«Насколько фильм гейский/веселый (у английского слова gay существует несколько значений. — Прим. ред.)?» — выкрикивает один из фанатов Marvel на лондонской премьере «Любви и грома». «Очень гейский», — отвечает тому Натали Портман. А Тайка Вайтити добивает: «Супергейский!» Тикток с этой частью коротких Q&A создателей четвертого по счету «Тора» разлетелся по разным соцсетям за секунды.
Действительно и веселья, и квирности фильму не занимать. Герои путешествуют по радужному мосту на огромном корабле, который ведут две здоровые козы. Да не только ведут, но и классно вскрикивают при каждом приземлении. Расселл Кроу исполняет до жути одиозного Зевса. А Мэтт Деймон снова влезает в костюм псевдо-Локи (как это было в камео предыдущей части) и, кажется, разыгрывает гей-пару со своим партнером по асгардскому театру. Бисексуальная героиня Тессы Томпсон обсуждает свою влюбленность в женщину. А взгляд на переставшего косплеить Лебовски Тора, очевидно, имеет гей-подтекст. Кстати, раздевают Хемсворта здесь не один раз: сцена с голым задом актера стала одним из главных мемов из трейлера фильма.
Собственно, за отказ соблюдать границы и бесконечное веселье по большому счету все и полюбили «Рагнарек» — предыдущий марвеловский эпик от Тайки Вайтити. Но помимо бунтарского духа, которым отличаются, пожалуй, все фильмы новозеландца (где мы еще увидим воображаемого Гитлера или туповатых вампиров!), в третьем «Торе» был и мощный супергеройский набор — от продуманной антагонистки Хелы (Кейт Бланшетт), третьей дочери Одина, до слаженной трехактной драматургии, умело концентрирующей внимание, несмотря на количество перемещений Тора и его друзей.
Адепт бога Рапы по имени Горр теряет дочь: она умирает от жажды в инопланетной пустыне. Его грандиозно, как всегда, играет Кристиан Бейл со слезами на глазах и болью в сердце. Горр буквально ползет от места ее гибели и натыкается на божественный Оазис. А дальше его ждет разочарование в богах и встреча с ницшеанской идеей об их смерти. Впрочем, не только с идеей. От злости, наделенный темной силой Некромеча, он идет крушить всех богов подряд — рано или поздно дорожка приводит и в Асгард.
Горр изящно придуман. К бэкграунду не подкопаешься: как можно смерть дочери, которую еще и зовут Любовью, не принять за весомую злодейскую мотивацию? К исполнителю — тоже. Кристиан Бейл просто-напросто умеет превратить любого персонажа в целую вселенную, на изучение которой действительно хочется тратить время. Особенно после заявлений о том, что образ Горра вдохновлялся клипом «Come to Daddy» Aphex Twin (вы обязаны посмотреть эту культовую дичь, если еще не).
Но все изящества, увы, шлифуются типичным концептом марвеловского злодея-функции, который, конечно, проходит свой путь и обретает покой в финале, но все равно на фоне Векны из четвертого сезона «Очень странных дел», лучшего антагониста последних дней, или той же травмированной Хелы (и уж тем более Таноса) герой Бейла выглядит по меньшей мере слабо. А с кучей мемов на тему эмоций Горра в придачу — и вовсе смешно.
Еще большей проблемой кажется то, как создатели поступили с Джейн (Натали Портман). Бывшая возлюбленная Тора, оказывается, умирает от неоперабельного рака. Чтобы отсрочить свой конец, она обращается к расколотому молоту Мьельниру (еще одному бывшему Тора), и тот превращает ее в новую героиню — Могучую Торшу. Ее внутренние переживания и становятся вторым двигателем «Любви и грома». «Тор» нам не «Титан», чтобы выдать крутую женскую драму, поэтому, как и в случае с Горром, в нем есть неполадки. Самая серьезная в том, что личная драма Джейн рано или поздно превращается в типичную любовную: быть или не быть с Тором? Да и завершение пути Могучей Торши выглядит как минимум обидным.
Большая часть негативной прессы указывает на то, что все герои (от Горра и Джейн до миллиарда второстепенных) съедают экранное время у заглавного. И критики абсолютно правы. «Любовь и гром» предлагает огромное количество персонажей, драм, приключений, но мало того что они написаны, мягко говоря, не очень продуманно, так еще и никак не работают на самого бога грома. Тор, как и фильм в целом, по отношению к киновселенной Marvel проходит по касательной и никакого движения вперед не делает. Он вроде есть, а вроде его и нет. Такой вот Тор Шредингера. Но на то он и эксперимент, чтобы иногда быть неудачным. Впрочем, хочется простить своего рода неуспех обаятельнейшему Вайтити.
Все-таки режиссер и его новая лента транслируют такое радужное гей-веселье, что в России новой реальности четвертый «Тор» в силу ряда причин оказался подпольным развлечением без легального проката.
Дмитрия Барченкова
