Канье Уэст, «З/Л/О 94» и жуткий кролик: 5 новых фильмов для домашнего просмотра

«And now I look and look around and there’s so many Kanyes». Это ключевая строчка интерлюдии «I Love Kanye» с альбома «The Life of Pablo», вышедшего шесть лет назад. Даже абсолютно не заинтересованных в жизни рэпера людей так или иначе зацепило инфополе, где Йе стал множиться в производственных масштабах.

Вот малая часть цепочки событий, случившихся после официальной подачи документов на развод экс-супруги артиста Ким Кардашьян.

Мир с Дрейком и совместное участие в сомнительном благотворительном концерте «Free Larry Hoover». Нахождение под следствием в связи с обвинениями в избиении фаната. Мемы с Питом Дэвидсоном, биф с Kid Cudi и Билли Айлиш, намерение стать бездомным, коллаб его модельного дома Yeezy с Gap и Balenciaga, очередные переносы музыкальных планов. Выход в свет с моделями Винетрией, Чейни Джонс и вроде бы как месячный роман с актрисой Джулией Фокс, закончившийся стремительным разрывом. Появление под громкий свист трибун в маске, закрывающей все лицо, на Супербоуле-2022. Наконец-то презентация альбома «Donda 2», эксклюзивно выходящего на устройствах Stem Player (портативная стереосистема бренда Yeezy) и релиз документалки «Jeen-Yuhs: A Kanye Trilogy» на Netflix, финального монтажа которой так отчаянно добивался Йе.

По такой суматошной жизни легко выстроить психологический портрет человека, нуждающегося в помощи: и пусть хроника «Jeen-Yuhs: A Kanye Trilogy» стартует двадцать лет назад, в ней очень много про сегодняшний день, точнее нынешний быт мистера Уэста.

«Jeen-Yuhs» напоминает, что подобный период у Йе уже случался после смерти матери Донды Уэст в 2007-м: тогда же состоялись и его наиболее масштабные провокации, и самые значительные творческие выходы (пластинка «My Beautiful Dark Twisted Fantasy»). Также в «Jeen-Yuhs» отмечается, что задолго до своей кончины Донда уже, в принципе, предсказывала пословицей весь последующий путь сына: «Когда великан смотрит в зеркало, он видит только пустоту. Это другие видят в нем лишь великана». Невозможно отделаться от мысли, что весь напускной нарциссизм Йе — грандиозная попытка сбежать от одиночества, метание, приведшее, как часто случается у неуемных визионеров, к Богу.

Режиссеры хроники Кларенс Куди Симмонс и Чике Оза если напрямую и не говорят о созависимости, то очень точно на нее намекают: сложно найти еще одного музыканта, буквально заставившего весь мир запомнить имя своей матери. Визуально незабываемый стрим концерта-презентации «Donda 2» начался с двухчасового ожидания, сопровождающегося сердцебиением именно Донды. Схожим образом Уэст не устает свидетельствовать о том, что Ким Кардашьян не менее важная женщина в его жизни. В одной из представленных песен семплировался отрывок из монолога Кардашьян на «Saturday Night Live», где та называла бывшего мужа «лучшим рэпером всех времен и самым богатым темнокожим в Америке».

Упомянутая выше интерлюдия «I Love Kanye» позволяет задуматься и о том, что сам Йе про себя все давно уже понял: в первом же эпизоде трехсерийной документалки, выходящей частями раз в неделю, рэпер нарекал себе такой успех и такие времена, когда ему будет достаточно представляться только двумя последними буквами своего имени, и люди будут понимать, о ком речь. Так, в общем-то, и случилось.

Тема показной спонтанности и строгой продуманности маркетингового гения Уэста идет в сериале сквозной линией: в какой‑то момент тот прямо так говорит, что больше не готов делиться настоящим и теперь станет вживаться в выдуманную роль. Тут же и работа Куди с Чике все больше станет дробиться на разрозненные лихорадочные эпизоды в основном вспышек агрессии артиста. Закадровый голос Куди из 2008-го отчаянно резюмирует, мол, в следующие шесть лет Уэст был недоступен, ничего путного снять не удалось.

При всей спорности героя всегда больно смотреть на откровенно мучающегося человека, столкнувшегося с нарастающими ментальными проблемами. Хотя со стороны процесс выглядит, конечно, нескончаемой лавиной безумия эгоманьяка. Спасение, по мнению позднего Уэста, в Боге, но этот документ наглядно демонстрирует, что еще и в творчестве — именно погруженным в него Йе выглядит действительно счастливым.

Друг Айзека предлагает ему непыльную работенку: присмотреть за его племянницей Ольгой, страдающей от ментального недуга, за двести долларов в день. Ее отец совершил самоубийство в подвале, мать бесследно пропала, а у самой девушки случаются частые кататонические эпизоды. На месте выясняется, что Ольга, по сути, заточена в обветшалой халупе на острове, окруженном озером, а Айзеку нужно надеть грудные кандалы — во-первых, крайне важно ограничить доступ за порог комнаты племянницы, во-вторых, не дай бог что. Естественно, в первую же ночь сторож столкнется с кучей необъяснимого.

Эта волнительная лента дебютанта Дэмиана МакКарти с большим запасом выполняет главную функцию хоррора — доставить дискомфорт. В «Предостережении» нет явных джампскейров и прочих бу-моментов, зато здесь дьявольски промозгло, почти всегда темно, и хочется, чтобы все поскорее закончилось. Картине, снятой за небольшие деньги с тремя актерами (плюс кошмарный кролик-барабанщик) в пяти-шести помещениях, добиться подобного почти невозможно, но режиссеру удалось.

Пусть МакКарти старательно обманывает ожидания и меняет правила игры прямо на ходу, но предварительно нужно все-таки принять несколько условностей, объявленных в первом абзаце, — и кино правда заиграет. Добровольное заточение в кандалы в месте, от которого веет не просто опасностью, а каким‑то прямо-таки давящим загробьем, — действительно шаг обреченного.

«Предостережение» еще и мощный документ о том, куда заводит человеческая беспринципность, жажда наживы и категорическая неготовность справляться с последствиями собственного выбора. В общем-то, в этой истории откровенно жалко только голодающего песика, брошенного на заднем дворе, но (небольшой спойлер) с ним все будет хорошо.

Последняя работа заметного гонконгца Бенни Чаня, известного по боевым драмеди с Джеки Чаном — «Кто я?», «Новая полицейская история», «Младенец на $30000000», «Шаолинь».

Опальный бывший сотрудник полицейского департамента возвращается, чтобы отомстить наставнику, отваге и регалиям которого он всегда откровенно завидовал. Собрав кучку головорезов, каратель собирается сеять смерть и разрушения на улицах Гонконга, пока его жажда вендетты не будет удовлетворена, предположительно, смертью своего кумира.

Неоновые улочки мегаполиса, перворазрядный экшен, кунг-фу, погони и перестрелки в правильной пропорции и выверенном темпоритме. Фильм собрал больше двухсот миллионов долларов в мире, но, к большому горю, это последний проект Чаня, скончавшегося год назад от рака носоглотки.

Уже четвертый выпуск альманаха о зловещих найденных записях, в очередной раз грозно напоминающий, что кассеты — это не только удивительные артефакты прошлого с уймой тайн, но еще и зло, знать секреты которого лучше не стоит. Намеренно заострив внимание на 1990-х, все еще кассетной эпохе, стремительно теряющей былые позиции, авторы последовательно, от короткометражки к короткометражке, работают с базовыми социальными, культурными и духовными настройками человека того времени, отражающими большую часть его страхов и сомнений.

Первая новелла погружает в реальность сонной американской глубинки, где журналистка регионального канала и ее оператор готовят материал о местной городской легенде Рэтмане — получеловеке-полузвере, обитающем в системе трубопроводов. Чтобы сопоставить факты очевидцев и вообще как‑то разобраться в вопросе, журналисты спускаются за подробностями в канализацию, а там (маленький предсказуемый спойлер) орудует культ. Гнетущая старина о том, куда заводит профессиональное и не только любопытство.

Второй фрагмент — минималистичный и, пожалуй, самый слабый сегмент о девушке, оставшейся на ночь в похоронном бюро. Ее соседом по смене окажется мужчина, собранный по кусочкам в гробу.

Третья — самая продолжительная и эффективная работа от представителя индонезийского экстрима Тимо Тяхянто (на его счету и лучший выход в антологии «З/Л/О-2»). Кровожадный боди-хоррор на повышенных, как водится, тонах: ода биохакингу и трансгуманизму от первого лица; заодно и пламенный привет Илье Найшуллеру с его «Хардкором».

Четвертая часть вводит зрителя в ячейку экстремистов, планирующих совершить нападение на местную администрацию. В реализации плана радикально настроенных мужчин, свято чтящих вторую поправку Конституции, свою роль должна сыграть нечисть. Вся абсурдность эпохи Клинтона, упакованная в двадцать минут. Связующим эпизодом выступает сплэттер о группе захвата, оказавшейся на месте массового исхода людей под вышеназванные сюжеты.

В жизни Лоры и ее родных все начинает стремительно меняться после того, как рядом с ними заселяется новая семья. Очаровательная рыжеволосая дочка новоселов Меган моментально очаровывает Лору, пробуждая в ней мучительные воспоминания о собственной дочери Джози, погибшей несколько лет назад. Близкое соседство женщину буквально отравляет: ее фантомная любовь к почившему ребенку постепенно превращается в одержимость Меган. А поведение и привычки девочки только усиливают убежденность матери в том, что Меган — это Джози.

Дебютантка Стейси Грегг, больше известная как сценаристка («Ривьера», «Невинные», «Маленькие пташки»), украшает свою довольно штатную драму британского реализма атрибутами каноничного триллера, чтобы показать пылающее сердце матери в момент личностного распада.

Через тревожный кинематографический ландшафт Северной Ирландии, постоянное нагнетание, стирание граней реального и подмешивание мрака в обыденность этой навязчивой истории о всепоглощающем помешательстве удается удивительно точно донести важную мысль — глубокие раны заживают далеко не всегда. Но, как учит психология горя, в признании собственной боли заложен в том числе и огромный ресурс.