Суровая японская продюсерка то ли из‑за некомпетентности, то ли в качестве изощренной издевки нанимает французского рекламщика средней руки (его девиз — «дешево, быстро и не позорно»), чтобы тот снял одноплановый зомби-хоррор для новой стриминговой платформы. Вместе с режиссером (Ромен Дюрис) в проект приглашены и звезды — заносчивый англичанин (Финнеган Олдфилд), провозглашенный после очередной каннской премьеры «новым Адамом Драйвером», и итальянская инфлюэнсерша (Матильда Луц) — кто‑нибудь, переведите, сколько точно подписчиков означают ее «сто тысяч вьюшек сторис».
Производство фильма быстро разваливается под весом конфликтов эго, всеобщего непрофессионализма и обыкновенной неудачливости — например, в последнюю секунду пара актеров попадают в аварию, и роли сыграть приходится режиссеру и его жене (Беренис Бежо). Стоит ли уточнять, что результат — дешевый, быстрый и очень даже позорный. Но в то же время и зрители, и горе-кинематографисты получают от процесса извращенное удовлетворение, и это, кажется, главное.
Появляющаяся в кадре японская актриса и ее героиня-продюсерка перекочевали в фильм прямиком из кино «Зомби одним планом!», ремейком которого числится «Убойный монтаж». Но, строго говоря, это сиквел. Да, съемочные фейлы повторяются практически покадрово (снова кто‑то напивается, снова у кого‑то несварение, снова приходится строить, скажем так, живой кран-штатив), но оригинальный японский зомби-хоррор существует в этой вселенной — именно его смотрит на ноутбуке герой Дюриса, готовясь к съемкам.
Зачем японской продюсерке понадобилось делать этот проект? Все дело в запуске нового международного стриминга под названием Z, где и происходит онлайн-премьера в прямом эфире. Фильм внутри фильма, кстати, тоже почему‑то называется Z, да и сам фильм «Убойный монтаж» должен был так называться. Этот выбор кровавой буквы-логотипа приводит к нескольким непреднамеренным гэгам в местных кинозалах: герои настойчиво утверждают что «это просто Z, которая ничего не означает». Но, пожалуй, в таком названии для зомби-хоррора и хоррор-платформы чуть больше логики, чем в некоторых других случаях употребления латинской буквы. Хорошо, про сюжет фильма все понятно, а зачем же оскароносный режиссер Мишель Хазанавичус взялся за пересъемки культовой азиатской диковинки?
Скажем прямо — это как раз тот случай, когда шутка, рассказанная дважды, становится более-менее в два раза смешнее. Да, эффект неожиданности пропал. Но то ли дело в чистом мастерстве опытного комедиографа (напомним, что Хазанавичус еще в нулевые снимал пародийную серию «Агент 117»), то ли в талантах новой звездной труппы артистов, а старые приколы здесь расцветают новыми красками, заставляют надрывать животы чуть чаще, чем каждый раз. От кинокомедии, пожалуй, большего ждать и нет смысла, оригинальность и глубина уходят на второй план по сравнению с чистой частотой смеха.
В Каннах, где «Убойный монтаж» открывал фестиваль этого года, незамысловатую жанровую эффективность не оценили — какие‑то критики называли картину неуместной, а в основном все ограничивались обсуждением первого неудачного варианта названия. Надо сказать, что на самом деле это кино вполне соответствует традиции дирекции выбирать для открытия фестиваля фильмы-пранки. Будь то кэмп-катастрофа «Принцесса Монако», вообще ни при каких обстоятельствах неуместный и несмотрибельный «Робин Гуд» Ридли Скотта, оскорбительный для всех категорий населения «Код да Винчи» или просто-напросто максимально антиинтеллектуальный (в хорошем смысле) французский блокбастер «Пятый элемент».
Главный пранк «Убойного монтажа» состоит в том, что первые полчаса (собственно, «зомби-хоррор»), как и в японском оригинале, высидеть практически невозможно. Здесь несколько испарился шарм любительской съемки японцев, стилизация под плохое кино Хазанавичуса раздражающе неестественная (панорамная съемка-проезд силуэта бегущего от зомби героя — неиронично восхитительная); от ручной камеры на большом экране, честно говоря, укачивает. Разумеется, как и раньше, терпеливые зрители будут вознаграждены уморительными приколами последних двух третей картины. Нововведение режиссера — ряд неполиткорректных шуток про «япошек».
Это абсурдное и причудливое зрелище трудно назвать релевантной сатирой на киноиндустрию. Скорее, как и в «Артисте» Хазанавичуса, речь идет о чистой фантазии на тему радости кинопроизводства, имеющей весьма опосредованное отношение к реальности. В жизни никто так плохо не снимает, но и по-детски искренне радоваться результату тоже никому не удается. В этом и состоит чудо кинематографа, которое этот состоявшийся автор понимает чуть ли не лучше японских коллег-любителей.
Никиты Лаврецкого
