв, а потому наблюдать за происходящим в «Наследниках» настолько увлекательно. Альянсы по много раз за сезон формируются и разваливаются; уже, казалось бы, решенные сделки зависают в подвешенном состоянии.
Кроме участия в адском карнавале есть, разумеется, и абсурдные альтернативные способы выживания: тюфяк Том (демонстрирующий комедийный гений Мэттью МакФэдьен играет мужа Шив) уже смирился с тем, что отправится на нары за закрытие сексуальных преступлений, и весь сезон рассматривает фотографии тюрем, как туристические брошюры. Его спарринг-партнер — кузен Грегг по прозвищу Яйцо (Николас Браун) — снова вопреки (или благодаря) собственной наивной простоте и мягкотелости оказывается ненарочным макиавеллистом. Над сверхбогатыми идиотами уместно было бы без перерыва потешаться, но этих застрявших в вечном корпоративном чистилище бесконечно живых персонажей скорее просто жалко.
Гениальный шоураннер Джесси Армстронг («Пип-шоу») в третьем сезоне планомерно доводит амбициозную драматическую структуру до логической кульминации. Первый год в эфире был объяснением правил игры — утверждением психологически достоверной и живо противоречивой персонажной «библии»В телесценарном ремесле «библией» (англ. bible) называют документ, в котором описывается сеттинг и персонажи и опираясь на который ведется работа над всем будущим сценарием.; серьезно, этот сериал был бы полностью смотрибельным просто с этими персонажами в пустой комнате, безо всякой внешней драмы. Но у Армстронга припасена еще и мультисезонная драматургия. Во втором сезоне фигуры начали свое движение по доске, и в меру увлекательный дебют обернулся ошеломительной кульминацией, сделавшей игру уже совсем нешуточной. Соответственно третий сезон — это ожесточенный миттельшпиль, за которым наблюдаешь с неподдельным азартом, ведь происходящее подчиняется строгой внутренней логике, описанной на много лет заранее.
Главный талант сценаристов «Наследников» заключается не в том, чтобы писать восхитительно живые сквернословные диалоги (несколько из них ранее работали на политсатирических сериалах Армандо Ианнуччи, родственных духом). И не в том, чтобы сталкивать героев лбами в реалистичных юридически-финансовых кризисах, написанных с полным знанием матчасти. На самом деле самое притягательное свойство здешней драматургии состоит в том, что сериал этот ровно настолько умный, насколько нужно. Основная канва повествования условна в той мере, чтобы в любой момент расстановка сил ясно считывалась. При этом в каждой многословной сцене присутствует россыпь технических деталей, случайно брошенных отсылок и непроговоренных вслух мотиваций, так что герои, оставаясь симпатичными, производят впечатление людей, чуточку более умных, чем сам зритель.
Скажем, по сравнению с изощренным текстом «Наследников» другой современной сериал о современной корпоративной культуре «Утреннее шоу» — это, откровенно говоря, примитивное мыло. Для части наблюдателей такая узловатость текста будет препятствием, но вообще-то невозможно изображать пронырливых миллиардеров честно и ярко, низводя их до уровня героев мелодрамы.
Когда мы говорим, что герои здесь умны, мы имеем в виду исключительно их лавирование в бизнесе. Что касается личных отношений, комплексов и душевного беспокойства, их остается только пожалеть. Любой современный горожанин увидит в их бедах что‑то родное (будь то созависимость, запоздалая сепарация, отсутствие личных границ или банальный трудоголизм) и сможет дать пару добрых дружеских советов сквозь экран. Величайшая трагедия этого сериала, разыгранная эксцентричным ансамблем и запечатленная неловкой постдокументальной камерой, — это тот факт, что даже во время самой высокоуровневой политической борьбы и мультимиллиардных переговоров все без исключения действующие лица остаются людьми из плоти и крови, со своими трогательными тараканами в голове.
Западающие в память драматические моменты сезона — это не только скорострельные мэметовские диалоги. Это и случайные перебивки со скучающим лицом героя, перемещающегося из точки А в точку Б на машине или частном самолете. И не совсем случайные спотыкания персонажей, чьи падающие наземь тела красноречиво обнажают бренность. И пара неудачных романтических подкатов, после которых герои выглядят особенно одиноко на сером фоне сверхдорогих интерьеров. Когда в большую драму превращается каждый без исключения произвольный момент сериала, становится очевидно, что перед зрителем классика на все времена. А действительно взрывного, надо полагать, драматического финала сезона получается ждать только с содроганием сердца.
Смотреть 3-й сезон в
Никиты Лаврецкого
