Сталин, ядерная война, «Неотразимая Тамара»: 5 лучших экранизаций европейских комиксов

Невероятно, но факт: лучший фантастический боевик 2010-х снял не голливудский режиссер по комиксу Marvel или DC, а кореец Пон Чжун Хо на основе французского графического романа. Главное отличие Пона от большинства постановщиков, располагающих дополнительным нулем в графе «бюджет», в приверженности фундаментальным законам визуального повествования (за это же позже получат «Оскар» его «Паразиты») вместо опоры на ситкомовское обаяние звезд и искусственный масштаб нарисованных на компьютере разрушений. Пон не использовал оригинальный комикс как раскадровки и вообще отошел довольно далеко от содержания, но общий принцип графического повествования сохранил.

Путешествие по поезду, несущемуся сквозь постапокалиптическую Землю, подчиняется строгим геометрическим законам — угнетенные вагоны остаются за левой границей экрана, кровососущие элиты (их символизирует Тильда Суинтон) скрываются справа. Так сопереживать и следить за героем (Крисом Эвансом) становится интуитивно просто. Экшен-сцены смонтированы ритмично и экспрессивно: шокирующе жестокие кадры выпрыгивают на зрителя внезапно, как комиксовые панели увеличенного формата. Все действие высококонцептуального фильма фактически заключено внутри одного поезда, но почему‑то кажется, что судьба мира по-настоящему решалась именно в этом фильме, а не в тех, где взрывались целые планеты.

Грошовый сюжет про пляж, заставляющий туристов стремительно стареть, мог бы лежать в основе одного из выпусков комикс-антологии «Байки из склепа», однако вместо этого существует в виде франко-швейцарского графического романа, авторы которого конструируют на основе жанровой завязки настоящую экзистенциальную трагедию. Роман попал в руки М.Найта Шьямалана (в качестве подарка на день отца, что звучит как злая ирония его детей по поводу старения), после чего тот поставил экранизацию, где совершил небольшой откат от поэтической недосказанности к саспенсовому фарсу (в частности, стремную подростковую эротику заменил боди-хоррором). Впрочем, экзистенциальный ужас центральной концепции никуда не делся.

Шьямалану нужно отдать должное: пускай комикс он и прочитал волей случая, никто другой в Голливуде не обладает такой острой чуйкой на будоражащие воображение публики образы и идеи. Сокровищница искусства комикса в основном используется продюсерами как кладезь узнаваемых брендов и готовых франшиз со встроенными фан-базами. И лишь Шьямалан способен увидеть материал, за счет которого фильм многократно окупится без невероятных бюджетов и больших звезд, а чисто за счет выдумки авторов и извращенного любопытства зрителей. Вот где лежит истинный потенциал жанра кинокомикса.

Комиксы — это не только кладезь фантастических сюжетов, но и особый способ говорить о реальности. Во французском графическом романе «Смерть Сталина» исторические личности — члены Политбюро — изображены в виде то ли газетных карикатур, то ли готических иллюстраций Гюстава Доре. Классик телевизионной сатиры Армандо Ианнуччи идеально перевел эту изобразительную вольность на киноязык, взяв на главные роли звезд ситкомов (Джеффри Тэмбор в роли Маленкова), гениев слэпстика (монтипайтоновец Майкл Пейлин в роли Молотова) и просто выдающихся актеров второго плана (Стив Бушеми, Саймон Расселл Бил), способных с легкостью совмещать забавное словоблудие и телесный гротеск. Происходящее на экране настолько страшно для человека и трагично для страны, что остается только смеяться в голос.

Если Ианнуччи и перевирал какие‑то факты, то с четким понимаем реального положения дел и конкретными художественными целями подтасовок. Несмотря на серьезную подготовительную работу авторов, постсоветское общество оказалось неспособно принять исторический кинокомикс: прокатное удостоверение фильма было отозвано, а саму картину противоположные политические фракции окрестили похабным надругательством над памятью о Сталине и о жертвах сталинизма. Надо сказать, что для беспощадной сатиры не может быть лучшего комплимента, чем всеобщее негодование. А формат комикса тем и ценен, что позволяет парой острых штрихов тушью вырисовывать все те неприглядности, из‑за которых мастеру пера пришлось бы вечно ходить вокруг да около.

Почему кинокомиксы ассоциируются у нас с современностью? Да, возрастающая дешевизна цветной печати привела к громадному всплеску популярности историй с картинками только в начале XX века. Да, кино подтянулось к этой кладези сюжетов еще позже. Но по сути комиксы — такой же интуитивный, универсальный и стилистически безграничный вид визуального искусства, как живопись и кино. И, вероятно, более интуитивный для существ, воспринимающих мир глазами, чем литература, — этим можно объяснить популярность комиксов у детей и подростков.

Экранизация газетного стрипа (издавался в британской The Guardian в 2005–2007-м годах) про неотразимую журналистку Тамару, которая после ринопластики соблазняет всех по очереди мужчин в родном селе, на словах звучит как нечто, что могло произойти исключительно в 2010 году. А на деле оказывается, что это абсолютно классический викторианский фарс, разыгранный театральными артистами и поставленный чопорным англичанином (Стивеном Фрирзом), — такой, что над ним посмеялись бы и аристократы XIX века, привези им кинопроектор. Слава богу, мы живем во времена, когда технический прогресс догнал творческую интуицию.

Обманчивость визуальной формы порой приводит к душераздирающим результатам. Единственный комикс, выигравший Пулитцеровскую премию, — это «Маус», драма про холокост в форме картинок с мышатами. Экранизацию пока что снять никто не решился (американский художник Арт Шпигельман многие годы отвергает предложения продюсеров). Зато в Англии сняли кинокомикс, строящийся на не менее шокирующем эстетическом противоречии. 40-страничная книжка «Когда дует ветер» Рэймонда Бриггса рассказывает о милой и наивной паре пенсионеров, которые с горем пополам пытаются выжить во время нежданной ядерной войны. Режиссер Джимми Т.Мураками замедляет действие до объема полнометражного фильма, превращая происходящее в полнокровный душераздирающий шедевр.

Вымышленная война в этом мультяшном мире, будто бы нарисованном для эфира субботнего утра, оказывается документально реалистичной и до банального беспощадной. Действие напоминает учебный фильм по гражданской обороне, с той поправкой, что героям комично не удается воплотить в жизнь половину из советов по выживанию, которые дает бездушный голос из радио. Самый прозаичный в истории кино ядерный апокалипсис при этом обрамляет меланхоличный саундтрек от Роджера Уотерса и Дэвида Боуи. В общем, «Когда дует ветер» — точнейшее и необходимейшее кино о войне, и тот факт, что это кинокомикс, не парадокс, а закономерность.